«Может быть, какая-то сила, вулкан в меня были заложены ради нации»
- Да, у каждого свои причины, тут нельзя советовать что-то универсальное. Мы начали с темы принятия.
- Умение принять касается не только мужа. Есть люди, кто не уживается с родными. Если ты понимаешь принятие, знаешь в чем его суть - это целая наука. Я к этому пришла через долгие годы, после того, как сделала множество ошибок. Например, с моим последним мужем мы - друзья. В Крыму наши дома находятся по соседству. Если нужна помощь кому-то из нас, мы заходим к друг другу, советуемся, можем ночи напролет говорить обо всем. Если бы я раньше знала о принятии, я бы не развелась с ним. Он прекрасный человек! Деловитый, способный. Вот это неумение терпеть, когда не умеешь принимать, как есть…
Он сильно ревновал, хотел, чтобы я не выступала, концертов не делала. Я не должна была быть артисткой, а петь только ему. Опоздаешь на 5 минут - включает “тревогу”: “Почему опоздала? Вы там, наверное, устраиваете пьянки”. А я никогда не пила. Если бы пила, мне был бы конец. Пьющих среди артистов было много. Объясняю это мужу, оправдываюсь… Зачем оправдываться?
Когда я с ним жила, начала ходить на йогу, поняла, что такое “принятие” и увидела, что оправдываться не нужно. “Да, - говорю, - вот такая уж твоя жена, ты женился на такой женщине”. Говорю вот так, прямо. Тогда он теряется, не знает, что сказать, обезоруживается. То есть, я перестала отрицать. Так я его победила. И его нападки по этому поводу постепенно прекратились. Но причина развода была не в этом. Самый большой фактор - ребенок. Я ведь никогда не искала мужа, я искала отца ребенку. Отца ребенку не получается найти, потому что у него есть родной папа. Человек, который является моим мужем, видит в отце ребенка конкурента, в лице ребенка видит моего бывшего мужа. Если ребенок не со своим отцом, то его никто не принимает. Будь это хоть золотой ребенок, его не примут. Вся причина была в этом. С Рифом Гатауллиным тоже из-за этого разошлись, он тоже не был плохим человеком: хоть мы и не одного формата люди, жить можно было.
- Даже если бы приняли ребенка, вас сложно представить домашней женой, которая кормит мужа перемячами и во всем угождает.
- Может быть, какая-то сила, вулкан в меня были заложены ради нации. Я не встречала другого такого человека. Я не говорю это чтобы себя возвышать. Люди в определённом этапе ломаются, и сдаются. Или за деньги, или за портфель, или за власть. Мои мужья тоже были неплохие, а я осталась перед дилеммой, потому что на первом плане была судьба нации. Мое творчество было на первом плане. Женщина, если она певица, артистка, живя с мужем, не может себя реализовать…
«Я помню, как мунаджаты разучивала ночью на кухне»
- Почему?
- Не получается. Только если он, во-первых, признает твой талант, и во-вторых, станет твоим продюсером или спонсором - тогда да. Если ты не думаешь о деньгах и живешь только творчеством - тогда да. Но по-другому не получается: вести семью, проводить дни на кухне, растить детей - это исключает творчество, заниматься творчеством в таких условиях невозможно. Я помню, как мунаджаты разучивала ночью на кухне. Потому что в это время у меня был муж, обязанности жены. Он спит, а я всю ночь разучиваю. Ни один муж не согласится с тем, что жена приходит ночью с концертов. Цветы, которые тебе дарят, аплодисменты - с этим никто не смирится. Этого никто не осилит. Только тот, кто понимает твое величие, видит в тебе великого артиста и хочет служить тебе. Поэтому я не могу винить артисток, у которых нет мужей. Вон, Альфия апа (Альфия Авзалова - ред.), смогла бы она жить с мужем… как же она будет жить… она ведь все время в дороге, и дети у нее, и оркестр на ее обеспечении, их надо прокормить. Всем нужны деньги. Тогда ведь зарплата артиста - 1 копейка, 2 копейки. Я же говорю - 9 концертов, по 4 рубля 50 копеек. Я смогла выжить только нелегальными концертами. Все это я пишу в своей книге.
- Начали писать книгу?
- В конце апреля уезжаю в Крым, и буду писать.
«Мне не хватило полученных здесь знаний, книг, я искала наставника»
- В религии у вас есть учитель, наставник, который дает вам советы?
