Список участников:
Эльдар Сейдаметов, к.и.н. заведующий Крымским научным центром Института истории им. Ш. Марджани АН РТ; доцент кафедры истории КИПУ;
Исмаил Керимов, д. филол. наук, профессор, директор НИИ крымскотатарской филологии, истории и культуры этносов Крыма ГБОУВО РК КИПУ, в.н.с. Крымского научного центра Института истории им. Ш. Марджани АН РТ;
Раим Гафаров, заместитель муфтия Духовного управления мусульман Крыма и города Севастополя;
Исмет Заатов, президент НКО «Фонд «Академия наук и искусств Исмаила Гаспринского», кандидат искусствоведения, в.н.с. Крымского научного центра Института истории им. Ш. Марджани АН РТ;
Григорий Кондратюк, д.и.н., доцент кафедры истории ГБОУВО РК КИПУ; в.н.с. Крымского научного центра Института истории им. Ш. Марджани АН РТ;
Длявер Османов, заслуженный деятель искусств Крыма и Татарстана, главный редактор литературно-художественного журнала «Йылдыз», Медиацентра им. И. Гаспринского;
Светлана Алиева, председатель национально-культурной автономии казанских татар Крыма «Идель» городского округа г. Симферополь.
«Взаимоотношения Казани и Крыма строились на взаимоотношениях двух народов»
Арслан Минвалеев, «Миллиард.Татар». Длявер Ибрагимович, мы с вами заочно знакомы, вы работали в «Татар-информе»…
Длявер Османов. Четырнадцать лет.
А.М. Да, мы с вами даже как-то пересекались. Я тоже работал там в 2004 году, тогда у «Татар-информа» была сеть собкоров по России, и вы были собкором в Крыму. Я помню ваши заметки. И вот спустя семнадцать лет мы увиделись вживую. Предоставляю вам слово.
Д.О. Я хочу сказать, что взаимоотношения Казани и Крыма, взаимоотношения казанских и крымских татар возникли не просто так. Всегда взаимоотношения Казани и Крыма строились на взаимоотношениях этих двух народов, очень близких друг другу. Этому есть исторические предпосылки, потому что мы все вышли из Золотой Орды, все наши ханства, о которых сейчас пишет научный центр историю Крымского ханства, вышли оттуда.
Вообще связи между Казанью и Крымом, развитие отношений переживали несколько периодов, они шли волнами. И, как правило, оживление этих связей приходилось на распад либо империи, либо государств, либо еще каких-то таких потрясений. Я могу сказать, что, начиная с начала прошлого века с распадом Российской империи эти связи в 1920 году оживляются, и там есть яркие представители как с одной, так и с другой стороны, вот здесь сейчас говорилось об этом.
Другой период волны - это распад Советского Союза. Так случилось, что я в это время в 1979 - 1989 годах ил в Казани, а потом, как вы говорите, я уже здесь жил и поддерживал связь с Казанью. Вот в этот период, последний период, будем говорить, рост совпал с ростом национального движения крымских татар, возвращения крымских татар в Крым и оживление вот этих связей.
В Казани крымскотатарская тема была в то время очень актуальной, потому что она была созвучна тому, что происходило в Татарстане в тот момент, и наша секция, крымско-татарская секция ТОЦ*, которую мы организовали, была одной из самых активных, и в то время участвовал директор нашего института Рафаиль Хакимов, участвовал Фарит Султанов. Мы все были в одной связке, только мы были в крымской секции, а они в общей ТОЦевской*. И тогда мы готовили материалы для учредительного съезда ТОЦ*а, и по крымским татарам было две резолюции с номером 13 о том, чтобы было организовано возвращение в Крым крымских татар и воссоздание крымско-татарской автономии в Крыму. Она была принята и разослана везде, кстати, очень много подписей собрали - везде, где жили казанские татары, были подписи в поддержку требований крымских татар.
