«Первый вопрос всегда: «А говорит ли она по-русски?»
- Начну с комплимента - надеюсь, неожиданного, потому что, вполне возможно, вам его уже делали. Вчера изучал ваше творчество, послушал, в том числе, песню «Не говори». Вы слышали песню «Ode To The Mets» группы The Strokes?
- Нет.
- Там ровно та же мелодия. Я даже сначала подумал, что это вы у них передрали, но потом сравнил даты — у вас 2017-й год, у них 2020-й.
- Она довольно простая, поэтому такое случается. Но здорово.
- А кем вы себя сейчас ощущаете в основном? Вы же разносторонний человек, что вам сейчас интереснее всего?
- Честно, я никогда не могу ответить на этот вопрос, потому что у меня много разных занятий. Я работаю, например, digital-директором, и когда я на работе, я ощущаю себя им. Плюс я пишущий журналист. Наверное, в целом я человек, который работает с коммуникацией в разных ее проявлениях. То есть PR, digital - это коммуникация, журналистика - тоже язык коммуникации, и музыка, в целом, тоже способ общения с другими людьми.
- Роберта Гараева, который нас с вами познакомил, вы знаете через Еврейский музей?
- Да, мы вместе там работали.
- Но сейчас вы там не работаете?
- Я работаю в Музее Москвы.
- А как вы попали в Еврейский музей, если не секрет?
- Через постель! Шучу, конечно. Я работала в рекламном агентстве, и мне предложили поработать в Еврейском музее.
- Я к тому, что не было ли это связано с тем, что вам интересны национальности? Не только еврейская, разные.
- Такое, определенно, есть. Во-первых, когда я училась - я социолог по образованию...
- А где учились, кстати?
- В Петербурге, в Государственном университете сервиса и экономики. Не очень известном и уже несуществующем.
- А где вы родились?
- В Казани.
- И в каком возрасте переехали?
- Когда мне было восемь, мы переехали в Петербург, а в двадцать пять, то есть десять лет назад, я переехала в Москву. Так что большую часть жизни я провела в Петербурге.
Так вот, когда я была студенткой и училась на социолога, я даже выиграла конкурс по формированию толерантной среды в Петербурге. Была большая программа, направленная на изучение толерантности, и мне всегда были интересны такие штуки, как межкультурные коммуникации. Я все-таки выросла в Казани, это же удивительное место, где довольно мирно сосуществуют и разные этносы, и разные религии. И когда я была маленькой, мне казалось, что так везде, что это норма.
Но когда переехала в Петербург, я поняла, что нет, не совсем так, я начала чувствовать себя другой. Я не выгляжу, как очевидная татарка, но так как меня зовут Сююмбике Давлет-Кильдеева, то первый вопрос всегда - «А говорит ли ваша девочка по-русски?». И я поняла, что я какая-то не такая. В Казани, естественно, у меня не было такого ощущения, там я была нормальным ребенком, поэтому мне, наверное, интересно все «не такое», все различия. И еврейская тема тоже как-то близка, потому что у меня есть часть еврейской крови.
«Все думают, что меня зовут Давлет»
- Но в основном кровь татарская?
- Да.
- Про имя у нас, кстати, тоже был вопрос. Вы же, наверное, знаете номер Идрака Мирзализаде про то, как он знакомился с московскими девушками? Он представлялся, естественно, своим именем, и дальше рассказ о том, что происходит в таких случаях. Это реально смешно. У вас, стало быть, тоже такое случалось?
- Конечно.
- И как реагируют?
- Ну, по-разному. Но в последнее время хорошо, явно что-то меняется. Все говорят - какое красивое имя, как интересно, что это значит.
- Не придумали себе русифицированный вариант?
- У меня есть евреефицированный вариант - Сима, для дома, друзей. Меня назвали в честь бабушки Сююмбике, которую тоже называли Симой. Такое странное сокращение, потому что оно не очевидное от Сююмбике, но почему-то так сложилось.