- В религии мне очень помогли книги. Я покупала каждую вышедшую новую книгу. Всю жизнь собирала религиозные книги, сборники стихов. Типография в Апанаевской мечети, которую организовал Валиулла хазрат, для меня была очень дорога.
Фото: © Салават Камалетдинов / «Татар-информ»
Когда пришла к религии, появилось сильное желание съездить в хадж. Потому что знала, что там есть какая-то магия. Я ездила туда 3 раза. В первый раз - на самолете. Сказала себе: “Нет, такой путь не является испытанием, это легкая дорога, а в хадже должны быть трудности». Во второй раз поехали на автобусе, через 7 стран. С нами также поехал Рамиль Юнус.
- Путевка была получена в подарок? Насколько знаю, такие тоже были.
- Нет, я ездила за свой счет. В третий раз, когда уже прошла сложные этапы, сказала себе, что хочу хадж совершить уже на высоком уровне, и съездила еще раз. Хадж для меня со стороны религии сыграл большую роль.
Мне не хватило полученных здесь знаний, книг, я искала наставника. Ознакомилась с разными тарикатами. Но это были не наши традиционные тарикаты. Искала представителей традиционного для нас накшбандийского тариката. Когда муфтий Талгат Таджутдин проводил в Казани закрытые форумы, меня звали исполнять мунаджаты. Однажды я увидела человека в чалме. Подошла, положила руку на его плечо и спросила: “Вы суфий?”.
«В нашей деревне раньше был суфий по имени Яхъя хазрат»
- Откуда вы узнали?
- Я собираю репродукционные книги: иранские, европейские, тюркские. Обращала внимание на то, как суфии держат свое тело. Я говорю: “Вы накшбанди?”. “Откуда вы знаете?”, - говорит он. “Я вас искала. Хочу с вами познакомиться”, - говорю я.
Позже я через него ездила в Кипр. Там 50 женщин, 50 мужчин в отдельных зданиях жили по 2 недели, каждый день слушали лекции. Я там выступала, исполняла мунаджаты. Эта наука - отдельная тема, я об этом напишу в своей книге. Одним словом, эти знания дали мне интуицию.
А тема суфизма мне хорошо знакома. В нашей деревне раньше был суфий по имени Яхъя хазрат. Люди говорили, что у него есть “пери” (существа из потустороннего мира - ред.), и они делали для него работу. Поэтому и нас - деревенских девушек - называли «Шекә пәриләре». В деревне у нас есть родник, я заказала небольшой мост к нему, и этому роднику мы дали имя Яхъи хазрата. Ты раньше слышала предание о Яхъе хазрате?
- Имя кажется знакомым.
- Когда беременная жена попросила ягод, Яхъя хазрат посреди зимы спускается в погреб и достает миску малины, и предупреждает жену: “Никому не рассказывай”. Пока мужа не было дома, жена рассказывает соседке. Яхъя хазрат приходит домой, и когда моется, видит, что у него ноги посинели. Хазрат говорит: “Я умираю. Через 40 лет деревня может исчезнуть. Пока жители деревни будут вспоминать меня молитвой, деревня будет жить”, - с такими словами уходит. Через 40 лет в деревне был пожар, она сгорела дотла. И ее заново отстроили.
«Наш нынешний хазрат в деревне человек образованный - он тоже всегда посвящает молитву Яхъе хазрату»
- Место, где стоял дом хазрата, еще есть?
- На этом месте никто не живет. Кто бы не собрал у себя людей на чтение Корана, совершаем молитву в память Яхъи хазрата. Наш нынешний хазрат в деревне человек образованный - он тоже всегда посвящает молитву Яхъе хазрату. Я в свои молитвы включаю его имя.
Фото: © Салават Камалетдинов / «Татар-информ»
- О вашей поездке в Кипр не будете рассказывать?
- О своей поездке туда я очень долго никому не рассказывала. После этой поездки мы и расстались с мужем. Причина нашего развода, как уже сказала - ребенок. Даже если это взрослый, уже окончивший институт ребенок - он все равно остается твоим дитем. Матери дороже ребенок, его нельзя променять на мужа. Кто делает приоритетным мужа, а не ребенка - ошибается.
А может, наоборот, надо было немного отстраниться от жизни ребенка, пусть живет своей жизнью. У татар есть поговорка: «Утыз улың булганчы аксак ирең булсачы» (“Лучше хромой муж, чем тридцать сыновей”), хотя я с этим не согласна.