«Хайтарма» приехала, сделала фурор в Казани»
Мы выступали везде - и в Казани, и в Волжске, где в Марийской АССР были крымские татары, то есть, это был период особого подъема. И я хочу сказать, что эта волна, поднятая в 1987-1990-е годы, когда мы там еще жили, многие были проекты тогда реализованы. Отдельно могу сказать, что десять человек первых лично я сам возил в Казань. Мы здесь их отбирали, здесь участвовал не только я в отборе, но и наши ученые, самые продвинутые студенты. Они все поступили в казанские вузы, все там учились. Некоторые из них вернулись и здесь продолжили дальше свою деятельность.
Тогда же были организованы концерт ансамбля «Хайтарма» в Казани, мы обращались, будучи в Казани, в ТОЦ*евскую секцию, нас очень поддерживала секция ТОЦ*,
Мы одна из первых секций, которые были организованы тогда. Там было две цели: во-первых, ТОЦ* необходимо было показать, что ТОЦ* не мононациональная организация, а она в себя включает и другие национальности, защищает и их интересы, в том числе, и крымских татар. Мы первые организовались, потом были еврейские, русские секции, башкирские, не могу сейчас точно сказать.
Мы, конечно, не могли бы этого сделать, то, что мы там тогда сделали, ту прессу, которую мы там подняли, это была наша инициатива, но встречное восприятие с казанской стороны из интеллигенции, из писателей было мощным, и поэтому мы на все наши предложения получали положительный отклик. Поэтому «Хайтарма» приехала, сделала фурор в Казани, организовывал этот концерт Ринат Ибрагимов. А после этого, когда увидели уже, что народ принял хорошо, они уже поехали по Татарстану - в Челны, еще куда-то. И они до сих пор вспоминают, как выступали в Казани.
Это был такой показательный момент, а то, что говорил Исмет-бей, то, что мы здесь уже были тогда, это организовывали те же люди в Казани, которые тогда прониклись крымско-татарскими проблемами - это семья Абдуллиных, братья Ринат и Талгат Абдуллины, поэт Разиль Валеев, некоторые писатели, журналисты Венера Якупова, Флюра Низамова, писатели, активисты, то есть, люди, занимающие определенное положение в татарском обществе и имеющие влияние. Это и Ильдус Тарханов, в то время министр культуры; и директора «Татар-Информа» Умар Богдалов, Римма Ратникова. Я работал при четырех или пяти директорах «Татар-информа», и мы всегда находили очень много точек соприкосновения.
Даже те письма, которые на меня отсюда писали, мне показывали - смотри, что про тебя пишут, что они делают. Бывало такое, что делать. Поэтому были, конечно, сторонники, но были и противники возрождения этих связей. Больше всего таких противников я обнаружил в Крыму, когда я вернулся в Крым, больше всего их было здесь. Это не просто против крымских татар, а против татар в принципе. Вот эта идеология, которая насаждалась в Крыму против крымских татар, она опосредованно работала вообще и против вообще имени татар. Это не искоренено до сих пор, это надо признать.
«Мы приехали к своим братьям, к своим крымским татарам»
То движение, которое в 2014 году началось здесь с помощью Татарстана, при участии Татарстана, оно было мощным. Вот это еще следующая волна оживления этих связей. Я президенту Рустаму Минниханову задавал тогда вопрос, когда он приезжал: вы сюда приехали по указанию Москвы или по своей воле?
Ну, мы все понимаем, как все происходило, он тогда сказал замечательную фразу: «А что бы вы сказали, если бы мы не приехали? Мы приехали к своим братьям, к своим крымским татарам». Мудрый был ответ. Они очень много тогда сделали и планировали сделать. На одной из встреч он сказал: «Ребята, то, что вам нужно, говорите, мы будем делать, доносить куда следует. Но если вы не будете говорить, то за вас скажут другие». Так и произошло.
Мы говорили, но в определенный момент Татарстан был отодвинут от этих процессов, это было явно видно, это не секрет. Может, кто-то этого не хочет видеть, но это было отодвинуто из политических каких-то соображений, возможно, я могу только догадываться. Много есть подводных вещей, которые я знаю, о которых я напишу, конечно, обязательно это будет, потому что мы должны знать истину этих наших взаимоотношений, и что на них влияло.
