«Мы - родственные народы, давно пора перестать играть пару первенца и жить дружно»
Я работаю с архивом Наки Исанбета, слава Богу, эта пещера для меня открылась. Архив находится в двух квартирах. Для того, чтобы масштаб этой личности осознать: Наки Исанбет закончил татарское медресе «Хасания» и «Мухаммадия», не имеет советского образования, однако был всегда черным оппонентом, т.е., независимым экспертом для совета в Алмате, и институте востоковедении. Его называли народным академиком.
Для того, чтобы показать вершину, с точки зрения современных достижений, первая Scopus статья, рецензия вышла о его масштабном труде, народной загадке в 1972 году. Так никто, наверное, не выстрелил из гуманитариев. За его трудами охотились. В лоб задавали людям, которые пробивались за железный занавес. Книги отправлялись, сам Исанбет был невыездной. Когда он попытался устроиться на работу в ИЯЛИ, Гали Халитов сказал ему: «У тебя нет советского образования, даже лаборантом я тебя не возьму».
Я стала заниматься этой темой случайно, после издания романа, когда был поставлен вопрос: «Кто же Исанбет: вор, плагиатчик или же гений? Писал он доносы или не писал, что же это за доносы?» Периодический вокруг Исанбета вспыхивали эти кампании, потому что зависть человеческая всегда находит себе, где прорваться.
Работая в архивах, я наткнулась на одно заявление Исанбета и подумала, что, если я сейчас выскочу с этим заявлением, мне могут сказать, что на этом заявлении нет подписи. В течение года, перебирая бумаги, я искала следы дальнейшие, раз есть черновик кириллицей, значит, должно быть арабицы, Исанбет ведь до конца своих дней писал на арабице. Соответственно, я нашла ответные письма. Сегодня, после того как мы пережили очередную волну переписи, постоянно дискутируем, как же мы должны жить в современных условиях, меня беспокоят непростые взаимоотношения между башкирами и татарами. Мы - родственные народы, наверное, давно пора перестать играть пару первенца и жить дружно. Я решила ввести в оборот эти источники для того, чтобы показать вам, может ли один человек перевернуть ситуацию, когда ему никто не помогает, когда у него нет ни должности, ни связей, однако он захотел уравновесить ситуацию с фальсификацией переписи.
Фото: © «Татар-информ»
«Как Дмитрий Горенбург оценивает результаты переписи 1959 года…»
Вначале я думала о том: вот сейчас обобщу в докладе, скажу труды. Но подумала, возможно, получится так, что я кого-то одного этносоциолога с башкирской стороны забыла, кого-то из татар, может, я забыла… Я решила никого не цитировать, опираться на точку зрения ученого, на которого ни та, ни другая претендовать не может. Из статьи Дмитрия Горенбурга, как он оценивает результаты переписи 1959 года:
«Род численности башкир в 1959 году, вероятно, в значительной степени обусловленный действием властей в период проведения всеобщей переписи населения, в частности, административным давлением на респондентов, с целью заставить их записываться башкирами. Накануне переписи 1959 года башкирское правительство провело пропагандистскую кампанию, разъясняя людям при ответе на вопрос переписчикам о национальной принадлежности надо руководствоваться своим самосознанием, которое может не совпадать с родным языком. Население проинструктировали, в случае несовпадения этих двух признаков, национальность должна исходить из самосознания».
Так говорит источник, к которому не имеют отношения ни башкиры, ни татары, и меня никто сейчас не может обвинить. Я всего лишь литературовед и наблюдаю эту ситуацию со стороны.
«Одна реплика героя: «Мөселман кардәшләр!» и все - его обвиняют в панисламизме!»