У Резеды своя жизнь. И муж у нее теперь есть. Она живет отдельно, у нее своя квартира…
«Я только знаю, что деньги приходят в результате твоего честного, истинного труда»
- Но ее жизнь, деятельность соприкасаются с вашими. Она всегда там, где вы. С вами организует фестиваль, делает музей… Я помню, как она с грудным ребенком ходила на фестивале «Сөембикә варислары».
- Да, Резеда всегда была со мной рядом. Она даже представить не может свою жизнь без меня. Она ведь мой единственный ребенок. Я всегда была ей нужна. И она мне нужна. Нам обязательно надо каждый день видеться.
У нас очень сильный тандем. Дочь моя много трудится, упорная, старательная, у нее все получается. Всю жизнь учится, получает знания. Много лет была доцентом в Российском исламском институте - и преподавала, и училась. Потом она посчитала, что ей не хватает знаний, и поступила в медресе “Мухаммадия”. У нее только по психологии 4 диплома. Если бы не было меня, не смогла бы так учиться, конечно. Я ведь была для нее поддержкой.
- И материально, наверное.
- Да. Как я ее оставлю? А муж пытается помешать нашим отношениям. Чтобы я не ходила к ребенку, ограничивает мое время, находит причины, чтобы они не приходили. Я должна увидеться с дочерью хотя бы один раз в день. У нас такая духовная связь.
- Вы сказали, что умеете зарабатывать деньги. Вы верите в приметы, правила, касающиеся денег? Например, что можно для этого делать, а что нельзя?
- Нет. Я только знаю, что деньги приходят в результате твоего честного, истинного труда. Деньги, которые пришли какими-то путями, в которых не вложен твой труд - от них толку нет, я в этом убеждена на 100 процентов, 1000 процентов. Пусть все будет сделано лишь халяльным трудом, нельзя допускать ни капли недозволенного.
У меня тоже в жизни, наверное, разное было. Главное покаяние. В дороге я все время произношу зикр. Тауба - это самое сильное. Не допускать нечестного, недозволенного. Я не стремлюсь к роскошной жизни. Могу всю зиму проходить в одной одежде - главное, чтобы была удобной и не противоречила исламу.
«После этого концерта я сделала такой вывод: «Чихали мы на тебя, Ильгам Шакиров»
- Хотя вы говорите, что не стремитесь к роскоши, одеваетесь вы со вкусом. Гульзада ханум, вы ранее упоминали о концерте в память Ильгама Шакирова. Это был концерт к 90-летию великого певца, как я понимаю. Как вам концерт? Какие мысли появились после него?
- Пришла убитая. Ты была там?
- Нет.
- Три отделения, концерт шел 3,5 часа. Сценарий с рассказом об этапах жизни Ильгама абый был хороший, в первых двух отделениях были исполнены его песни. В третьем отделении все пошло наперекосяк: артисты выглядят базарно - тут открыто, здесь не прикрыто, песни ни о чем, и аранжировки… Будто Ильгам Шакиров из видео смотрит на все это. После этого концерта я сделала такой вывод: «Чихали мы на тебя, Ильгам Шакиров». Получилось, будто ему сказали: «Вот мы какие! Твое время прошло. Твои песни мы спели и оставили в первых двух отделениях. Теперь смотри на нас!». Мой вывод был такой, и мне было очень неудобно. Я ведь 4 года работала вместе с ним.
Будут еще какие-то проекты с именем Ильгама Шакирова - спектакль, например. В Камаловском ведь сделали спектакль об Альфие Авзаловой. Смотрела?
- Смотрела.
- Я тоже. Если сделают спектакль об Ильгаме Шакирове, пусть не отнесутся с подобным пренебрежением к его памяти, этого желаю. В театре Кариева выпустили спектакль о Вагапове - испортили его память. Артист замечательный - поет голосом Рашида Вагапова, и сам похож (в роли Вагапова был народный артист Татарстана Фанис Калимуллин - авт.). Но ведь певца не смогли раскрыть, не смогли показать его величие. Он ведь был не просто певец, но и великая личность!
Спектакль об Альфие апа оставил очень удручающие впечатления - там ее показали как человека легкомысленного, как самодура, это просто издевательство. Я работала с Альфией апа 2 года - немного ее знаю. Она не была такой. Да, она росла в детском доме, не получила воспитания, но она ведь ездила в Москву, училась в студии. Она была очень мудрой.
