«В самом титуле своём выражает власть над всеми областями, он именуется царём Московским, царём Казанским, Астраханским»

Исторический перелом 

Я, с своей стороны понимая русскую историю не иначе, как в смысле истории народа, осмеливаюсь предложить вам на суд несколько своеобразных делений. В настоящей задаче своей обобщаю всю совокупность многоразличных факторов истории великорусского народа, и в частности принимаю за основу земельное областное устройство великорусского народа, моральный характер сих областных масс, борьбу областного элемента с централизацией и государственностью; наконец, изображая дух, образ и направление политической самостоятельности народа в известные исторические эпохи, – я нахожу два главных разделительных момента, или лучше сказать, две формы общественной жизни великорусского народа: земельно-областную и государственно-союзную. Разделительной гранью этих двух исторических форм народной жизни я признаю смутное время, т.е. от 1601 до 1613 г. В это время произошла последняя разрозненность областей в борьбе с централизацией или, по выражению актов, усилилась рознь всех великих царств и государств великого Московского царства. И, наконец, в это время области после 7-летней розни соединились между собой, окончательно вступив в новую государственно-союзную форму быта.

Народная организованность 

Таким образом, первая земская областная реформа исторического развития великорусского народа, начавшись со времён основания областей, простирались до эпохи Московской централизации – «собирания русской земли» и в смутное время; с 1613 г. Окончательно стала разлагаться под влиянием централизации. Эта форма народной жизни сложилась естественно вследствие славянской колонизации или земского территориального размещения славянского племени в финских областях, главным образом, по речным системам. Вследствие колонизационного земского устройства областей, земля составляла фонд, основу различных областных ассоциаций, народонаселения, всего общественного строя областей и самой гражданственности. Все области назывались землями, гражданственность, общественное устройство их называлось земским устройством, жители областей назывались земские люди. Общественные юридические собрания областных жителей назывались земскими советниками.

Воля народа как двигатель развития 

Вот почему я называю первичную форму народной жизни земско-областной. Факты, характеризующие историческое развитие этой народно-областной формы земского устройства великорусского народа, такие, как: первоначальное земское территориальное устройство, основание областей, постепенное этнографическое претворение финских народностей в плоть и кровь славянской народности, и, вследствие того, организация великорусской народности, развитие этнографического разнообразия и составности областных масс народа, стремление всех областей к земской особности, самобытности, раздельности, стремление к территориальному саморазвитию, их хозяйственно-промышленному самоустройств, развитие земского народосоветия в форме веч, перевес обычая и воли живого народа над постановлением, преобладание областной народной уставности и отсутствие промыслов и занятий, полное развитие в народе колонизационного духа, движение, брожение, простор воли и пр. и пр.

Развитие новых территорий через сельские общины 

Из этих главных характеристических начал народно-областной формы проистекли или в них заключались все прочие характеристические особенности, признаки первичной организации великорусской народной жизни. Вследствие господства народоправления то и дело колокол вечевой созывал народ на вече: на земских советах и городовых беспристрастно раздаётся шумный голос областных людей. По неумолимому решению вече, князь, архиепископ, боярин, посадник – беспощадно изгоняются толпой из городов; князь не даёт закона, воля народа – закон. Всякая единичная власть несносна, ненавистна для областных общин: XVI в., когда уже значительно развилась централизация и единодержавие торжествовало, в XVI в. земские люди во всех областях отдаются под суд княжеским наместником, бьют их беспощадно, а северные областные общины северо-двинской системы, все одна за другой вытребовали себе у грозного царя прежнее право самоуправления. При земском самоуправлении повсюду в средние века областные области стремятся к земскому самоустройству, к расширению и заселению своей территории. Вследствие колонизационного саморазвития областей в народоселении их господствует общее стремление к так называемым актах займищам; все стремятся как можно более занять земель, лесов, вод и прочих угодий и заселить их. 

До XVI в, даже XVII столетии повсюду видим починочный характер культуры, видим энергическую работу русского народа в лесах девственных и неприходимых с топором, косой и сохой по обычному выражению юридических актов. Повсюду идут вольные порядные в крестьянство на поселение, повсюду, по выражению актов, «лес секут, пожни и пашни чистят, делают разделы, делают расчистни, людей называют и ставят починки и деревни в лесах». При преобладании леса над полем починки и деревни своей бесчестностью преобладают над городами. Земско-областная Русь была Русь чисто сельская. Иностранный путешественник, видевший в Западной Европе чрезмерное развитие городов, в Восточной Европе, в России поражается слабым развитием и редкостью городов, господством сёл. 