В архиве Исанбета я нашла заявление, удивилась смелости Исанбета. На тот период, когда против Исанбета была организована травля, вышло постановление обкома по поводу «Миркай-Айсылу». Никто из писателей такую славу не заслужил. Исанбет, практически при смерти, задыхаясь от астмы на нервной почве, человек в достаточно преклонном возрасте, собирающийся отметить 60-летний юбилей, выпускает сборник, и вдруг выходит постановление и обвинение в национализме, только за то, что в этом произведении была одна реплика героя: «Мөселман кардәшләр!» И все - его обвиняют в панисламизме! Но Исанбет – единственный, кто добился отмены постановления обкома!
Вторая история была, когда я случайно наткнулась на труд Исанбета по джадидизму в 3-4 вариантах. Я поняла, что вышла на свет какой-то серьезной книги, и позвонила вашему коллеге, профессору Галлямовой, поинтересовалась, не натыкалась ли она в московских архивах на следы дискуссий по джадидизму, и все-таки, о каком годе идет речь. Оказывается, Исанбет, ни много, ни мало, в достаточно тяжелой физической форме встал на защиту татарского джадидизма. Сказал, что та кампания, которая организована Институтом отечественной истории из Москвы (ни много ни мало, с директором решил потягаться!), имеет печальные последствия для тюркских народов и ведет к уничтожению просветительства как феномена; что джадидизм - это не русское просветительство, и нельзя сегодня с этой меркой подходить к той культуре, которую созидали в начале 20 века. Галлямова мне объяснила, что в архиве она нашла только протокол, а саму книгу Исанбета не видела. Книга была уничтожена, но скандал был огромный. Представьте, сидит, с их точки зрения, человек, который не обладает ни должностью, ни докторским званием, и посмел иметь отличные генерализованные линии – а это кампании, вы помните, Украина, Казахстан - всех колыхнула эта проблема. Соответственно, Исанбет выстрелил.
«Доверяясь своему интеллекту, вступает в борьбу с бюрократической машиной»
Я думаю, что та поездка в Москву, о которой все красочно в воспоминаниях рассказывают, о том, как Исанбет, спотыкаясь, задыхаясь, с палочкой в руке с трудом поднимается в вагон поезда и едет. Я подумала, что он, наверное, поехал все-таки отменять постановление партии, потому что это достаточно серьезная вещь. Но оказалось, секрет этой новогодней поездки был совершенно в другом. И это пример того, как одна личность, не опираясь ни на партийную, ни на свою родную интеллигенцию, просто доверяясь своему интеллекту, может вступиться с бюрократической машиной. Сегодня я уже обоснованно вам могу объяснить суть этого заявления.
Часто наша татарская интеллигенция, не разобравшись в деле, любит вешать ярлыки на коллег, и говорит: «Вот, Исанбет был стукачом, периодически писал доносы, письма, жалобы». Сегодня я научному сообществу хочу предъявить вот такой вариант, и вы сами уже решите, как оценить этот документ. И познакомлю вас результатами того, чего он добился.
Это письмо также ушло на имя директора Института этнографии Академии наук СССР. Подписано не нашим обкомом, а писателем Наки Исанбетом, проживающим по частному адресу, не представляющим интереса никакого института: Мясницкая, 5. В то же время Исанбет отправляет начальнику статистического управления Башкирской АССР второе письмо аналогичного содержания. И третье – начальнику центрального статистического управления. Ход письма на русском языке лаконичный. Я хочу его прочитать, потому что все наши кампании ведут его не совсем грамотно, уходя в какие-то эмоции. Как же ученый разрешил эту коварную ситуацию?
Фото: © «Татар-информ»
«Нации под названием типтярей нет»
«В последние дни перед всеобщей переписью населения в Башкирии появились ряд статей, в которых прямо призывалось записывать татар, типтяр, проживающих на территории Башкирской АССР, башкирами. Я сам родом из деревни Малояз Салаватского района БАССР. Так как название типтяр относится и к нашей деревне, считаю необходимым заявить следующее: нации под названием типтярей нет. Они - те же татары, припущенные в места жительства в Башкирию. И само слово типтяр обозначает «припущенник». Слово типтяр само показывает, что они не являются коренными жителями Башкирии, а пришлые люди не башкирской национальности. Наша деревня Малояз является сплошь татарской. Родословная деревни показывает, что башкиры никакого отношения к родословной линии жителей деревни не имеют. Эта родословная имеется и в деревне, и у меня на руках».
К слову, я ездила в Башкортстан, добралась до музея, на который ссылается Исанбет, мне отказались предоставить этот документ.
«Экономически наша деревня была в таких же условиях, как и все пришлые в Башкирию татары. Деревня почти не имела земли, и поэтому до революции она арендовала луга у мусатовских башкир. Таким образом, своей историей, экономической и этнической, не являясь башкирской деревней, наша деревня сохраняла свой татарский язык, обычаи, уклад и быт. И даже в произведениях современных башкирских писателей наша деревня фиксируется как татарская. Например, в стихах Гилязетдинова. Таким образом, совершенно научно необоснованные попытки записывать при всеобщей переписи типтярей башкирами, не имея возможности научно обосновать свои требования записи типтяр башкирами, автор статей на эту тему выдвигает тезис, что типтяр – обашкирозовавшийся язык, доказательством этому он видит, что там вместо буквы «ч» произносят «с».
«Рядом с нашей деревней в русском Малоязе говорят «цытыре» - «четыре», «цай» - «чай»
И здесь Исанбет великолепно, анекдотично, до абсурда доводит положение башкирских лингвистов, т.е., чтоб не одному русскому цензору, читающему это письмо, не пришло в голову это отрицать. Когда это прочитала, я вспомнила знаменитую фразу: «Ай да Пушкин!»
«Правда, в нашей деревне имеет место это явление. Но это никоим образом не может служить доказательством, что наш язык является языком башкирским. Это – одна из разновидностей татарского говора. Даже под самой Казанью в Дубьязском районе говорят на «с», где нужно «ч», что послужило для добродушного смеха казанцев, называющих их «песэн» вместо «печэн» - сено. Также у татар-мещеряков вместо «с» употребляется «ц». Это имеет место и у русских. Рядом с нашей деревней в русском Малоязе говорят «цытыре» - «четыре», «цай» - «чай». Основываясь на подобных местных формах речи, нельзя доказывать принадлежность данного языка к башкирскому, ибо каждому в Башкирии известно, что национальные башкирские языки определяются не буквой «с», а буквой «һ» и другими признаками».
Вы посмотрите, как ювелирно! Маленький русский Малояз находится практически через дорогу, находится русская школа. Институт этнологии тогда вынужден признать, что на башкирском говорят и русские деревни Малояз. Это – ювелирное знание языка и тезисов, которые делает Исанбет.
«Понятно, у нас каждый волен как личность определять свою национальную принадлежность по своему усмотрению. Попытки агитировать целые деревни записываться башкиром, мотивируя это целесообразностью или необходимостью, исходя только из территориального фактора и той и другой буквы в речи татаро-башкир и типтяр, возможно, и заставит их записаться башкирами, но это не будет верным и справедливым делом».
Фото: © «Татар-информ»
«При переписи типтярей требуется выяснить, к кому относит себя спрашиваемый: к типтярам-татарам или типтярам-башкирам»
Далее Исанбет предлагает свои услуги Институту науки написать научные труды, доказать и опрокинуть тезисы башкирских ученых. Казалось бы, вот тебе глас вопиющего в пустыню. Там – целые институты, десятки ученых, которые объезжают деревни и ведут переписную кампанию, здесь – молчащий татарский обком, который всегда привык говорить «шыпырт кына, потихонечку, не влезаем в эту ситуацию», и вот Исанбет. Надо же, вроде должен обидеться, целое постановление против тебя на 60-летний юбилей, в первый раз сборник соизволил выпустить и когда уже эту книгу в руках держишь, вырывают целую пьесу, и она уже не продается. А драка с джадидизмом! Тебе мало?! Ты не спрятался в себе, в Москве с целым институтом споришь!