Потому что то, что выходит за рамки некоторых вещей, Татарстану поставили шлагбаум. Но, тем не менее, Татарстан успел это сделать, я говорю о практических вещах. И вообще я не сторонник констатации того, что там, я просто с пунктиром прошелся, констатация того, что было, и того, что есть. Я сторонник того, чтобы была реализация объединенных проектов. Вот Татарстан в этом плане может быть для нас служить примером для Крыма в целом, на примере крымских татар.
Может быть, не знаю, это с какой-то другой целью, идеологической, кто-то воспринимает, но крымскотатарский театр отреставрировал Татарстан. Это большие средства, зайдите, посмотрите, там сидеть было невозможно, сейчас там хорошо. Пусть это маленький театр, но сделан нормальный ремонт, вы же знаете это. Помогли Бахчисарайскому заповеднику-музея тогда и средствами, и автомобилями.
Я обратился, сказали - напишите письмо, нашему журналу в тот переходный период помогли, пятьсот тысяч выделили, мы за них отчитались, естественно, проблем не было в этом плане. Мы можем работать, если бы нам здесь доверяли бы, мы могли бы работать. Вот здесь говорилось о том, что двадцать человек посылалось в то советское время учиться. Здесь тоже Татарстан принял такую программу, они по сорок человек отправляли.
«Здесь был специальный человек из Татарстана»
А.М. Академия Тимирясова?
Д.О. Да, сорок человек отправляли туда учиться за счет бюджета Татарстана. Это была программа президента Минниханова, поэтому грех жаловаться, но они же здесь, эти кадры, все равно торпедируются, открыто торпедируются, я так считаю. Из сорока человек, или за три года сто двадцать человек, мы не увидели ни одного здесь замминистра, никого мы не увидели. Они занимают определенные посты, значит, нет восприятия по-прежнему.
А.М. Они с определенных постов едут и на те же посты возвращаются.
Д.О. Да-да, я знаю. Программа закрылась.
А.М. В 2017 году.
Д.О. Меня приглашали посодействовать, чем мог, я помогал, информационно. Здесь же специальный был человек, который приехал и жил здесь, он сейчас представитель Татарстана в Санкт-Петербурге, Ринат Валиуллин. Хороший парень, на всех акциях крымских татар здесь был, он хорошо знает ситуацию. И, между прочим, единственное представительство, которое сегодня работает в Крыму, это представительство Татарстана. Если вы там не были, может, вы там будете, об этом Светлана Набиевна еще лучше скажет, чем я.
По поводу тех проектов, которые можно было бы реализовать. Если этому не будут сопротивляться здесь, у вас так или иначе, а нежелание такое имеется, хотя мы все живем сейчас в одном российском пространстве, но такое сложившееся отношение годами, сломить его сложно, но мудрые руководители, наверное, поступали иначе.
«Приезжали стройотряды из Казани, они в поселке Молодежном строили мечеть»
Вот он сказал, что приезжали стройотряды из Казани. Эти стройотряды в [поселке] Молодежном строили мечеть, это же 1990-е годы, и когда ГКЧП было, эту мечеть разрушили, начали разрушать, и камни вывозили за два-три километра куда-то их разгружали. Эти стройотрядовцы камни обратно на руках возвращали туда, чтобы достраивать эту мечеть.
А в каком-то году, когда уже была Украина, в этом Молодежном уже разрушала эти временные дома крымских татар. О чем можно теперь с таким отношением, здесь о чем можно говорить о крымских татарах? Но все-таки жизнь продолжается, мы на негативные вещи, может быть, не должны так сильно акцентировать, но мы должны знать истину.
