«Возможна эскалация»: почему нельзя было трогать бюст Ахмет-Заки Валиди

Бюст Валиди вполне может стоять в Санкт-Петербурге

Не могу согласиться с теми, кто говорит, что возле СПГУ стоял бюст пантюркисту Валиди. Нет, там стоял бюст востокововеду и тюркологу Валиди. Стоял, как я понимаю, недалеко от востоковедческого факультета. Так бывает, что крупные ученые имеют политические взгляды, которые нам неприятны и даже неприемлемы в принципе. Великий философ Мартин Хайдеггер был нацистом и членом НСДАП. Если мама какого-нибудь студента пожалуется в прокуратуру: «В магазине при университете продаются книги нациста Хайдеггера!», их тоже запретить? Так ведь можно дойти до абсурда. Пушкин, как известно, был масон (тогда это было модно). Но никто же не говорит: в Москве стоит памятник масону Пушкину! Памятник - поэту Пушкину.

Валидов был известным ученым-тюркологом. Он был автором нескольких сотен научных работ, признанных в научном мире (кстати, в «Монголах и Руси» Г.В. Вернадского я как-то обнаружил ссылку на работу Валиди на турецком языке), почетным профессором двух американских университетов. Он окончил Венский университет и защитил там диссертацию. Он был ученым, не лишенным интеллектуального мужества и честности.

Я уже говорил, что я (как евразиец) – противник его политических взглядов. Честно говоря, я и не поклонник его личности, хотя это уже вещь субъективная и к делу не относится. Но есть два эпизода в его биографии, которые лично у меня вызывают уважение. Первый был в начале 30-х, когда Ататюрк выступил с антинаучной «теорией опустынивания Средней Азии» и все научное сообщество Турции сервильно стало восхвалять его мудрость. Валиди на научном конгрессе в присутствии Ататюрка выступил против и публично заявил, что это противоречит данным науки (апеллируя при этом к трудам российского академика Бартольда). За это он подвергся травле, лишился поста профессора, был вынужден эмигрировать в Вену. Я не думаю, что среди националистов-профессоров, восхвалявших Валидова в 1990-е в Уфе (так же как среди нынешних его хулителей), нашлось бы много таких же, кто бы выступил против «падишаха» из соображений научной честности.

Второй эпизод был уже в Вене, где Валидову как человеку, имевшему имя среди востоковедов после обнаружения рукописи ибн Фадлана, предложили степень почетного доктора Венского университета без защиты диссертации. Он не просто отказался, но и заявил, что поступит на первый курс университета (побывав уже турецким профессором!), закончит его и защитит диссертацию. Так он и сделал! (все эти сведения есть в книге А.М. Юлдашбаева «Известный и неизвестный Заки Валиди»).

Итак, бюст Валиди – как признание его заслуг как ученого-тюрколога, по моему мнению, вполне может стоять в Санкт-Петербурге. Который, как правильно заметил уважаемый Марк Шишкин, – еще и бывшая имперская столица, в которой жил Валидов, и крупный центр востоковедения в России. Это ничуть не мешает осуждению политических взглядов Валиди как опасных для России и, на мой взгляд, неприемлемых не только для русских, но и для представителей тюркских народов. Снос бюста вызвал крайне болезненную острую реакцию в Башкирии, а если власть пойдет по пути дальнейшей реализации своего решения, что формально потребует ликвидации музея Валидова, лишения его имени республиканской библиотеки и улицы в Уфе (кстати, я не был сторонником переименования улицы Фрунзе в Валиди, но дело уже сделано), то возможна настоящая эскалация. Не говоря уже о том, что будет открыт ящик Пандоры, поскольку в пантеоне любого народа России, в том числе и русского, есть фигуры крайне неоднозначные, но сегодня возвеличиваемые...

В общем, перед нами опять вместо разумной национальной политики очень опасное поведение слона в посудной лавке.

Ради создания независимого Туркестана был готов сотрудничать с кем угодно

При этом я должен сказать, что я не просто не принадлежу к апологетам Валидова, я – прямой противник его взглядов. Валидов был пантюркист и враг советского государства и России. Насколько мне известно, прямых связей с нацистами у него не было, но, думаю, он готов был с ними сотрудничать ради создания независимого Туркестана. Впрочем, он готов был ради этого сотрудничать с кем угодно, с колчаковцами, с большевиками, полагаю, и с американцами и англичанами. Я считаю, макиавеллизм – неотъемлемая часть дискурса любого национализма. Русские националисты того времени вели себя не лучше. Вспомним главу РОВС (воинская организация Белой эмиграции, основанная в 1924 году бароном Петром Врангелем, - прим. ред.) в Германии фон Лампе, который был членом КОНР (Комитет освобождения народов России, созданный по инициативе генерал-лейтенанта Андрея Власова, - прим. ред.) и агентом полиции. Укажу и на пронацистские и антисемитские выпады в статьях Ильина – того самого, которого высшие лица нашего государства пытаются превратить в кумира современной России.

Более того, я всегда недоумевал по поводу любви башкирских националистов к Валидову. Валидов был пантюркист, то есть националист не башкирской, а общетюркской (гипотетической) нации. Башкир он считал лишь частью этой нации, как русские националисты считают рязанцев частью русской нации. Он был возмущен разделением «единого Туркестана» на Казахстан, Туркменистан, Узбекистан, видя в этом козни большевиков. Высшим проявлением тюркской культуры была для него турецкая. Башкирскую культуру, созданную в советские годы, он, уверен, считал искусственным порождением большевистской политики. Любой здравый охранитель живой, реальной башкирской культуры с ужасом отшатнется от такого идеолога.

Феномен культа Валиди в постсоветской Башкирии становится хорошо понятен, если мы вспомним фильм «Убить дракона». Там есть эпизод, в котором сын бургомистра после смерти Дракона заявляет: «А не пора ли разрешить цыган?» Валидов в советской Башкирии был своеобразным «башкирским Троцким». В 1930-е коммунистов-русских сажали за троцкизм, а если ты башкир по национальности – за «валидовщину». Наши бывшие партийные историки, из среды которых и вышли башкирские националисты первой волны, в 1990-е просто перевернули пирамиду советской пропаганды («разрешили цыган»), и Валидов из башкирского Троцкого превратился в «светлого бога». При этом его истинные взгляды никого не интересовали. За все годы суверенитета так и не было издано собрание сочинений Валидова, вышло только несколько книжек (прежде всего, мемуары). Возможно, только сейчас наступает время объективных исследований его творчества.

Рустем Вахитов
Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции