«Ходили слухи, что если бы Татарстан решил отделяться, группировки навели бы порядок своими силами»

«В какой-то момент «Азатлык» возомнил себя молодежной группировкой»

- Как вы думаете, группировки могли погасить национальную волну в Татарстане? Может быть, поэтому она была такая половинчатая?

- Я пишу об этом в главе «Образ жизни» своей книги, где речь идет об экономике, дискотеках, наркотиках, ну и, можно сказать, о национальном вопросе. Там показано, что центром националистического движения в Татарстане была все же не Казань, а Нижнекамск и Набережные Челны (это известный факт). При этом, надо сказать, Челны были идеальным городом для зарождения группировок. Они появились там примерно в одно время с Казанью, просто Казань побольше, поэтому и группировок там было больше, но в целом Челны это сильно захватило.

И вот там это расслоение было очень серьезным. В книге описывается чуть ли не одна из первых «комплексных» драк, ее вспоминает достаточно взрослый и авторитетный очевидец. В Челнах тогда существовал «крестовский пятак». Представьте все эти многоэтажки и среди них большую площадь, где собирались выходцы из деревень, которых пренебрежительно называли «кресты» (нижнекамские называли их «биши»). И вот «комплексные» с ними дрались.

Напомню, что в 1990-е годы главными организациями националистического толка были ТОЦ* и молодежное движение «Азатлык» во главе с братьями Кашаповыми. И в какой-то момент «Азатлык» возомнил себя некой группировкой. Во всяком случае, говорят, были такие поползновения. Видимо, это было нужно, чтобы показать федеральному центру, что здесь могут быть волнения, если не дать республике суверенитет. В 1992 году на годовщину взятия Иваном Грозным Казани таких было собрано около 5 тысяч. Это была негруппировочная молодежь, их привезли из деревень. Не знаю, кто отдавал приказ, но надо признать, что в целом эта карта была разыграна прекрасно.

Но позже лидеры авторитетных группировок из Казани передали Кашаповым, что, мол, если вы будете продолжать озвучивать неприемлемые лозунги про русских, оскорблять, угрожать насилием, тогда вы не с нами и у вас не получится дальше существовать в Челнах. После этого они сдвинулись больше в политику.

Говорят, что такой уговор существовал и в Казани. На уровне авторитетов мне это не подтвердили, но ходили слухи, что если бы Татарстан вдруг захотел отделиться от России и националистические движения начали беспорядки в городе, то группировки бы «вписались», то есть попробовали бы поддержать порядок своими силами и в своем понимании. При этом группировщики, естественно, не могли работать в связке с милицией, для них это «западло».

- То есть объективно группировки не были заинтересованы в сепаратизме?

- Да, им нужен был свой порядок. Тут надо понять, что в 1980-х конфликтов на национальной почве у молодежи не было вообще, при этом самый пик национальной волны пришелся на время трансформации группировок, когда из подростковых территориальных банд, которые бесполезно бегают по городу и проламывают головы своим сверстникам за свою «честь», за символическую победу, они превратились в капиталистические образования. Где поменялось все, в том числе структура. Был хаос, в котором группировки пытались найти свое место, и они его нашли.

Группировщики еще в 1980-е поняли, что сила за ними и что с этой силой невозможно бороться. И оказалось, что в какой-то момент этот силовой криминальный ресурс можно пустить в экономическое русло, делать на нем охранный бизнес.

 

 

 

 

Посмотреть эту публикацию в Instagram

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Публикация от Роберт Гараев (@garaevrobert)

«Они сакрализируют события из своего прошлого»

- Вы знаете кого-нибудь из лидеров ОПГ, у кого со временем проявилась тяга к национальным корням?

- Я знаю о людях из преступного мира, которые, уходя на пенсию, на выходе из криминала, вдруг обрели «национальную идею». Знаю, в том числе, одного русского и одного украинца, которые подались в какие-то языческие культы, связанные с солнцем. То есть то, о чем вы говорите, идет скорее через религию.

Но если среднестатистический российский преступник 1990-х замаливает свои грехи, ставя свечку в православной церкви, то в Казани выбор чуть более велик, и не только за счет мусульманской конфессии. Группировщики могут пойти, например, к протестантам, которых в городе очень много. Наверное, потому, что в свое время здесь были достаточно сильны миссионерские движения. Есть даже целый пастор из бывших авторитетов, и в его церкви много бывших группировщиков.

Наконец, есть достаточно серьезные авторитеты русского происхождения, которые приняли ислам. Не буду называть имена…

- Если вы имеете в виду Снежка, то он сам об этом открыто говорит.

