Почему кряшены – это татары?

Попытки «удревнить» кряшен

Крещение татар, происходившее в составе Российского государства после падения Казанского ханства, особенно в XVIII веке, характеризовавшееся своей массовостью (христианизация старокрещеные) периода Ивана Грозного в отличие от таковой (новокрещеные) XVIII столетия, которое отличалось меньшей массовостью, перевернуло судьбу определенной части татарского народа.

Отдельные представители кряшен поднимают, особенно в последние годы, вопрос о выделении самостоятельной кряшенской нации («кряшен» – это сокращенная татарская транскрипция русского «крещёный»). Такое требование абсолютно не правомерно, ибо у кряшен, субэтнической группы татарского народа, нет отдельного языка, и говорят они, как и все татары, на татарском языке. 

Вопрос о выделении «кряшенской нации» встал ребром в последнее время. Небольшой круг представителей кряшенской интеллигенции (их поддерживает определенная часть носителей имперской идеологии в центре) вводит в заблуждение как самих кряшен, так и в целом татарскую общественность, давая им ненаучную, ложную информацию об истории крещеных татар. Они усиленно муссируют совершенно нелепую мысль о том, что кряшены якобы задолго до Ивана Грозного были православными – чуть ли не с середины I тысячелетия н.э., во времена существования Именьковской культуры (IV–VIII века), называя ее славянской. Это самый непрофессиональный подход к истории, археологии, археологическим культурам и памятникам. 

Во-первых, по остаткам материальной культуры (ее самый массовый вид, т. е. керамика, имеющая близость с такой группой булгарской ручной глиняной посуды, как «пальцинская» и с керамикой типа А, тюркского круга памятников Среднего Поволжья VIII–IX веков; отсутствие «стерильного», чистого, разделяющего слоя между культурными слоями именьковских и раннебулгарских поселений, свидетельствуя о том, что последний, а именно VIII век существования именьковской культуры, является началом распространения в регионе раннебулгарских и других тюркоязычных племен; ряд типов вещевого материала, в том числе, пусть самые редкие, но надежно датирующие – гуннские котлы IV века с бассейна реки Сульчи на юге Татарстана), именьковская археологическая культура является раннетюркской.

Во-вторых, в середине нашей эры на территории ни Среднего, ни вообще Поволжья, еще не было славян. Они проживали в Среднем Приднепровье. До прихода первых тюркоязычных племен в Среднее Поволжье оно было родиной финно-угорских племен, что давно доказано археологически и по письменным источникам, в том числе русским летописям. Что касается аналогии древнеславянской культуры с т.н. Черняховской археологической культурой, которую отдельные археологи Самары в свое время неудачно пытались было отождествлять с Именьковской, то необходимо сказать следующее: во-первых, эта культура, т. е. Черняховская, была распространена на территории современной Украины, от Карпат до верхнего течения Северского Донца, и бытовала всего два столетия. Во-вторых, что весьма существенно (!), между славянской культурой и Черняховской археологической культурой нет никакой связи, это также давно доказано археологически, что подтверждено исследованиями Ляпушкина Н.И. и Артамонова М.И. Да и сами славяне в это время не были еще православными, таковыми они стали лишь в конце X века. Поэтому попытка во что бы то ни стало удревнить христианизацию кряшен со стороны отдельных радетелей «самостоятельной кряшенской нации» является неправомочной. 

А если отдельные личности, в той или иной степени связанные с татарами, приняли христианство еще до времен Ивана Грозного, например, в XIII веке (сын половецкого хана Кончака Юрий, сын Бату-хана Сартак, который, в отличие от своего отца-язычника, был христианином-несторианцем, и, естественно, вовсе не православным), однако эти крайне редкие случаи не свидетельствуют о крещении в те времена целой группы средневековых предков татарского народа. Кроме того, если бы часть населения Волжской Булгарии являлась христианами, то остались бы христианские могильники. Таковых просто нет. Все могильники эпохи Волжской Булгарии – мусульманские. Наконец, существование локального христианского населения в государстве должно было быть отражено в письменных источниках. Ни в арабо-персидских источниках, ни в русских летописях таких сообщений нет. 

Радикальная христианизация инородцев

Кряшены – это результат насильственной христианизации казанских татар и татаризированных поволжских и прикамских финнов после завоевания Казанского ханства. Количество старокрещеных татар, по некоторым источникам, составляло в свое время около 30 тысяч, но часть из них – какая, не известно – вернулась в ислам. Сведений о количестве новокрещеных нет; многие из них вновь стали мусульманами в 30–40-х годах и с 60-х годов XVIII века, часть – постепенно, на протяжении XIX – первой четверти XX века. Оставшиеся в православной вере кряшены составляют в настоящее время около 3% от общего числа всех татар. 

История христианизации татар освещена или затронута не в одном десятке научных и историко-публицистических работ. Допуская, что не всем известна эта литература и учитывая важность осмысления этого явления, есть необходимость сделать краткий экскурс в историю христианизации. 

Петр I олицетворял стремление определенных сил распространить православие среди мусульман и язычников, хотя и понимал, что в этом деле необходимо исходить из принципа добровольности. Однако, руководство православного мира и идеология нового, купеческого сословия требовали проведения более радикальных мер. Эти настроения и требования наиболее ярко отражены в «Завещании отеческом» публициста и идеолога нарождающегося класса торговцев И.Т. Посошкова, составленном в 1712–1714 годы. Приведем лишь один отрывок в оригинале языка XVIII века, который, надеюсь, понятен современному читателю:

«А егда (когда. – Р.Ф.) застареет в них (крещеных. – Р.Ф.) христианская вера [...] то надлежит [...] иноязычникам безграмотным [...] указ предложить [...] ежо бы дети их десятилетные вси умели по руски глаголати. А буде кой отрок или отроковица до десяти лет рускаго языка совершенно не научится, и тех детей у них отъимать и отдавать всякого чина людям русским в вечную работу тем, которые их усмотрят [...] И такого ради положения вси будут детей своих учить по руску говорить и, детей уча, мало-по-малу и сами научатся рускому языку. А егда те дети возмужают, то мочно запретить, чтоб отнюдь, ни старой, ни малой кроме руского языка и между собою отнюдь не говорили. И такова ради предела вси обрусеют [...]».

Вот так – кратко и ясно! 

Освобождать от поборов и выдать 1000 рублей

Миссию христианизации татар Петр I поручил назначенному в 1699 году на казанскую метрополию «преосвященному» Тихону. Новый архиепископ долго занимал свой пост – 25 лет, до своей смерти в 1724 году. Он весьма усердно взялся за реформу по обращению «инородцев», главным образом татар, в православную веру. В то же время Тихон встретился в Казани с целым рядом трудностей в своей деятельности: из 30 тысяч татар, крещеных еще в XVI веке, многие отпали от христианства, о чем архиепископ доносил в Синод в 1722 году.

Тихон писал, что татары «непокорливы, по прежнему своему обыкновению в мерзостях закоснели; иные из них в церковь не ходят, к домовым требам священников не призывают и не исповедываются, и умерших без священников (попов. – Р.Ф.) погребают в лесах и на полях». 

В самый начальный период своей архипасторской службы, с 1701 по 1705 годы, Тихон крестил 3683 иноверца; впоследствии вместе со своим помощником иеромонахом Алексеем Раифским он крестил множество марийцев и удмуртов в Казанской и Вятской губерниях. Тихон понимал, что одна лишь проповедь среди «неверных» не сможет привести к желаемым результатам. Он обратился к царю с просьбой о предоставлении льгот для новообращенных. В 1720 году вышел сенатский указ, повелевавший освобождать крестившихся на три года от всяких поборов и податей и выдавать ежегодно казанскому митрополиту на строительство церквей для них и раздачу крещеным 1000 руб. (сумма отнюдь не малая для тех времен). 

При Тихоне в Казани были открыты «цыфирная», т. е. математическая, а также славяно-латинские школы, впоследствии, после его смерти, названные казанской семинарией. В 1725 году на казанскую епархию был назначен рязанский митрополит Сильвестр, через семь лет его заменил Илларион из Киевской духовной академии. Последний представил Синоду проект о необходимости учредить в епархии четыре инородческие школы для обучения там «крещеных и некрещеных инородцев», и через некоторое время, в 1736 году, Сенатским указом было велено учредить подобные заведения: в Казани при Федоровском монастыре (на Федоровском бугре; на этом месте в настоящее время расположен Национальный культурный центр «Казань»); в Елабуге, в Цивильске и Царевококшайске. 

Однако Илларион не успел привести в исполнение этот указ – его перевели в Чернигов, а в Казань направили епископа суздальского Гавриила. Он на редкость оказался противником новых начинаний, в том числе и в вопросе об инородческих школах. Его обвинили в самовольном распущении учеников из школ, перевели в Устюг, а устюжского епископа Конашевича поставили во главе Казанской епархии. 

Фанатичные миссионеры

С приходом Луки Конашевича начался совершенно новый, доселе невиданный этап крещения нерусских народов Среднего Поволжья, особенно татар, – этап насильственной христианизации, который приобретал порой самые жуткие формы. Надо признать, что дело с крещением татар и других народов Поволжья обстояло не так «хорошо». Например, если за 1719–1724 годы было крещено 2184 человека, то в последующие годы, до 1731 года, – всего 811. 

Чтобы изменить положение, в 1731 году создали «комиссию для крещения казанских и нижегородских мусульман и других иноверцев» с центром в Свияжске, которая в 1740 году образуется в «Контору новокрещеных дел», больше известную как «Новокрещенская контора», и это делается уже при упомянутом Конашевиче, развернувшем свою миссионерскую деятельность в 40-х – середине 50-х годов XVIII столетия. Если раньше, даже при Иване Грозном, христианизация татар проводилась в основном на экономическом принуждении, выделяя какие-то льготы крещеным, то теперь приступили к более «радикальным» мерам. 

«Новокрещенская контора» имела собственные вооруженные формирования. Сама христианизация проводилась весьма условно: священнику достаточно было облить водой человека, во многих случаях связанного, и тот был «готов». Крестили не только селами, но и целыми округами, притом поспешно, в кратчайшие сроки. Нередко бывали случаи, когда ездившие по татарским и другим нерусским деревням миссионеры просто хватали игравших на улицах детей, отводили их в Казань и, окрестив, сажали в Зилантов монастырь для «воспитания». 

Помимо рядовых миссионеров, сам «светлейший» Конашевич, он же «Аксак каратун» в сопровождении его «благочестивой» свиты устраивал публичные крещения татар, нередко применяя при этом пытки. 

Помощниками Конашевича были фанатичные миссионеры, среди которых особо усердствовал, например, архимандрит Дмитрий Сеченов, стоявший во главе миссии, занимавшейся непосредственно христианизацией нерусских народов. Именно он за два года (1740–1742 годы) крестил более 10 000 человек; затем был переведен епископом в Нижний Новгород, где в течение четырех лет обратил в христианство свыше 30 000 иноверцев. Советник «Новокрещенской конторы» Борис Ярцев крестил 10 000 человек нерусской «национальности». 

Продолжение следует

Равиль Фахрутдинов, Раиль Фахрутдинов