Так сложилось, что тексты Камиля Насибуллова на «Миллиард.Татар» никого не оставляют равнодушным, вызывая обсуждение далеко за пределами сайта. Вот и колонка «Как понять, что Казань - татарский город?» многим показалась заявлением, что в Казани чересчур уж много нетатарской градостроительной, визуальной и культурной составляющей. «Нетатарская» и «колониальная» прочитываются как «русская».
Не хочется вдаваться в подробный разбор всего, что сказал автор и что он имел в виду. Мне, например, маркеловская Йошкар-Ола не кажется каким-то эксклюзивным примером колониализма. Потому что Йошкар-Ола до-маркеловская точно не была более марийской по своему облику, чем набережные Брюгге и Амстердама. То, что построили в столице Марий Эл при «колонизаторе» Маркелове, куда уместнее сравнивать с тем, что начали строить в Саранске при «этнократе» Меркушкине. Это попытка небольшого города стать заметнее и вырваться из серой безликости. Со всеми неизбежными «чересчур» и «вырви глаз». Но если вы хотите видеть абсолютно во всем колониализм и деколонизацию, то кто вам может это запретить?
На самом деле высказывания о недостаточно выраженном этническом характере Казани появляются регулярно и давно стали частью здешней интеллектуальной рефлексии. Кто-то вслух мечтает сделать Казань снова татарской, как в известном лозунге Трампа, потому что сейчас она недостаточно татарская. Кто-то, наоборот, вспоминает, что прежде город был более русским.
Здесь можно было бы вместе с Камилем Насибулловым возразить, что Казань бывает и татарская, и русская, и чувашская, и марийская, и удмуртская. Действительно, у каждой национальной общины в нашем городе есть своя особая история. И речь не только о народах Поволжья. Немцы преподавали в университете и основали свою уютную «Швейцарию» в долине Казанки. Украинские архиереи возглавляли Казанскую епархию в XVIII веке, а украинец Дьяченко провел в Казань железную дорогу, основал городской музей и построил Хижицкую (ныне Кремлевскую) дамбу.
Однако нужно признать, что исключительным значением наш город обладает именно для татар и русских, пятьдесят на пятьдесят. У волго-уральских татар здесь историческая столица последнего независимого государства, культурный и экономический центр в период Российской империи, столица национальной республики и свой мегаполис. У русских с Казанью тоже связан целый набор фактов общенационального значения, независимо от идеологической системы координат. Здесь и место явления Казанской иконы Богоматери. Здесь и улицы, где жили и формировались выдающиеся для русской культуры люди. Здесь и особый этап в жизни самого известного в мире политика из России – Ульянова-Ленина, конечно же. Это состояние «пятьдесят на пятьдесят» и порождает желание назвать Казань своей (и только своей), вызывая неприятие соседей.
Мы к этому «пятьдесят на пятьдесят» уже привыкли. Поэтому зачастую не обращаем внимания, что этот статус – результат особого места Казани в глобальных процессах. Городов, которые были своими для двух (или даже трех) народов сразу, в Европе и в Азии было предостаточно. Но не все они пережили ХХ век. Нет больше немецких Праги и Риги, нет польско-еврейского Львова, нет мусульманских Салоников и христианского Мосула. Старые континентальные империи рухнули, а новые национальные государства не оставляли места былому многообразию. Казань же находилась в стороне от фронтов мировых и локальных войн, миновав все геноциды и депортации. Даже последняя война между большевиками и КОМУЧем в 1918 году была у нас такой, что представители основных национальных движений находились по обе стороны фронта.
Как же быть с этим «пятьдесят на пятьдесят»? Самое очевидное решение давно уже найдено. Это соблюдать паритет, уравновешивая визуальные символы двух народов. Характерный советский пример – это театр оперы и балета имени Мусы Джалиля, где с одной стороны памятник русскому «нашему всему» Пушкину, а с другой – татарскому «нашему всему» Тукаю. В современном Татарстане эту задачу выполняют уже церкви и мечети. Но многим этот баланс кажется искусственным, вынужденным и навязанным политическими целями. Чувство дискомфорта остается у каждой из сторон.
Наверное, в особых случаях имеет смысл напомнить, что самая верная альтернатива дискомфорту от культурного разнообразия – это все кровавые ужасы построения моноэтнических территорий. Изгнание мусульман с Балкан и христиан из Анатолии, немцев из Восточной Европы и Катастрофа европейского еврейства – примеров достаточно. Но долго жить со страхом не получается, а положительная историческая правда заключается в том, что на протяжении веков города на Средней и Нижней Волге, в государствах, созданных предками татар, были полиэтничными и поликонфессиональными. Мусульмане и христиане жили бок о бок и в Хазарии, и в Золотой Орде. Русские общины были в городах домонгольской Волжской Булгарии и Казанского ханства. В свою очередь, татарскими городами были Звенигород и Романов в самом сердце «Золотого кольца». Разнообразие было нормой для средневековой татарской городской культуры, об исчезновении которой горюют все сознательные татары, а не каким-то исключением.
Средневековьем наше разнообразие не заканчивается, и речь даже не про Старую и Новую татарские слободы в дореволюционной Казани. Незаслуженно невостребованной остается тема татарской Казани за пределами татарских слобод в период поздней Российской империи. Ситуация парадоксальная: разделения Казани на татарскую и русскую части давно уже нет, но глядя в прошлое, мы зачем-то фокусируемся на границах по Кабану и Булаку, сами делаем их более значимыми, чем они были уже в конце XIX века. Воображаемая русскими националистами старая русская Казань была не такой уж русской.
Достаточно беглого просмотра дел в Государственном архиве Республики Татарстан, чтобы найти десятки татар, которым принадлежала недвижимость в самых русских районах дореволюционного города. Дома Багаутдиновой на Рыбнорядской, Алкина на Воскресенской, Губайдуллина на Большой Проломной, Бибимарьям Апаковой-Шамиль на современной Астрономической, Юнусовых и Утямышева в торговом районе, где теперь улица Профсоюзная, Кильдюшева в районе Чернышевского и Пушкина – это если бегло перечислить самые известные фамилии. А еще Гайсина, Мухаметов, Сагитова числятся среди домовладельцев на тихих деревянных улицах Первая, Вторая и Третья горы (Ульянова-Ленина, Волкова, Калинина). Один из Апанаевых жил неподалеку от Казанской духовной академии в районе улицы Вишневского. И это все тоже татарская Казань, никем толком не изученная. Татарская Казань, которую никто специально не украшал татарским орнаментом, но связанная с татарскими семьями, деньгами и умением жить на этой земле.
Золотоордынские города и ханская Казань не похожи на Казань с черно-белых фотографий, и все это не похоже на город, где живем мы. Но процессы сосуществования, отталкивания и притяжения крупнейших народов продолжаются. Все поиски идеальных национальных форм неизбежно будут проходить на фоне этого казанского «пятьдесят на пятьдесят». Лучше этот факт принять, осознать и жить дальше.
Марк Шишкин