А когда я была маленькой, конечно, дети смеялись, все всегда переспрашивали, всегда коверкали. У этого имени три версии, сейчас устоялось Сююмбике, а еще в 1990-х это было Суюмбика. У меня в паспорте так и записано.
- У моей знакомой по имени Алсу отец - военный, и они все ее детство промотались по разным военным частям. И когда она представлялась, ей говорили - а зовут-то тебя как? То есть они думали, что она называет фамилию.
- Это вообще моя любимая история, потому что у меня двойная фамилия, и все думают, что меня зовут Давлет.
- У вас просто подарочный набор.
- Абсолютно. Даже в школе меня часто звали Давлет, и я подходила к преподавателям, говорила: почему вы меня по фамилии зовете, еще и не целиком? Они: а мы думали, что ты Давлет, а фамилия у тебя Кильдеева. И вчера мне пришло письмо от бухгалтера из журнала, она тоже пишет: Давлет, пришлите мне документ.
- А эта фамилия не княжеского происхождения?
- Дворянская. Это очень древний род.
- То есть вы мишарка, судя по всему? Дворяне же сохранились у мишарей.
- Скорее всего. Там вообще очень запутанная история. Считается, что этот род из Литвы, который в XIII веке перебрался на территорию нынешнего Татарстана. Запутанная история, но мне нравится думать, что она с каким-то литовским следом.
- А вам приходится говорить на татарском хотя бы иногда?
- Нет, потому что я не знаю татарский, это все осложняет.
- Просто вы сказали - я увлекаюсь несколькими культурами, а культура подразумевает и язык тоже.
- Нет, я не знаю иврита, я очень поверхностно знаю татарский, какие-то три с половиной слова. В детстве бабушка немного говорила со мной на татарском, но совсем чуть-чуть.
- Вы не ставили пока себе цель его выучить?
- Я хотела, у меня были какие-то попытки, но мотивации до конца не хватает. Хотя я очень люблю разучивать татарские песни. Мы как раз с Робертом делали концерт, я пела на татарском - совершенно ужасно, как мне потом передали. Что я исковеркала все слова, какие могла.
Фото: Владимир Васильев
- Но что-то в вас шевелится при упоминании татарского?
- Конечно, да. Нет, я прямо бьюсь за это всегда, что я татарка. Мне это важно.
«Уж точно не считаю Казань глубинкой»
- Когда и если у вас будут дети, вы им это передадите?
- Во-первых, я очень хочу оставить свою фамилию, я ее люблю. Думаю, что это может быть дискуссионный вопрос, потому что это не так легко. Но, конечно, мне очень обидно, что я не знаю татарский язык. Есть у меня, конечно, мечта выйти замуж за татарина, тогда все это будет легче сделать, но пока она не реализовалась. Это какая-то националистская штука, я сама ее не очень люблю, мне бабушка промывала мозги по поводу того, чтобы я выходила замуж только за татарина, а я смеялась над этим всю жизнь и говорила, что выйду за того, за кого получится. Но вот сейчас замечаю за собой: так, он татарин, ага, интересно. И все равно об этом думаю так или иначе.
- Видимо, в вашем самосознании сталкиваются такая патриархалочка и, возможно, ваша леволиберальная сущность, и вам, возможно, предстоит как-то разобраться с этим?
- Возможно.
- Значит, вы десять лет назад переехали в Москву. А в татарскую тусовку каким-то образом заходили?
- Нет. У меня есть знакомая, которая тусуется с какой-то татарской тусовкой, и она звала меня на пару встреч. Но сказала, что нужно знать татарский хотя бы на минимальном уровне, чтобы ответить на вопрос «Как дела?». Я сказала - о, нет.
- Вы сами сочиняете свои песни?
- Ну да. Я пою, конечно, и каверы, но преимущественно стараюсь петь свои песни. Бывает еще, что беру чьи-то стихи.
- Кого перепеваете в каверах?
- Это как на душу ляжет - от Меладзе до «Хава нагила». Даже какие-то турецкие песни пела.
- А татарская музыка вам интересна?