- Да, один из них [Алексей] Снежинский. Сейчас есть что-то вроде тренда, когда русские авторитеты приходят не к христианству, а к исламу.

- А в чем причина этого движения к религиозности? Они что, становятся сентиментальнее с возрастом?

- Ну да, что-то такое. Наверное, они сакрализируют некие события из своего прошлого. Это как сакрализация Великой Отечественной войны, которая сейчас у нас происходит на всех уровнях. У тех, кто участвовал в криминальных войнах, тоже несколько расшатанная психика, «посттравматический синдром», как у бывших воинов-афганцев.

Наверняка полно и тех, кто ушел в национальное движение. Я просто не отслеживаю их, потому что не уверен, что принадлежность к национальным движениям красит человека. Наоборот, я думаю, что тот котел национальностей в Казани моего детства был очень удачным явлением. У нас не было глобальных межнациональных конфликтов, как у армян с азербайджанцами и у многих других в Советском Союзе. Молодежь города была увлечена совсем другой историей. Сначала она проламывала головы, потом поколачивала каких-то бизнесменов - в такой ситуации национальные конфликты вам вообще не нужны.

Я использовал в книге цитату из Светланы Стивенсен (британский социолог, автор книги «Жизнь по понятиям. Уличные группировки в России», - прим. ред.), которая давала мне интервью. Она сказала, что находит параллели между казанскими группировщиками и английскими пиратами. Общество в те времена было очень шовинистическим, но именно среди пиратов были интернациональные бригады с чернокожими, азиатами в составе. Потому что здесь сам вид деятельности не предполагает общность на основе происхождения.

Понятно, что группировки считаются злом, пятном на истории города. Надо их забыть, говорит общественное мнение в Казани. Но можно задаться вопросом – было ли в группировках еще что-то положительное, помимо отсутствия межнациональных трений? Наверное, к таким явлениям можно отнести более поздний приход в Казань наркотиков, в группировках был строгий запрет на их употребление и распространение. Ну и, наверное, в целом своеобразный колорит города, такая городская экология, когда есть некий подводный мир, скрытый от глаз. Он просто существует, и надо признать и понять, что он есть и он на горожан влияет.

Сейчас мир группировок сильно трансформировался, его пощипали в 2000-х, когда поняли, как это делать. Если помните, в 90-х «Жилка» «прикрутила», то есть начала крышевать целый «Казаньоргсинтез». А сейчас у нас силовое государство, и чтобы кто-то пошел к бандитам просить крышу… Наверное, и такое бывает, но это уже не совсем логично. У силовиков возможностей больше.

Хантимиров, Хайдер, Раджа…

- Кто самые известные преступники татарского происхождения?

- В Казани одним из первых высшую меру наказания получил Завдат Хантимиров. При этом в деле «Тяп-Ляпа» было четыре расстрельных приговора (два в итоге были заменены на 15 лет лишения свободы), и из них три получили татары и один – русский: Хантимиров, Каюмов, Тазетдинов и Масленцев.

Если обратиться к чуть более поздним 1980-м, то тогда группировки с одного берега Казанки противопоставляли себя группировкам с другого, но до определенного момента их дела друг друга не касались, это были два параллельных мира. И самым известным человеком на оба берега был Хайдар Закиров – Хайдер, совершивший эпический подъем с самых низов, с рабочей окраины, ставший человеком, который в начале 90-х претендовал на сбор общака со всех группировок Казани.

Радик Галиакберов, Раджа, получивший пожизненное заключение. Лидер одной из сильнейших группировок «Хади Такташ», которая была формированием нового типа. Они сочетали насилие и коммерцию, и непонятно, на чем зарабатывали больше: то ли на том, что умели нажимать на курки, то ли на том, что умели договариваться и что-то понимали в бизнесе.

Но мне не хотелось бы подавать это так, что вот, мол, татары, известные преступники… Они не татарские преступники, а казанские. Вот Сергей Антипов, Антип, первый лидер «Тяп-Ляпа», он точно так же мне интересен. Мне не хотелось бы разделять этих людей по национальному признаку. Национальная история не зацепила меня даже как исследователя, она не играет здесь, не работает. Тут все-таки дело не в национальности.

У кого тогда была сила в России? У спортсменов, у бывших афганцев, то есть у тех, у кого было сообщество. А в Казани таким сообществом были группировщики. Все, кто занимался в городе рэкетом, заказными убийствами, или что-то «решал», были людьми, прошедшими уличные группировки. В этом и есть своеобразие татарского криминала.

*ТОЦ признан экстремистской организацией и ликвидирован по решению Верховного суда Татарстана