Исанбет действительно поехал в новый год, и поехал он не из-за джадидизма. Потому что он решил, что книгу уже написал, ученые его поймут, и это будет дискуссия. Его и постановление обкома так сильно не волновалао, его больше всего волновало то, к чему приведет башкиризация татар, и то, как быстро работала бюрократическая машина Советского Союза.
Я нашла, наконец, искомый документ, доказывающий, что Москва среагировала на его справку:
Уважаемый Исанбет! Пишет Колпаков, начальник ЦСУ РСФСР.
ЦСУ РСФСР считает, что приведенные вами замечания по вопросам определения национальности типтярей правильными. При проведении переписи счетчики руководствуются следующим: в переписной лист записывается национальность, которую указывает сам спрашиваемый; при переписи типтярей требуется выяснить, к кому относит себя спрашиваемый: к типтярам-татарам или типтярам-башкирам.
21 января 1959 года».
Ради одной этой фразы «...при переписи типтярей требуется выяснить, кому относит себя спрашиваемый» сражался Исанбет. Заявление Исанбета было отправлено за короткий срок, 10 января, подписанный на арабице. 21 января – уже ответ. 28 января получает от замначальника управления по проведению всесоюзной переписи населения ЦСУ СССР (уровень переходит на всесоюзный) Максимова: «На ваше письмо от 10 января 1959 года разъяснения о принятом при переписи населения порядке учета типтярей направлена вам ЦСУ РСФСР 22 января за номером 2911341».
Фото: © «Татар-информ»
«Все-таки это культура башкирского народа, собранная татарским ученым, которая должна быть введена в оборот»
Таким образом, пока все ждали, один человек, один ученый изменил переписной лист и напомнил, к каким колоссальным потерям это приведет. Исанбет добился изменения опросника один, без всяких институтов. Для того, чтобы понять, какие колоссальные потери понес сам Исанбет и татарская культура за вмешательство, здесь я прочитаю отрывки из двух писем.
Исанбет дружил с Сайфи Кудашем. Сайфи Кудаш приезжал и узнавал через Исанбета, как готовятся татары к переписи, как готовятся татары к декаде, и перед декадой приехав, он забрал у Исанбета труд «Башкирский фольклор». Нелогичность поведения башкирской интеллигенции в отношении определения маркера идентичности заключается в том, что Исанбет составил этот том еще в середине 1930-х годов. Он отдал этот том на издание.
Это был не татаро-башкирский фольклор, а именно чисто башкирский фольклор, доказывающий существование этого пласта культуры. Так как Исанбета обвинили в “жидегэнчелек”, а до этого в национализме, и должны были репрессировать, пользуясь этим, башкиры отдали этот том, приехав в Казань. Я нашла сейчас папку, она пустая, я надеюсь, что мое провокационное выступление позволит башкирским ученым растрясти свои архивы и, возможно, найти ее там. Все-таки это культура башкирского народа, собранная татарским ученым, которая должна быть введена в оборот. Возможно, я найду это в архиве Юлдуз Исанбета, она просто унесла эту папку, чтобы в будущем издать.
И вот, письмо Сайфи Кудашу. Выходит статья Сайфи Кудаша, где он делает замечание Наки Исанбету, что он испортил настроение башкирских ученых своим недальновидным замечанием, раскритиковав книгу Ахнафа Харисова «Башкорт халкының әдәби мирасы». Надо знать о том, что Исанбет - в изоляции. Его и татары очень не любят, и башкиры не любят. Сайфи Кудаш – связан с обкомом, имеет больший вес, друг Исанбета, вместе решают многие вопросы.
«Будто бы не было татарской литературы, она всего лишь часть повторяющейся традиции узбеко-тюркской литературы»
Мужество Исанбета заключается в том, как он ювелирно отвечает своему другу, который требует промолчать в этом ситуации, не усугублять ситуацию.