Поэтому я думаю, что есть проекты, которые сегодня можно было бы все-таки реализовывать в культурном плане хотя бы, учитывая то, что исторически наши связи действительно существовали, и культурные, и общественные связи. Поэтому один из проектов реализован, и реализуется, и хорошо, чтобы он продолжался, это обязательно. Я думаю, что Союз писателей Татарстана тоже мог бы поучаствовать в этих процессах, и я знаю, что там есть кое-какие планы, я являюсь членом Союза, знаю об этом, и возможно, какой-то проект тоже сможем здесь реализовать, чтобы процессы литературы нашей тоже каким-то образом находили общие знаменатели.
У нас история обязывает к этому. Тот проект, который был со стороны Татарстана по обучению студентов, просто Исмет правильно сказал, все-таки на местах уже есть сложившаяся группа людей, которая давно контактировала с казанской стороной, и нас знают, в принципе, эти люди. И можно было бы перед тем, как какие-то шаги делать, каким-то образом координировать это, не формально подходить, а чтобы из затраченных средств выходил толк. Кадры, которые эти два региона связывали бы, на пользу обоих регионов, понимаете? Если этого не будет сделано, это будут разные акции для того, чтобы это говорилось и останавливалось, делалось и останавливалось, чтобы продолжения не было. А когда есть результат, тогда есть и эффект. Поэтому то, что происходило здесь, те акции, которые происходили, после юбилея, по дням культуры крымских татар Казани, здесь это были акции, основанные на инициативе определенных сил и людей, за которыми тоже были люди. Но не было поддержки большой со стороны государства, продолжения этого не последовало. А это, если сделать таким образом, последовательно в этом плане работать, не сразу, но результат будет. И еще момент. У нас здесь в этом вопросе может большую помощь оказать диаспора казанских татар. У нас здесь есть общины в Ялте, в Алуште, которые живые, это не просто название. Вот симферопольская, вот Светлана Набиевна сидит.
«В последней переписи вдруг стало 40 с лишним тысяч татар»
А.М. Давайте передадим ей слово.
Д.О. Да, я к этому веду. Я по переписи скажу. В доукраинский период было 10-11 тысяч татар, в последней переписи вдруг стало 40 с лишним тысяч. Не может быть такого, в принципе, мы это понимаем, столько человек не может переехать. Да, переезжают, сюда кадры из Татарстана переезжают, перевозят, будем говорить так, которые нужны, здесь находятся, мы это тоже понимаем, почему иногда делается. Но это та история, когда крымские татары записываются просто татарами, но мы не делим так сильно. Мы знаем это, и у нас претензий нет, конечно.
А то, что в Крыму крымские татары уже не совсем согласны. Это то же самое, что у вас булгары и татары, там сто человек у вас записалось булгарами тогда, у нас в Казани записалось. А пропаганду какую вели, для чего? А сейчас на сколько поделили там подпунктов, чтобы татары записались не только булгарами и татарами, а и кряшенами, всеми-всеми. Также и у нас сейчас происходит. Крымские татары, татары, нугаи, крымлы. О топонимике - это вообще отдельный разговор. У нас три села Первомайских. И таких много, главное, это неудобство для почтовой связи, у них свои натуральные свои названия, и это никто не хочет возвращать.
Д.О.: Я передаю слово Светлане Набиевне, потому что говорить можно много. Но я еще подчеркну, что нужно определить дорожную карту взаимоотношений Казани и Крыма на основе двух наших больших этносов, и идти по этой дорожной карте.
Я в свое время предлагал сотрудничество в научной сфере, в культурной сфере, в экономической сфере, в информационной сфере, сейчас интернет-технологии. Одного корреспондента вы здесь можете содержать, мы одного там, к примеру, я говорю. Или на другой основе, вот сейчас в октябре приедет сюда большая делегация «Татмедиа», они сейчас контактируют, они обратились ко мне. Я им справку подготовил по нашим средствам массовой информации. Это очень важный момент. Смотрите, открываем Google-переводчик, там есть татарский язык, удобная вещь. Но нет нигде крымскотатарского, мы это не сделали. Да, это мы должны сделать, и мы просто обязаны это сделать, это статус и все остальное, и это неудобство, когда нет такого переводчика. И в этом вопросе могли бы воспользоваться опытом Татарстана, а возможно, и помощью какой-то, это очень необходимо.