«На вечере памяти Наки Исанбета его тоже изобразили как какого-то “замухрышку”»
На вечере памяти Наки Исанбета его тоже изобразили как какого-то “замухрышку”. Сделали из него жалкого старика с растрепанными волосами. На фотографиях он ведь такой красивый! Наки Исанбет - он ведь учитель, наставник!
Есть ли у нас великие произведения о наших великих личностях? Кого из великих людей татар мы смогли показать? За оперным театром установили памятник Рудольфу Нуриеву - и у него постамент сломался. Всех калечим, клюем, унижаем…
У башкир, вон, на вершине горы стоит памятник Салавата Юлаева. Башкиры сами на сцене как одеваются! Как танцуют! А наши ребята уберут руки за спину, танцуют будто со завязанными руками. Отпусти ты руки, вознеси их к небу! Крымские татары никогда руки не складывают назад…
- Вы смотрели спектакль “Один шаг к мечте” в Тинчуринском? Там как раз о наших личностях - о том, как артисты стремились спасти татарский театр…
- Не смотрела. В Тинчуринском иногда выходят отличные спектакли. Я смотрела очень хороший…
- “Родные люди” Ильгиза Зайниева?
- Да. Супер! Мне понравилось. Вот же настоящая татарская жизнь как показана! Есть же отличные произведения!
- Вот вы сейчас некоторых раскритиковали, а потом, возможно, передумаете, попросите не выпускать это. Сейчас ведь на критику тут же готовы обидеться.
- Критика нужна, но не с целью уничтожить. Человека искусства нельзя уничтожать, критиковать надо любя. Если знаешь, как лучше, надо показать ему это. Человек сделал, насколько он умеет и знает, чтобы в будущем не ошибался, ты посмотри на его творение и скажи правду. Хорошо еще у нас есть Милеуша Хабутдинова (литературный критик - авт.) - она всегда пишет. Очень хорошо, что в татарской литературе и искусстве появился такой критик. Но в некоторых случаях я с ней не совсем согласна. Ильяса Камала раскритиковала (председатель Союза композиторов РТ, руководитель музыкального отдела Тинчуринского театра - авт.), и Фарида Бикчантаева, и Ильшата Рахимбая…
«Наш код лежит глубже. У нас есть моң»
- Ильшата за его этнотриллер “Микулай” клевали не только она, но и многие.
- «Микулая» я смотрела. Это выдающееся произведение. Оно не укладывается даже в наши рамки, оно вне нашего осознания. Там такая психологическая философия! Нельзя этого автора уничтожать! Он - наше будущее! У нас ведь еще нет замены. Ладно, в театре есть Ильгиз Зайниев. Она его тоже “клевала”.
Если хочется “поклевать”, есть кого. Есть такие, кто живет на деньги государства и не приносит пользы нации - их критикуй. К человеку творчества нельзя так грубо касаться. Мне хочется журналистам дать урок, объяснить им. Хотя, наши журналисты даже не “клюют” … просто вопросы “ниже пояса”. Творчество человека их не интересует, все о чем спрашивают - тряпки да мужчины, сколько раз была замужем и сколько раз развелась… А мы с тобой говорили о творчестве, о нации. У нашей нации будущее есть. Даже если язык уйдет, все равно есть! Мы не исчезнем…
- Без языка? Разве язык - не наш национальный код?
- Нет. Наш код лежит глубже. У нас есть моң. К нам на «Тамырлар» пришли и русские, и это произведение проникло в их сердца. Код ведь он в сердце. Например, мои песни, являющиеся моей визитной карточкой, были кодом, открывающим двери к сердцам. Везде я пела народные песни, исполняла мунаджаты: самые любимые мои произведения - «Качаклар җыры» из “Голубой шали”, “Карурман”... Люблю «Көзге ачы җилләрдә» - чувствую глубину, корни и трагедию, заложенные в эту народную песню. Там нет слабости, покорности. Притеснения, боль скитаний, терпение и стойкость при встрече с трудностями - в этой песне отражается весь характер татарского народа.
Мне довелось побывать во множестве стран - Аллах дал мне эту возможность. В годы работы в табачной фабрике, как предприниматель, ездила на конгресс Россия-Америка. Я ведь параллельно вела и концерты, и бизнес. В анкете было указано, что я певица. Когда спросили: “Выступите?”, я спела «Карурман». После этого ко мне подошли три человека, и пригласили к своему столу. Это были татары - один из Германии, один из Америки, еще один - из Сибири…
«Вафира - певица, воплотившая на сцене образ настоящей татарской женщины!»
