«Наши советские профессора КХТИ Арбузов, Камай и Разумов предотвратили мировую химическую войну»

«Смотрю на него с восхищением, и он мне начинает задавать вопросы»

– Евгений Иванович, как Вы узнали о лекциях «Миллиард.Татар»?

– Несколько раз вспоминал, как я о Вас узнал и не помню. Думаю, что бродил по интернету и смотрел материалы по истории Казани – это мое хобби и, по всей видимости, тогда я и познакомился с лекторием «Миллиард.Татар». Ваш проект понравился мне с первой минуты. Стараюсь по возможности посещать каждое мероприятие. Спасибо Вам за увлекательные лекции и работу!

– По нашим старым беседам я понял, что Вы не гуманитарий, а ближе к естественным наукам. С какой отраслью Вы были связаны?

– Я сам из Углича и по профессии инженер-химик-технолог, преподававший в КХТИ. Мне в 1982 году совершенно случайно посчастливилось попасть на кафедру технологии синтетического каучука КХТИ, ее тогда возглавлял Пётр Кирпичников. Пётр Анатольевич в то время был ректором и по совместительству возглавлял Казанский научный центр (АН СССР – ред.).

Помню, как я познакомился Кирпичниковым: захожу к нему в приемную, там сидит секретарша, говорю, что хочу тут учится и мне нужно с ним поговорить, а он принимал раз в неделю. Записался к нему на прием, пришел и вижу в первый раз члена-корреспондента Академии наук СССР, а это настоящая величина, членов Академии в то время на весь Союз их было меньше 1500 человек. Смотрю на него с восхищением, и он мне начинает задавать вопросы: откуда, где учился, почему Казань, какие оценки были в прошлом месте учебы и т.д.

– Получается Вы пришли к нему буквально с улицы. Каким был его вердикт?

– Он сказал мне, чтобы я учился, после чего снял трубку и позвонил декану Алексею Богданову: фронтовику, заведующему кафедрой. Звонит ему и говорит, что сейчас к нему подъедет молодой человек, пришедший из армии и желающий учиться, и его нужно принять. Меня приняли на ректорскую кафедру, в ректорскую группу причем это все произошло легко. С жильем тоже повезло, мы с женой сняли комнату в самом центре города за 35 рублей, что по тем временам небольшие деньги для сердца города. Жили мы напротив театра оперы и балета в бывшем здании Телеграфа: там сейчас жилой дом.

После краха СССР меня взяли преподавать в КХТИ. Преподавал я технологию синтетического каучука, технологию полимеров, химию нефти и газа и т.д. Все пришло к тому, что преподаватели вели по десять предметов, чтобы хоть что-то заработать. Раньше у нас была еще самостоятельная научная работа. В советские времена преподаватель читал один курс и вел лабораторные работы с практикой. Теперь все перевели в аудиторную нагрузку, где приходится постоянно говорить.

«Вспоминаю об этом времени и на ум приходят многочисленные бункера, а также то, что с Капустинного Яра запускали в космос Белку со Стрелкой»

– Евгений Иванович, почему именно Казань?

– Жена заканчивала кафедру синтетического каучука в Ярославле, и она по распределению приехала в Казань. В 1982 году кто заканчивал обучение на кафедре синтетического каучука в Ярославле, ехал в Казань и наоборот. Сейчас студентам такое трудно представить, а тогда было обыденной практикой. Я поддержал жену с переездом, потому что, во-первых, мне нравилась ТАССР и там же находился 4-й завод синтетического каучука, и я знал о Казанском университете. Мне в Казани удалось погрузиться в многоцивилизационный мир. За один день в Казани ты можешь увидеть мусульманскую, иудейскую и христианскую цивилизацию. В моем родном Угличе такого не было, там была представлена только русская цивилизация. Конечно, там были представители других национальностей, но они были не ярко выражены. А от татар-мусульман, живших когда-то там, напоминанием остались только великолепные наличники с мусульманско-арабским орнаментом.

– Какие сюжеты Казани 1980-х Вам запомнились больше всего?

– Ходя по казанскому Кремлю, я был потрясен тем, что там был дом с коммунальными квартирами. Около него на бельевых веревках висели женские подштанники и простыни, сейчас себе такое трудно представить, жалко, что не удалось сфотографировать для потомков. В те времена в Кремле была военная часть, и было страшно фотографировать, не то что сейчас. Идешь по улице Кирова (современная улица Московская – прим. ред) рядом с Кремлем наблюдаешь большое количество коммунальных квартир и текущую по улице канализацию, но я не обращал на это внимание, потому что сам жил в коммунальной квартире. Одна моя соседка, Зайтуна апа, была татаркой-мусульманкой и даже в советское время читала намаз. Другая соседка, тетя Маша, была чувашкой-христианкой. К моменту переезда в коммуналку у меня было двое детей, и соседки помогали нам с женой.

– Вы упомянули, что служили, а где конкретно?

– После учебы в Ярославле я в 1979 году ушел в армию и служил на полигоне Капустин Яр в Астраханской области. Довелось служить в комендантском взводе, который охранял штаб инженерно-саперной бригады, где хранилось боевое знамя, которое помнит улицы побежденного Берлина. Охранять штаб во многом нужно было из-за служащих стройбата, которые хотели добраться до знамени и использовать его для украшения своих дембельских альбомов: оно было бархатное, поэтому до него и стремились добраться. Вспоминаю об этом времени и на ум приходят многочисленные бункера, а также то, что с Капустинного Яра запускали в космос Белку со Стрелкой.

«В числе военнопленных были химики, которые поняли, что за вещество готовят нацисты»

– Евгений Иванович, в беседе Вы упоминали синтетический каучук. Почему он так важен?

– Он необходим в первую очередь для военных нужд, потому что из него производят резину и прочие элементы для техники (резины из синтетического каучука широко используется и в быту). Первый синтетический каучук был получен в 1932 году в Ярославле. Производить его в Казани начали в 1936 году. Мое увлечение историей началось со знакомства с этой технологией.

Приехав в Казань, я не интересовался историей в общем и целом, а больше интересовался историей науки. Я знал, что несколько научных революций было совершенно в этом городе. Например, всем известная революция в геометрии, связанная с именем Николая Лобачевского. Революция в химии, инициированная Александром Бутлеровым, революция в лингвистики Бодуэн де Куртенэ и т.д. Свой путь в истории я начал с изучения казанской химической школы, а потом уже перешел на историю Казани. Сначала я изучал науку и технику, а потом перешел на книгопечатание.

– И чего же интересного может нам рассказать история химии?

– Я недавно разбирался с колбой Арбузова с ее помощью началась третья химия –химия элементорганических соединений. Благодаря этой колбе созданы десятки тысяч новых соединений, лекарств, средств борьбы с насекомыми, боевые отравляющие вещества. Например, в 1943 году с помощью нее выделили оружие массового уничтожения – зарин. Наши советские профессора КХТИ им. Кирова Александр Арбузов, Гильм Камай и Александр Разумов с помощью этой колбы предотвратили мировую химическую войну.

– Что за химическая война?

– Люди, пережившие Первую мировую войну, знали, что начнется Вторая мировая, и весь мир готовился к этому событию. Советский синтетический каучук – это тоже подготовка к войне и импортозамещение натурального каучука. Вторую мировую войну воспринимали не только как сражение танков, самолетов, подводных лодок, но и отравляющих газов и боевых отравляющих веществ. Подготовка общества к химической войне прослеживается и в художественной литературе. Вспомним роман «Золотой теленок» с сюжетом про химические учения в городе. Угроза применения газов была настолько осязаема, что противогазы были не только для людей, но и для лошадей, собак и т.д. Все готовились к войне газов, и у всех солдат был противогаз, а в 1943 году его убрали из обихода, почему?

В 1941 году немцы стоят в пригороде Москвы, но потом блицкриг терпит неудачу, и Гитлер понимает, что быстрой войны не получится и у него появляется безумная идея применить зарин, разработанный нацистскими учеными. На производстве немецкого зарина работали советские военнопленные: производство опасное и летальное, поэтому их туда и посылали. В числе военнопленных были химики, которые поняли, что за вещество готовят нацисты. Ученые оказались хорошие, они не просто догадались, но и разгадали формулу нового боевого отравляющего вещества: оно было в тысячи раз токсичнее иприта, хлор и т.д.

«По преданию, которое ходит среди химиков Казани и Москвы бойцу, сделали татуировку между пальцев ноги»

– Узнав такое, пленные ученые не сидели сложа руки?

– Да, пленные химики собрались передать формулу советской стороне, но они находились в концлагере, на оккупированной территории: как это сделать? Они выбирают молодого крепкого бойца, сушат ему сухари и устраивают побег. Проблему с передачей формулы решили креативно, ее не написали на бумаге или на одежде: одежду и бумагу легко потерять, и если бы бойца поймали, сразу бы узнали, что формула расшифрована, и для Гитлера это будет сигналом к применению нового боевого отравляющего вещества. По преданию, которое ходит среди химиков Казани и Москвы, бойцу сделали татуировку между пальцев ноги.

– Химическая война не произошла, видимо побег удался?

– Случилось чудо, боец не только бежал из концлагеря и прошел по оккупированной территории, ему удалось преодолеть линию фронта. Советское командование готовилось к химической войне, а тут боец переходит линию фронта с непонятной формулой, о ней доложили Сталину, сказав, что это фосфорорганика. Он тут же распорядился найти в стране людей, которые занимаются этим направлением и начать изучение. В Казанском КХТИ им. С.М.Кирова начали занимать ресинтезом и созданием технологии производства такого же боевого вещества.

Казанский КХТИ выполнил поставленную задачу. Дальше все было просто, произошла умышленная утечка через советскую разведку, что СССР тоже имеет технологию производства такого же вещества и если немцы его применят, то, грубо говоря, до Урала в живых никого не останется, но за ним будет Красная Армия и советские люди. А если Красная армия использует это вещество, то в Германии точно никого в живых уже не будет. Нацисты испугались использования этого оружия Красной Армией, потому что по результатам применения и степени психологического воздействия на войска и гражданское население оно не уступало атомному.

СПРАВКА

Григорьев Евгений Иванович – кандидат химических наук, доцент кафедры синтетического каучука, музеевед и историк-любитель.

Продолжение следует

Подготовил: Владислав Безменов