Торговые посты на границах

Вследствие хозяйственно-промышленного происхождения поселений, целых станов и уездов – земля русская повсюду, среди дремучих лесов перерезывается так называемыми в актах хозяйственно-промышленными путями, ухожаями или промышленными погостами в Лопи, в Чуди, в Корели и среди других финских племён. Колонизируются целые страны и уезды с хозяйственно-промышленным характером, по земледельческим путям и ухожаям, так что целые волости в них состоят из так называемых деревень – бортничных, т.е. пчеловодных, рыболовных, бобровых, сокольничьих, солеварных и т.д. Нет ни ямских, ни стрелецких, ни других казёных поселений, какие являются после. Вследствие необыкновенного развития колонизационного духа и стремления в народе сильно развивается страсть к простору воли, к разгулу, к бродяжничеству. Новгородский укушуйники – первый проводник колонизации, волжский низовой бегун – первый основатель бежецкой пятины, сбойчатые люди, новгородские молодцы – основатели двинских колоний, – вот типические образцы этого разгульного колонизационного духа средневековой эпохи. По причине исключительного господства непосредственно натурального быта и хозяйства, по причине преобладания земледельческого, сельского натурально-промышленного труда народ совершенно не видал и не знает никаких искусственных улучшений и никаких начал высшей цивилизации и культуры. Нет ни фабрик, ни заводов, чудом кажется даже, когда в первый раз на Московской башне раздаются самозвонные часы. Старина, память старожильцев – эти заветные юридические начала судебных доказательств в тяжбах из-за земель, непосредственный дозор и мера в землевладении, куда ходил топор, коса и соха, напр. от ели и берёзы по кряковистый дуб и т.д., непосредственно-натуральное измерение, напр., стремление лука или вертением камня, – вот самые наглядные характеристические черты непосредственно-натурального, народного, областного быта. 

Народный быт и самоорганизация 

Вследствие перевеса побуждения над законом и полного господства частного права в областях господствует сильное стремление к занятию чужих земель и похищенью чужого имения, к порабощению людей свободных, по словам юридических актов: «вечно ин у иного землю перероет, лук перекосит, ловлю переловит», и т.д., одним словом – сильный преобладает над слабым. Опыт мало-помалу возбуждал потребность установления обычных правил порядка: областные уставные грамоты, исход обычая, копии жизни были первыми и единственными народно-областными законами. При отсутствии сословности господствовала полная свобода образа жизни, промыслов и занятий. Крестьянин жил на посаде, в городе и занимался торговлей, а посадский, коренной жилец города пахал пашню: сын земледельца шёл в монахи, а монах жил в деревне и занимался промыслом и торговлей, плавал на нескольких дощаниках с огромным количеством соли или хлеба, для продажи в городах и сёлах. Мужик, едва разбивавший псалтирь, шёл в попы и дьячки, а поп и церковный дьячёк исправлял земские, мирские дела. Дети бояр делались архиереями. Наконец, особенно сильную, энергичную агитацию в развитии и судьбе областей имела жизнь их на всей своей воле, по выражению летописи. Это самое главное, самое жизненное начало земской-областной формы народного быта. Вследствие векового энергического стремления к территориальной земской особенности самобытности, вследствие вековой разрозненности земского самоуправления и саморазвития, области воспитали в себе дух энергичного сопротивления оппозиции против всякой централизации. И вот когда настало, по словам летописи, насилие москвичей, настала пора собирания русской земли к одному центру, к Москве, областные общины с энергическим протестом восстали и боролись против Московской централизации.