- Расскажите в ваших отношениях с Вафирой Гиззатуллиной. В 90-х годах вы - две певицы, ставшие голосом татарского народа по время борьбы за суверенитет Татарстана.
- Отношения были прекрасные. Она певица “высшего пилотажа”. Такого голоса, как у нее, нет в мире. Каких только сопрано нет, есть ли тембр, похожий на тембр Вафири? Ее тембр узнаешь среди миллионов голосов. Во-первых, ее голос, тембр, во-вторых, она окончила консерваторию, у нее хватило сил. Она ведь тоже простая девушка из деревни. Ты посмотри ее образ! Она певица, воплотившая на сцене образ настоящей татарской женщины! Кто еще смог создать такой образ? Многие певицы отходили от этого: то грудь приоткрыта, то на юбке вырез…
- Вы общались?
Конечно. Два раза ездила с ней с ее концертами - она меня пригласила в качестве ведущей. Ее баянист - Ильфират Гиззатуллин. Между ними никаких отношений нет, только творчество. Однажды вижу: Вафира надела свои туфли для выхода на сцену, а туфли были на шнуровке. Ильфират склонился перед ней и завязал ей шнурки. Это было восхитительно! “Вот это певица!”, - говорю я себе. А я сама завязываю шнурки. Всем! Понимаешь? Разница в этом!
В умении поставить себя…
- Мы обе деревенские девочки. Меня, после 7 класса, отправили на ферму дояркой, мне было всего четырнадцать. 4 года я доила коров и училась в вечерней школе. А Вафиру отправили в училище, после его окончания, она поступила в консерваторию - изучала классику. Я тоже изучила… самостоятельно. Я тоже могу петь романсы. Мой муж Риф Сафиуллин тоже был выпускник консерватории, у него я многому научилась - и дыхательным упражнениям тоже. Позже я пыталась поступить в консерваторию. Долго ходила. Зулейха Хисматуллина была согласна меня взять в ассистентуру. Потому что один вуз я уже окончила. “Возьму, но нужна справка, принеси из министерства культуры», – говорит она. Много раз подходила за справкой, не дали. Из-за того, что не было этой справки, я не смогла поступить в консерваторию. Зулайха апа, когда поняла, что справки не будет, сказала, что я могу просто посещать ее занятия. Я получила 6-7 уроков, больше уже не было необходимости. И она сказала: «Лети, тебе от меня больше ничего не надо. Пой!». Мой голос, работая с Рифом Сафиуллиным, работая с Ильгамом Шакировым, Альфией Авзаловой, уже был поставлен. Их репертуар я полностью знала, потому что за кулисами подпевала всем песням Ильгама абый. Потом Ильгам абый мне дал возможность петь на сцене. «Сколько песен петь, Ильгам абый?», спрашиваю его, а он: “Пой сколько хочешь”. Я не наглела, конечно, но за один выход исполняла по 6-7 песен.
Я пришла через практику, окольными путями, а Вафира с самого начала шла правильным путем. Она окончила консерваторию, вышла прямо на сцену и стала великой певицей. Ее сердце, как и мое, горело за судьбу нашего народа.
«Выпустили в моей студии занятия по правильному произношению Корана, Хафтияк Шариф, историю Пророков, молитвы от колдовства и порчи»
- Вафира апа была счастлива?
- Счастлива сценой! Счастье ведь не только в мужчине. Для человека творческого самое большое счастье - счастье творить. Этого не может заменить никакое другое счастье. Его даже счастье от детей не заменит. И счастливые отношения с мужем - тоже. Потому что творчество - от Всевышнего. То, что дано Богом, ты развиваешь, разрабатываешь. Если ты полноценно реализовал то, что дано Богом - ты счастливый человек. Есть артисты с прекрасными голосами, но своих концертов они не делали.
.
- С этой точки зрения, вы, значит, тоже абсолютно счастливы.
- Десять лет я на больших сценах Казани давала по 12 концертов подряд. В Челнах и окрестностях давала столько же концертов. Разве я не счастлива? Конечно, счастлива. Я смогла реализовать свой талант певицы, создала свою студию, в студии с Рамилем Юнусом сделала цикл из 13 кассет. Когда я мечтала записать Коран на татарском языке, распространять среди татар, на одном форуме увидела выступление Рамиля хазрата, и сказала себе: “Это мое”. Мы записали хоть и не Коран полностью, но самые нужные суры. В начале записи и конце вставили мои мунаджаты. Я эти кассеты коробками раздавала бесплатно. Только из-за необходимости денег для выпуска дальнейшего тиража, стали продавать. Выпустили в моей студии занятия по правильному произношению Корана, Хафтияк Шариф, историю Пророков, молитвы от колдовства и порчи. Работая в направлении литературного наследия, выпустила стихи поэтов. Выпустила музыку Салиха Сайдашева, Фатхерахмана Ахмадиева, Фасиля Ахметова. Эти кассеты мы раздали детям на фестивале «Сөембикә варислары».