- Какая-то современная, типа АИГЕЛ. Я не уверена, что она прямо татарская…
- У нее есть альбом на татарском.
- Да? Интересно. Источник знаний об этом у меня, в основном, какие-то блогеры, на которых я подписана и которые периодически рассказывают что-то про татарскую музыку, а я стараюсь что-то слушать.
- Каких блогеров имеете в виду?
- Ну, это условно блогеры. Радмила Хакова, Юлдуз Миннуллина. Еще девочка-студентка, которая была у нас на Винзаводе, она делает проект, связанный с татарской модой, вот от нее я что-то узнаю.
- А что у вас, как у человека, который в восемь лет покинул провинцию и перебрался в две столицы, возникает в голове при слове «Казань»? Что это? Глубинка?
- Меня даже слово «провинция» немного покоробило, и я уж точно не считаю Казань глубинкой. Для меня глубинка - это деревня в тайге.
- А десять лет назад считали?
- Десять - нет, но вот в детстве был такой момент. У меня часть семьи уже жила в Петербурге, моя бабушка переехала раньше, и вот это презрение в целом было, что надо переезжать в Петербург, что Казань - это маленький провинциальный город. Это было. Но сейчас у меня такого впечатления нет. Во-первых, Казань стала модной.
- Где?
- В Москве, по крайней мере, точно. Съездить в Казань - это классно.
- Это связано с деятельностью Наталии Фишман?
- Может быть, но я не уверена, что только с ней. В целом это большой комплекс. Вот мы ходили недавно на современный татарский балет, который привозил Нурбек Батулла. Мы с моим другом-татарином пошли туда и встретили всех знакомых татар, которых только могли встретить.
«Можно ли без лифчика прийти на работу в казанский Кремль?»
- А с Фишман вы знакомы?
- Да. Она звала меня работать туда, где она работает, но я не согласилась.
- В Казань? А почему не согласились?
- Я не могу работать в правительстве, я, мне кажется, слишком свободолюбивый человек. Там совсем уж жесткие рамки. И, мне кажется, отношение к женщинам в Татарстане все-таки построже.
- Ничего подобного.
- Думаете?
- Давно уже нет. Это, кстати, к вопросу о стереотипах...
- Мы с ней это обсуждали, кстати, - можно ли без лифчика прийти на работу в казанский Кремль.
- В Кремль вряд ли.
- Ну и плюс я много пишу в блоге, довольно свободно там высказываюсь. Если мне что-то не нравится, я об этом говорю.
- В каком блоге?
- В основном в Фейсбуке. Ругаю правительство без конца и края.
- Которое?
- Российское, конечно. К татарскому у меня меньше вопросов, я не в повестке.
- А вы часто ходите на татарские мероприятия, которые здесь проходят? Например, приехал артист, вам что-то не понравилось — можете его обругать, написать, как есть?
- На татарского артиста вряд ли буду ругаться, что это такое, своих надо защищать. Ну и не так часто я хожу.
- В ваших колонках вы можете затронуть свои татарские корни?
- Я могу, безусловно, пошутить об этом, если это как-то относится к теме. Потому что по темам у меня довольно строго. Я не помню, чтобы я что-то про татарское... ну нет, могу, конечно.
- Это для вас предмет стеба или что-то доброе?
- Может быть и доброе в том числе. Но просто в моем стиле, скорее, смеяться над всем, шутить, я ко всему так отношусь. Но если дело касается татарской еды, тут я шутки, конечно, не приемлю. Это что-то серьезное.
- Что вам не нравится в татарском менталитете, если есть такое понятие?
- Не знаю, есть оно или нет, потому что в социологии считается, что понятие менталитет не научное, но в каком-то обывательском понимании я его тоже использую. Мне кажется, оно есть, и, наверное, меня раздражает, когда начинают: «Татарстан - супергуд», мы лучше всех, нельзя критиковать.