А.М. В Казани есть Институт прикладной семиотики, и они сейчас по заказу Башкирии делают онлайн-переводчик на башкирский язык.
Д.О. Вот, пожалуйста, еще один проект, который просто необходим, то, что вы говорите, все бы нас связывало. Хорошо, я завершаю. Я представляю слово Светлане Набиевне, она очень активна, несмотря на возраст, она делает очень много, и таких людей надо поддерживать, я считаю, потому что именно на активных людях что-то происходит и держится.
«Крымские татары - это отдельная тема, это родина»
Светлана Алиева. Я два-три слова хочу сказать, что, как Длявер сказал, возраст сам за себя говорит, мы люди советского времени еще, там когда-то учились, жили. Я просто вспоминаю, что сидя за партой одной, мы никогда не говорили - со мной сидит узбек, со мной сидит киргиз, еврей и так далее. Вот понимаете, то время, о том, что говорит сейчас Владимир Владимирович Путин, межнациональное единство, вот тогда оно и существовало, но мы об этом не знали.
Я сидела с корейцем, никогда у меня даже мысли не было, что это кореец, выяснять это. А уже когда мы вернулись на свою историческую родину и в 2014 году перешли в состав Российской Федерации, вот тогда начался разговор о межнациональном единстве. Тут создались местные национально-культурные автономии евреев, армян, болгар и так далее. И вот в самом начале Путин собрал нас всех председателей в Форосе.
Я вам сегодня показывала эту фотографию, где нас 26 председателей разных национальных общин, мы собрались в Форосе.
Два слова я хочу сказать, с нами была русская община, выступал их представитель. Вот он выступал, доказывал, что они являются основоположниками того, что они здесь, в Крыму, они коренные жители. Вы знаете, мне понравился тогда мудрый ответ Путина, он слушал-слушал нас всех, мы все выступали, потом он говорит: «Извините, пожалуйста, вот крымский татарин, вот здесь болгары, вот крымчаки. И каждый считает, что он родился и жил в Крыму. Так давайте сейчас не будем разбираться, кто из нас коренной житель Крыма, давайте жить завтрашним днем». Вот на этом он закончил эту тему. Потом там, конечно, разговоры пошли по школе, что вы сказали, люди говорили, что учебников не хватает, не хватает крымских школ. И выступил Минниханов, он говорит: «Вы знаете, я всех председателей приглашаю в Казань. У нас есть огромный Дом дружбы, красивый, где живут рядом украинцы, узбеки, таджики. И всех познакомлю. Мы повозим вас по нашим школам, у нас есть и мордва там, чуваши, в каждой школе свои законы, свой язык, ознакомьтесь. У нас никаких претензий, критериев нет». Вы знаете, мы съездили. Я показывала вам фотографии, нас возили по школам, нас знакомили с учебниками, нас знакомили с правилами поведения в школе, с национальными традициями. И все до того здорово это прочувствовали.
«Мы отмечаем двадцать пять лет казанской организации «Идель»
Приехали, вернулись сюда. За шесть-семь лет я смотрю, что движение вначале было, Исмет-бей говорил об этом, но сейчас чуть-чуть затихло - и учебников поменьше, и школ поменьше, и детских садов. А межнациональному общению и национальным традициям надо, конечно, уделять все больше и больше внимания. В отношении нас. Вчера вы с крымчаками познакомились, да, мы живем очень дружно все, на все праздники, даже наши мусульманские праздники Ураза-байрам, Курбан-байрам встречались все вместе. К нам приходили в гости и узбеки, и армяне, и евреи. Мы почитаем их праздники. Иногда говорят: «Эти русские». Я говорю, вы можете не креститься, вы можете не читать, например, Библию, но познать ее, познакомиться с их канонами нужно. Хотя бы «Не укради» - самый главный канон, «Не обмани» - помоги ближнему. А у нас сейчас, понимаете, пошло такое - вот у тебя хорошо, и все, в своем кругу ест - пьет. Сегодня мы все общаемся, завтра этот человек заболел, и уже всем некогда пойти его проведать. Мы вчера с Длявер-беем очень много разговаривали, это боль душевная. Даже в заветах, там написано, мне очень понравился эта история: сосед все время выносил мусор сюда, сосед выходит, смотрит, что такое опять выбросил. Он бесшумно берет этот мусор и на мусорку выбрасывает. Если кто здесь мусульмане не знает этот хадис. Один день выходит - мусора нет. Он соседа спрашивает - ты заболел? А он говорит - а откуда ты знаешь, что я заболел? Мусора нет. Вы понимаете, это просто говорит о том, что мы должны быть внимательнее к ближнему своему.
Теперь в отношении связи с Татарстаном. Я вам хочу сказать, что в этом году мы отмечаем двадцать пять лет казанской организации, «Идель» у нас она называется, к нам входила Ялта, Алушта, Севастополь, Евпатория, Судак. В общем, у нас было девять организаций, с которыми мы работали тесно-тесно. Наши дети по квоте Татарстана ежегодно ездили, мы отправляли где-то до двадцати человек, они учились у нас в Казани, бесплатное обучение, бесплатное питание, и даже помогали с одеждой. Все дети отучились, они были из семей многодетных, и вернулись все к нам. Сейчас все они практически работают. За семь лет у нас отучилось где-то около ста восьмидесяти человек. Санкт-Петербург нам помогал. В отношении лечения, попадались у нас ветераны, которые болели, мы тоже договаривались и отправляли на лечение в Казань. Нам Татарстан никогда не отказывал.
В отношении крымскотатарского театра вы сказали - отремонтировали, многим машины дали, в смысле, ансамблям дали, это тоже огромная - огромная помощь. Теперь помощь Бахчисараю, огромная помощь. С Миннихановым мы встречались раз пять-шесть, встречи были такие, мы высказывали свои пожелания. Вы представляете, там школы все отремонтировали, шесть детских садов, я называла их мечта, эти детские сады. У нас тоже хорошо все, но это детский сад - мечта, вы понимаете, оборудование, игрушки, национальные костюмы, но все традиционно шло. Потом года три тому назад отстроили в Бахчисарайском районе, в Песчаном детский лагерь. Там приезжают дети, в основном, из Казани, и наших двести человек из трудных многодетных семей, малообеспеченных. Мне уже 75 лет, я уже прожила, я эти лагеря видела. Я, когда приехала в этот лагерь, лично дозвонилась до президента, Минниханову выразили спасибо. Вы представляете, комната на два человека, два ребенка, санузел, умывальник, просторно. Потом прошлись, пляж.
«Никто из нас не говорил по-казански, даже я. «Исәнмесез» не могла сказать»
Это называлось детский оздоровительный лагерь «Песчаный». Потом искупались, и нас пригласили, как обычно, на обед. Пришли на обед, обычно садишься и говорят - там подносик, угощают. Они говорят: «Светлана Набиевна, вы не можете сами пойти себе заказать?». Нас трое было, я думаю, что-то новое. Ладно, подошли, оказывается, там семь первых блюд, надо выбрать - зеленый борщ, простой борщ, рисовый суп. Второе - четыре блюда. Потом печеное, потом соки.
А.М. Татарский коммунизм, короче.
С.А. Нет, ну это же все организовано. А какой лечебный корпус! Потом я, извините, конечно, думаю - сюда, наверное, высшие эшелоны своих детей посылают, они здесь отдыхают. Потом посмотрели - нет, из малообеспеченных семей, сироты, из детских домов. Так что «Саг олсун, вар олсун». Я могу рассказывать два-три часа это все по институтской привычке, но связи у нас все сохранились.