По всей России работая онлайн, создала ансамбли. Отправляю репертуар, они собирают ансамбль, перед фестивалем провожу курсы. У меня ведь единственное, чего я не знаю - это компьютер. Внуки все настраивают, и я перед компьютером 1-2 часа провожу лекцию.
Нам надо создавать фольклорные ансамбли во всех учреждениях культуры и образования. К фольклорному ансамблю никаких претензий, в нем никакой политики нет. Здесь - вся жизнь, быт, философия, религия татар. Для таких ансамблей даже большие деньги не нужны, если объяснить, как должно быть, человек себе сам добудет костюм. Это для нас путь выхода. В этих ансамблях могут участвовать все - старые, молодые, дети… Люди в деревнях любят петь, танцевать, читать стихи.
«Враги у нас сидят на некоторых «ключевых» позициях, и эти люди заботятся о своих интересах»
- Но все равно нужен человек, который все это объединит. Без денег никак не получится.
- Например, я приглашаю в свою студию выпускников музыкального училища, или же института культуры, которые ходят без работы, и даю им курсы, вручаю им пособия и обучаю. Потом отправляю в школы.
- Вероятно, бывший Центр традиционной культуры, нынешний Центр культурных ресурсов эту работу делает и должен делать…
- Да, структура, обязанная все это делать - РНМЦ (Республиканский научно-методический центр - авт.) бездействовала. Я и Рифа за это упрекаю (бывший муж Гульзады ханум, руководитель общественной организации самодеятельных композиторов “Барлау” Риф Гатауллин - авт.): “Ты должен был каждый год дать хотя бы один концерт самодеятельных композиторов”. Хотя, среди самодеятельных были прекрасные композиторы. Ильгиз Закиров, например. Роза Мухутдинова, оказывается, до сих пор не член Союза композиторов. Человек, написавший такую кантату, до сих пор считается самодеятельным композитором. Какой же он самодеятельный!
Не имея ввиду никого конкретно, говорю в целом - враги у нас сидят на некоторых «ключевых» позициях, и эти люди заботятся о своих интересах.
«Эльмира Низамова теперь “клюют”. Эльмир - очень талантливый, красивый, думающий»
- Не то, чтобы развивать, тянут вниз, чтобы не росли, Гульзада апа. Сейчас, вон, переживают, как бы Эльмир Низамов не поднялся…
- Эльмира теперь “клюют”. Эльмир - очень талантливый, красивый, думающий. Почему его “клюют”? Да просто у нас такие вот люди! Из-за того, что у нас в искусстве такое происходит, не можем наши таланты представить на мировой арене. А люди у нас есть. Та же Айгуль Хайри, например. Хотя она не оперная певица, может быть классической певицей эстрады. Есть Илюса Хузина, обладающая удивительным голосом. Когда у нас есть такие певицы, “Гульджамал” дают петь кому попало, портя песню. И среди наших ребят, и девчат у нас есть такие, кто мог бы стать звездой мировой величины. Но думают, что их поднимать нельзя. Если выходят талантливые, бесталанным становится страшно. И на конкурсах детей гениальных, которые пришли с шедеврами, еще в первом этапе отсеивают. Как в свое время не пропускали меня - нынешних талантов так же не пропускают. Когда мой муж умер, мне уже было 32 года, мы 6-7 раз объехали Советский Союз - сцена Татарстана для меня была закрыта. Даже когда тайком выступали в деревнях Татарстана, нас прогоняли. Обо всем этом я обязательно напишу в своей книге.
- Спасибо, Гульзада ханум! Пусть такие беседы с Вами у нас еще будут!
P.S.: К моменту создания материала от Гульзады Сафиуллиной стало известно, что 20 июня кантату “Тамырлар” планируется показать повторно, на этот раз на сцене Камаловского театра на улице Татарстан.
Автор: Рузиля Мухаметова, перевод с татарского
Источник материала: intertat.tatar