«(Син,Сәйфи) Әхнәфнең тезислары дөрес, ул татар-башкорт культурасы дуслыгы, аларның тарихи хезмәттәшлегенә ярдәм итә (дип саныйсың). Мине дә, тискәрелекә барып, шуңа каршы килә, дип орышасың. Бу дөрес түгел. Мин халыклар дуслыгы һәм культура багланышлары ягында торам. Ләкин Әхнәфнең китабы шуңа хезмәт итәме соң? Ул бит татар культурасын, аның әдәбияты нигезен инкарь итә. Аны, юк нәрсә, дип бара. Янәсе, ул әдәбият Тукайдан гына башланган. Хәтта Тукай да, аныңча, татар авыз иҗатын, кыйммәтен инкарь итә. Әмма Гафури, Акмуллаларның том кантуннарын Тукайдан да элек язулары билгеле. Шунлыктан, аныңча башкорт әдәбияты Тукайга кадәр күп алдан туган. Ул, башкорт әдәбияты борынгы чыгытай әдәбияты нигезендә үскән, татарның Тукайга кадәрге әдәбиятында үзбәк-чыгытай төркисе булган, ягъни борынгы татар әдәбияты булмаган, бәлки борынгы төрки гомуми бер әдәбият кына булып килгән, дип раслый. Ул анда Ризаэтдин Фәхретдиннең «Асар» һәм «Шура» журналлары хакында яза. Бик әйбәт. Ләкин ул Риза Фәхретдинның татар галиме һәм әдибе булуы хакында яки аның әсәрләре татар телендә язылган булуы хакында берәр генә сүз булса да әйтәме? Юк!»
«Ты считаешь, что тезисы Ахнафа в этой книге правильные, и меня ругаешь за то, что я спорю. Но это неправда. Я на стороне дружбы народов, но истина дороже. Разве работает на дружбу народов эта книга? Он (А.Х.) уничтожает основу нашей татарской литературы. Даже Тукай, по его мнению, отрицает ценность фольклора. Т.е., наша литература нового времени началась с Тукая, до этого времени ничего не было. Не было у нас литературы».
Сегодня у нас издаются тома Гафури. Опять была перепись, опять дискуссиии о том, кто он, Гафури, на каком языке писал, к кому он относится – хотя где хранится архив, уже видно. А я вам доношу голос 1966 года нашего ученого-энциклопедиста, который не испугался поссориться со своим коллегой. Исанбет отрицает тезис о том, что башкирская литература вышла из чагатайской литературы и гораздо древнее татарской. Это все – элемент механизма, запущенного переписью, которую мы имеем сегодня.
«Будто бы не было татарской литературы, она всего лишь часть повторяющейся традиции узбеко-тюркской литературы. Я с этим согласиться не могу».
«Преступление - вводить русских ученых в заблуждение, публикуя такие научные труды»
И выступает против тезиса, который со стороны Ахнафа Харисова был основан на итоговой научной сессии 1965 года. Он говорит о том, что это преступление - вводить русских ученых в заблуждение, публикуя такие научные труды. Так как и русский ученый, и ученый татарско-башкирской национальности, не владеющие арабицей, могут поверить тезисам, так как это идет официально, от лица государства.
«Он пишет о трудах Риза Фахрутдина «Асар» и «Шура». Замечательно, что вводится в оборот!» «Ләкин ул Риза Фәхретдинның татар галиме һәм әдибе булуы хакында яки аның әсәрләре татар телендә язылган булуы хакында берәр генә сүз булса да әйтәме? Юк!» Т.е., в этом источнике не оговаривается, что Риза Фахрутдина труды были написаны на татарском языке, и возникает ложное ощущуение о том, как развивалась наука в лице этого ученого.
Он приводит еще много тезисов о том, что фальсификация публикаций в «Шуре» и в «Асаре» может иметь колоссальные последствия, когда мы не будем знать своих корней. Исанбет вступил в эту дискуссию и заработал новые «черные шары», которые к нему вернулись с тем, что Исанбета на родине не печатают.
«Казахские ученые признают, что татары сыграли огромную роль»
В 1966 году Исанбет съездил в Алматы. Лечил астму и попутно общался с учеными. Дело в том, что они с Сайфи Кудашем вместе замутили дело возвращения запрещенных писателей, проводили ученые советы, писали в обком СССР и в местные обкомы. Это было часть такой работы, которую они осуществляли не официально, а от себя, как пожилые ученые, выпускники медресе, которые знают ситуацию. Исанбет в письме, написанном Сайфи Кудашу, с удовлетворением пишет о том, что посетил библиотеку Национальной академии наук Казахстана, посетил казахские библиотеки и увидел, что казахские ученые признают, что татары сыграли огромную роль в культурной жизни Казахстана, очень много трудов казахских ученых в библиотеках хранится, очень много переводов татарской литературы на казахский язык. Он с удовлетворением это показывает в письме, например, в собственной библиографии перечисляет труды ученых, которых он увидел, и говорит о том, к какому он пришел выводу: «Казахстанда татарлар белән кардәшлек һәм мәдәни мөнәсәбәт дөрес юлга куелган” – “В Казахстане дружба двух родственных народов поставлена на должном уровне и является примером того, как должна развиваться наука”.
Сегодня, к сожалению, мы уже видим другое – видим следы забвения, поэтому я решила прочитать для того, чтобы воззвать к совести. Этот человек приехал неофициально, побывал, констатировал этот документ переписки, которую сегодня я ввожу в оборот для того, чтобы сказать: в 1966 году Казахстан представляли ученые, которые не шли против исторического факта и способствовали популяризации наследии татарских ученых и писателей. Действительно, объективно вы поступали.
«Мы два родственных народа, нам нужно брать пример с казахской стороны, как там работает дружба народов»
Попутно Н.Исанбет говорит о том, что в последнее время начал распространяться странный тезис о том, что татары и мишаре препятствовали башкирским ученым печататься, мешали популяризации. Он очень удивлен этому и говорит: для того, чтобы это опровергнуть, достаточно привести результаты деятельности Казанских типографий и посмотреть перечень книг, которые издавались, чтобы убедиться, как мы по-доброму относились к башкирским писателям. Часто эти книги впервые издавались у нас. Он обращается к татарским и башкирским ученым с недоумением, как это можно транслировать в научных трудах. Попутно он анализирует и говорит:
«…я решил проехать через Родину и сравнить библиографию казахской библиотеки с башкирской библиотекой».
Я фиксирую опять результаты переписи. Исанбет чудовищную цифру говорит. Он констатирует о том, что в башкирском каталоги, кроме пьес, выпущенных под его именем, несколько книжек затертых обнаружил, больше ничего нет. Предъявляет претензию, недоумение выражает, потому что считает, что он внес вклад в башкирскую культуру достаточно значительный. Он был составителем первых азбук – учебной литературы вместе с Габдрахманом Сагди. И это ли не свидетельство о его лояльности, толерантности. Однако будучи ученым объективным, он должен констатировать, что крен не в ту сторону есть, и это надо исправить.
«Мы два родственных народа, нам нужно брать пример с казахской стороны, как там работает дружба народов».
«Почему же в Башкирии ни одна татарская книга за последние десятилетия не выходит?»
Обратите внимание, как Исанбет очень хорошо играет на идеологических формулах. Не придраться! Цитирует Ленина, Сталина, указывая о том, что это противоречит национальной политике и ставит вопрос: «Почему же ни одна татарская книга за последние десятилетия не выходит?»
Пример Наки Исанбета должен нас вдохновить. Как академический ученый, непризнанный официально, рискуя своей биографией, можно было в психушке оказаться по тем временам, больной, задыхаясь, поехал, а вернувшись, раскидал Союз писателей и обком. Потом руководитель нашего обкома позвал Исанбета на встречу и сказал: «Я не виноват. Стучали твои собратья, драматурги. Я же всего лишь экономист. Я подписал то, что подготовили уважаемые писатели».
Тот протокол я снова переиздала. Первый его переиздал Х.Хамитов. Это издание прекрасно показывает, кто был на стороне Исанбета, и как смелый Исанбет сказал: «Как можно нас по одному перестрелять только за то, что поднимаем вопрос и транслируем свою культуру? Если сегодня пришли за мной, то завтра придут за вами». Как думаете, сегодня эти слова по-прежнему актуальны? Мы должны все-таки оставаться при галстуке и вдохновляться тем, что мы ученые. Оказывается, ученый, даже сидя в кабинете, больной, может внести в такую громаду, как переписная машина СССР, свой вклад и переделать слово типтяр-башкир, типтяр-татар, чтобы хотя бы у человека, которого в то время хорошо обрабатывали идеологи, был выбор. Сегодня мы такой активности, креативности, к сожалению, проявить не можем. Поэтому гениальная пушкинская оценка «Ай да Пушкин! Ай да Исанбет!» я произнесла, читая рукопись письма-заявления. Донос ли это, жалоба ли это? Я считаю, что это - нормальный рабочий инструмент.
Конечно, обком, узнав, что представитель Татарстана выезжает, решает (можно или нет).
«Исанбетом башкирская земля гордится»
Я думаю, обком знал о его намерениях и пользовался Исанбетом. Потому что сын Исанбета был министром культуры Республики Татарстан. Булат Гизатуллин сопровождал отца в эту поездку. Обком, как всегда, сыграл как с Идегеем: сам заказал, сам на всякий случай отступил и сказал: «Да это же Исанбет! Беспартийный, безработный! Это он виноват – странный! Хыялый! Ходжа Насретддин!»
А у победы хозяев, как знаете, много. Когда надо было решиться на этот шаг, Исанбет решился! Думаю, об этом история должна знать, думаю, эту историю знают, просто до сих пор молчат. Ведь эти документы должны были где-то в обкомах осесть. Наши ученые на это должны были наткнуться. Я считаю, что здесь никакого греха Исанбета нет. Есть тезис, есть аргумент, есть прекрасные доказательства. Ученые Исанбета слушали, за Исанбета заступилась еврейская интеллигенция, сказали, что это грешно – из-за какой-то реплики героя обвинять человека в панисламизме.
При этом заметьте, все ордены Ленина у Исанбета за его научные труды. Но он не бы свободен от этой кампании. И сегодня татарская интеллигенция всегда готова его обвинить в чем-то. Но я считаю, что прежде, чем бросать обвинение, надо разбираться, искать следы, искать источники. Я всегда готова к диалогу. Снова обращаюсь к своим оппонентам: «Печатайте, а мы разберемся!» Я сегодня здесь ничего от себя не добавляла для того, чтобы не было никаких инсинуаций. Я всего лишь прочитала отрывки писем, которые ярко говорят: Исанбет не выполнял позицию обкома, это было его личная позиция ученого, и он это планомерно проводил.
Сегодня ситуация такова, что Исанбетом башкирская земля гордится. Готовы снимать фильм. Молодежь проявляет толерантность. Готовы издавать его труды, но пока выпустят только одну его книгу после 40-летнего молчания. Сегодня мы читаем «Идегея», благодаря тому, что он гениальный текстолог. Это единственный человек, который добился отмены постановления обкома партии. Поэтому ему аплодировали и тогда, и сегодня мы можем с честью ему аплодировать. И учиться, как можно правильно вести дела переписи.
Источник материала: intertat.tatar
Фото на анонсе: © Султан Исхаков / «Татар-информ»