Вот Сабантуи мы проводили большие, потом «Йолдызлары» в Бахчисарае у нас начиналось. Но в течение двух лет то ли коронавирус, то ли что, я не знаю... Теперь спасибо я хотела сказать руководству мечети, мы здесь проводили занятия, и нам муфтият помогал - тетради, доски, все. Мы обучали детей родному языку. И когда нас пригласили на Всемирную олимпиаду, в Казани была по татарскому языку, я позвонила в Министерство образования и говорю: «Вы извините, пожалуйста»...
Просто здесь два слова добавлю, то, что вы сказали по переписи населения, казанских там тридцать тысяч было, сейчас около пятидесяти, потому что семьи у нас все [смешанные]... У меня папа был крымский татарин, участник войны, я о нем много писала, рассказывала, мама казанская татарка была. Она всю жизнь проплакала, что она не была в Казани.
Я ради нее участвовала и жила.
В доме мы не знали казанский язык. Крымский, естественно, потому что папа у нас был главный, и мы владели языком. Поэтому сейчас, когда идет перепись, то люди говорят - меня запишите, я казанская татарка. Возьмите Омеровых, двух профессоров, Мидат-ага крымский татарин, а Файруза Насыровна была казанской татаркой, она была первый в Крыму профессор-гинеколог (1988г.), и она была на Всемирном конгрессе татар в Казани. Возьмите Сервер Аблаевича Омерова, министр строительства, он крымский татарин, его вся родня казанские. Раньше писали, татарин - и татарин, и языка особо не знали, поэтому возродить язык было очень сложно. Спасибо Длявер-бею, я все время говорю - здесь как перевести, здесь как сделать. И мы выучили, и когда поехали в первый раз, они говорят - приезжайте, хоть посмотрите, что тут делается. Мы все приехали, мы по-казански никто, даже я не говорила, «исәнмесез» не могла сказать. Я выучила крымскотатарский. Теперь через три года, когда поехали, два наших ребенка заняли первое место. Последний год, год тому назад мы ездили на олимпиаду, девочка у нас заняла Гран-при, вторая девочка заняла первое место, и два третьих места.
«Я говорю полпреду Татарстана: «Извините, можно сказать «салам алейкум», «исәнмесез», «хәерле иртә, дуслар». Что такого?»
А.М. По татарскому языку?
С.А. Да! Это в театре было, вручение, призы, и Закиров мне говорит: «Светлана Набиевна, что такое, Крым все это?». А я говорю: «А вы как думали? Вы помогали нам в изучении, книги присылали, костюмы». И Василь Шайхразиев мне тоже, что больше не приедете, я говорю - уже устали. Это о чем говорит? Мы старались, я, конечно, не буду сильно много говорить, я уже с вами пообщалась, вот работая, ко всему вы должны относиться с душой, а не так - вот это сделаю, и ладно. Сейчас в течение двух лет, о представительстве вы сказали два слова, он у нас все время или в Казани, или он болеет, или что-то такое.
Я даже несколько раз ходила к Руслану Камильевичу (Шаяхметов Руслан Камильевич - постоянный представитель РТ в Республике Крым и городе Севастополе, – прим. ред.), говорю: «Исәнмесез, Руслан Камильевич», а он мне говорит: «Здравствуйте». Я говорю: «Извините, можно сказать «салам алейкум», можно сказать «исәнмесез», «хәерле иртә, дуслар», что такого?» А он говорит: «Да ладно...» Как он может работать с народом, когда он не хочет знать истоков, языка, у него, извините, не национальные кадры сидят. Я им предложила, сейчас же есть онлайн-изучение языка. Я говорю: «Девочки, ну давайте хотя бы чуть-чуть попробуем?». Они говорят: «Извините, пошли вы вон». Поэтому с такими тяжело работать.
Мы общаемся с Ринатом (Валиуллин – полпред РТ в Санкт-Петербурге, – прим. ред.) из Петербурга, ездили к ним, они приезжали, Краснодар здорово работает очень, какие у них Сабантуи, какие у них костюмы. Стараются люди. Когда человек не старается, под лежачий камень вода не течет. Поэтому у нас сейчас основная задача, я уже сказала вам пример, если вы там где-то отметите, я была у Закирова, я была у Василя Шайхразиева, рассказывала все, что сейчас происходит. Я вот отошла от дел. От нас Алушта отошла, Керчь отошла, Феодосия отошла. В общем, девять регионов отошли из региональной автономии, они отошли, и короче, никто ничем не занимается, ни язык не вспоминают, ничего не вспоминают, потому что нет мощного руководства.
Вот это представительство Татарстана должно работать, собирать, а если у него не горит, если он только бизнесом занимается... У него задание, он мне говорит: «Вот приезжали из музея вашего, четыре человека». Я говорю: «Руслан Камильевич, давайте встретим, это наши казанские друзья, хотя бы машину дайте отвезти, все показать».
Так наши крымские друзья, мы так дружно работаем все вместе. Тогда в крымскотатарском музее был нерабочий день из-за 9 мая, они мне говорят: «Светлана Набиевна, ну конечно, мы выйдем на работу». Они вышли, все им показали, засняли - быт, обычаи, традиции. Они говорят: «Рәхмәт сезгә, хәйрән булып китәбез». Все показали в музее в Симферополе.
А.М. Машину не дали?
С.А. Нет, мы на своей машине возили, и все за свой счет. Поэтому, когда помощь требуется оттуда, нужно и самим немножко стараться. Я говорю - ладно, покажем. Поэтому и Сабантуи надо собирать почаще, и встречаться.
Большое спасибо, конечно, Ринату Ибрагимову, он из своих средств ежегодно два раза в год проводил, называлось у нас мероприятие «Память сильнее времени». Собирал всех казанских татар, ветеранов войны у нас, конечно, поменьше стало. По триста, четыреста, по пятисот человек собирал в Ялте и такой концерт проводил, столы, застолье. И каждому ветерану огромный пакет помощи с Татарстана. Он писал – «нашим татарам». Мы сейчас большую работу ведем в мечети, в общей такой связке мы работаем с крымскими татарами. И мы никогда не говорим - крымские, то-се. Сколько детей крымских татар мы послали на обучение. Вы говорили - три года обучение. Ездили, в основном, крымские татары на обучение, бесплатно два года учились. Мы сидели в комиссии, писали списки - можно этот поедет, можно. А они отучились, и вы говорите - где они все? Их нет. А мы могли своих послать, но думаем, ладно, пусть братский народ едет.
«Впервые за многие годы при поддержке Татарстан мы получили возможность издавать важные для нашего народа академические труды»
А.М. А вы казанская татарка?
С.А. Я же сказала, папа у меня крымский татарин, бывший директор школы. Между прочим, он закончил педучилище до войны и был первый крымско-татарский директор в Бахчисарайском районе. А потом началась война, он попал в Смоленское военное училище, закончил его.
А.М.: Огромное спасибо тому, кто нас собрал здесь. Чувствуется, что мы не наговорились, нам есть что сказать друг другу, обсудить. Я думаю, что это будет не последняя встреча, надеюсь, что встретимся в Казани.
Эльдар Сейдаметов. Я тоже хотел бы поблагодарить всех за участие в круглом столе, за выступления, за обсуждения, огромное всем спасибо. В заключение хотелось бы сказать, что ярким примером созидания и плодотворного сотрудничества наших двух народов является деятельность Крымского научного центра Института истории имени Марджани.
Впервые за многие годы, при поддержке Республики Татарстан мы получили возможность издавать важные для нашего народа научно-популярные работы и академические труды. За время работы Центра было издано более двадцати монографических исследований, 16 номеров научного журнала «Крымское историческое обозрение». Думаю, что подобных примеров у нас должно быть больше.
А.М.: Сагъ олунъыз! Рәхмәт! Спасибо!
*ТОЦ признан экстремистской организацией и ликвидирован по решению Верховного суда Татарстана