Городские летописи 

Областные летописи полны такой политической свободы областей, их местного саморазвития и самоуправления; органы выражения общинного земского-областного духа, областные летописи, например, летопись Ростовская, летопись Новгородская, летопись Псковская, летопись Двинская, летопись Хлыновская и другие, подробно передали нам историю этой борьбы областей с централизацией. С каким единодушием восставили, напр., Новгородцы, когда услышали, что Московский князь обольстил Движан отложиться к Москве, обещал сохранить их областную, земскую самобытность. «Собрались новгородцы, говорит летопись, и пошли к владыке своему: не можем такого насилия терпеть от великого князя, что отнял у св. Софии и великого Новгорода пригороды и волостные наши отчины и дедины, что пошло из начала… благословия, господни владыко, пойдём поискать своих пригородов и волостей, да или найдём свою отчизну св. Софии и В. Новгороду, или головы свои положим за св. Софию и Великий Новогород!» И собрались, и пошли. А рассказ Псковской летописи о взятии Пскова дышит самым сильным энергическим чувством областной гражданской свободы и самобытность. Всопянув прежнюю вечевую жизнь Псковской области на всей своей воле, изобразив мрачными чертами тиранию великого князя Московского, пророчески сказав, что с расширением Московского царства уменьшаться злодейства, Псковский летописец восклицал «Ох… Увы… вот спустили вечевой колокол и начали псковичи, на колокол смотря, плакати по своей старине и по своей воле. И тогда отнялась слава Пскова, и был он пленён иноверными, но своими единоверными людьми. И кто об этом не восплачет и не возрыдает! О, славнейший город, Псков великий! Почто сетуешь и плачешь? И отвечал прекрасный город Псков: как мне не сетовать, как мне не плакать и не скорбеть о моём опустении! Прилетел на меня многокрылый орёл, исполненный крыл, львовых когтей и взял от меня три кедра Ливановых: вече, волю и своих посадников, и красоту мою и богатство, и чад моих расхитил… и землю нашу опустошил, и город наш разорил, и людей моих пленили, и торжища мои раскупили». С таким воплем области подчинялись Московской централизации.

Связь могла прерваться, но этого не произошло 

Земская особенность, географическая раздельность, этнографическое разнообразие, взаимная политическая борьба и разрозненность – вот главные причины, почему областные общины не устояли совокупными силами против централизации. Однако ж память о старой воле и самобытности, чувство неприязни, недоверия, злобы к Москве не погасли в них, а тлели и в самых развалинах их старого земского устройства, наследственная механическая связь их с Москвой могла ещё прерваться при первом удобном случае. И вот в смутное время, в эпоху бедствий Москвы, когда не стало в Московском государстве царя, областные общины разрознились, замутились, но уже в последний раз. Вторжение польских и литовских людей. Угрожавшее общей опасностью всем областям, исключительное притязания Московского боярства и казачества, сознание необходимости конфедеративного союза, братства областных общин, – всё это побудило их снова соединиться во имя земского единства. После 7-летней розни областные общины сами мало-помалу согласились и порешали быть между собой в любви, в союзе, в совете и в соединении. С тех пор окончательно начала развеиваться новая государственно-союзная форма историческая жизни областей, хотя и после того в некоторых из них долго не проходило «старое дурно», как говорили Московского цари в XVI.

Разлом между столичностью и провинцией

Государственно-союзная форма исторического развития Великорусского народа началась во времени присоединения всех областей к Москве, с особенной силой стала развиваться после смутного времени, со времени вступления на престол дома Романовых, достигла высшего развития в царствование Петра I – в Империи и продолжается доселе. Как там, в народно-областную эпоху, на первом плане стоял и действовал народ, земский, областной элемент был главным началом, самобытной деятельной силой общественного устройства, так теперь – в эпоху государственно-союзную, на первом плане стало государство; дух государственности и централизации мало-помалу проникает всю областную народную жизнь. 

Государство взяло на себя опеку над народом, сосредоточило в себе все прежние народнообластные, земские права. Относительные характеристические черты народной исторической жизни в государственно-союзной форме следующее: развитие централизации, обобщения, сосредоточения, систематизации всех раздробленных народно-областных общественных отправлений, систематического стремления к единообразному устройству областей и даже к уничтожению в них самых этнографических особенностей, сосредоточении всех областных народных прав и интересов в одном лице и царя, который становится самодержцем всея России, и потому в самом титуле своём выражает власть над всеми областями,  именуется царём Московским, царём Казанским, Астраханским, Сибирским и т.д. Везде получает перевес единичность, личность власти над земско-областной общинностью, во всех областях вводятся приказом государственное управление, утверждается многосложная система административной централизации и проводится из центра столицы по всем областям; начинается жизнь областей не на всей своей воле, как было прежде, а по государственным указом, развивается государственный контроль и протекционизм в жизни и деятельности; народно-областное общественное, народное право получает казёное, камерное значение, уничтожается прежнее равенство областных городов и обнаруживается резкий контраст между столичностью и провинциализмом. Европеец, въезжая в Россию, поражается резким и противоположностью города екатерининского и города до-петровского и по ним узнаёт различные эпохи провинциальной нашей жизни. Уничтожается прежнее законное значение людей, развиваются сословные касты и старейшинство.

Продолжение следует 

А.П.Щапов. Неизданные сочинения/ с предисловием и примечаниями Е.И.Чернышева,  – Казань, 1926. – 58 стр.    

Автор: Безменов Владислав
Источник фото на анонсе: katehon.com