Когда были разговоры о криминальных 1990-х, насколько я видела в соцсетях, многие люди отказывались об этом говорить, мол, не нужно это вспоминать. Мне кажется, наоборот, это было бы здорово. Ну, не здорово, потому что это болезненно, но работа с исторической памятью - она важна, и это важно проговаривать. Другое дело, что не так много времени прошло, чтобы можно было спокойно это обсуждать.
А так, чтобы меня прямо что-то раздражало в татарском менталитете, такого, наверное, нет.
- А что нравится в нем?
- Какая-то открытость к другому, к иному, и способность мирно сосуществовать. Вообще, мне сложно об этом судить, так как я не живу в Татарстане, может, все уже поменялось двести раз. Но когда я приезжаю, все кажутся очень открытыми, классными и как-то быстро меняющимися и приспосабливающимися к тому, что происходит в мире.
«Обожаю Кашина»
- Мы в «МТ» стараемся следить за политической повесткой и видим, что она в России прямо на глазах правеет. Русский национализм, Кашин на «Эхе Москвы», Холмогоров на RT, вот это все...
- Кашина я обожаю (смеется). Недавно написала ему в комментариях.
- Мы все его любим, на самом деле. Для нашего пиара он в последние годы сделал, наверное, больше, чем кто-либо. То есть вы к этому относитесь с юмором?
- Нет, мне, конечно, совершенно не смешно, это такой вынужденный способ как-то справляться. Потому что мне в целом сложно поверить, что это происходит, меня это пугает. Поворот вправо - это не только российская, но и мировая тенденция. Когда я училась в школе или в университете, мне казалось, что после опыта Второй мировой войны это никогда не повторится, мир никогда туда не повернет. А он на глазах поворачивает.
- Это ощущение у вас из быта или как у человека, погруженного в медиа?
- Скорее второе. Когда я работала в Еврейском музее, я столкнулась с дикими проявлениями антисемитизма, потому что работала в социальных сетях и видела, что люди пишут. И я была удивлена, но раньше это было хотя бы стыдно, а сейчас все больше групп людей, ну, не как Кашин, я все-таки верю, что он нормальный человек, а тех, кто не иронично заявляет, что «Россия для русских».
- Вы читали татарскую литературу?
- Скорее нет, чем да. Разговор короткий (смеется).
- Но для вас, например, Гузель Яхина - это татарский писатель?
- В большей степени я думаю о ней как о татарской писательнице. Потому что она еще и с татарским материалом работает. Но я не могла читать «Зулейху», прочитала только начало.
Фото: Александр Эшкинин
- Сериал смотрели?
- Нет, не смотрела. Но когда читала, мне было так неприятно. Все время представляла свою бабушку, потому что я понимаю, что она жила примерно так же, и это было прямо болезненным чтением.
- Ваша бабушка была кем - Зулейхой или свекровью Зулейхи?
- В молодости, я думаю, Зулейхой, а когда постарше...
- Стала токсичной бабушкой.
- Да.
- У вас ведь были отношения с татарином? Как вы из них выходили, с какими выводами?
- Здесь, я думаю, нет никакой… нельзя экстраполировать отношения с конкретным человеком.
- Каждый раз по-разному? Дело не в нации?
- Да, абсолютно, здесь я уверена. И, возвращаясь к стереотипам: по женской части есть такое мнение, что татарка должна уметь готовить, и желательно идеально.
- А вам это неинтересно?
- Нет, мне интересно, я люблю готовить, но, мне кажется, это не определено национальностью. Или вот считается, что татарка должна убираться как хорошая хозяйка. Я не хорошая хозяйка, даже близко нет, и мне всегда странно, что кто-то ждет от меня этого просто потому, что я татарка. Но, кстати, интересный момент: у меня есть кошка, я периодически уезжаю и заказываю кэтситтера. И я поняла, что если вижу татарское имя, мне сразу тепло и хорошо, и я сразу его выбираю. Не специально это делала, не осознанно, но потом начала осознанно выбирать татарок, зная, что они еще и чистоту после себя оставят. Это, конечно, стереотип, но здесь работает.
