В эти священные дни
Лето…
Дни стоят жаркие! Солнце печет нестерпимо. Эх, хоть бы легкий ветерок – дышать стало бы чуточку легче. К тому же, именно на эти знойные дни пришлась горячая пора жатвы – надо скосить сено, убрать, сложить в гумне, наступило и время пахоты, тут же и хлеба подоспели! Все село день и ночь на поле, работа кипит - каждый, у кого есть силы работать, трудится в поте лица.
Хадича абыстай - мать семейства, владеющего достаточном количеством земель, чтобы вести безбедную жизнь - в эти дни тоже, засучив рукава, принялась за дело. Правда, трудилась она не на поле или лугах, зато почти все домашние дела она возложила на свои плечи.
У нее два сына. Оба давно женаты. Все они, вместе с женами и детьми, с головой ушли в полевые работы. Дома никого. В эти дни Хадича абыстай, глядя на сыновей, невесток, приговаривала:
- Ай, дети мои, как было бы хорошо, если работа на поле успеет завершиться до начала священного месяца, месяца Рамадан!
Не получилось: в самую горячую пору полевых работ наступил священный месяц.
И в эти благородные дни, своих детей, прибывших с поля голодными, измученными жаждой, уставшими от тяжелой работы, Хадича абыстай встречала с сияющим от радости лицом. Вскипятив самовар, приготовив ужин для домочадцев, в час, когда солнце близилось к закату, она читала свой послеполуденный намаз, а потом, не отрывая глаз от окна, из которого открывался вид на ведущую с поля дорогу, начинала ждать возвращения детей.
Вон, на дороге появилась запряженная двумя лошадьми повозка, везет группу людей. Хадича абыстай открывает окно, хорошо присматривается – они!
- А, слава богу, кажется наши едут, - говорит она, быстро насыпает заварки в чайник, кумганы наполняет теплой водой, достает и вешает на гвоздь у таза крепкое чистое полотенце, и сама выходит во двор, чтобы встретить детей.
- Вернулись, дети! Слава Аллаху… Наверное, очень устали, хотите поесть, попить. Идите, заходите в дом. Все уже готово. До заката еще примерно пятнадцать минут. Там и вода для омовения, и полотенце висит. Спокойно успеете еще почитать свои послеполуденные намазы. А я тут распрягу лошадей, и пока привяжу вон к тому столбу. Почитаете вечерний намаз, покушаете хорошенько, лошадей сами потом на ночь устроите, - с такими словами Хадича абыстай начинает возиться у лошадей.
Дети, не возражая, с неведомой радостью в душе спешат в дом. Умывшись, очистившись от грязи и пыли, читают послеполуденнный намаз. Тут приходит и время ахшама (вечерный намаз). После ифтара за домашние дела берутся невестки, а сыновья выходят во двор, чтобы заняться лошадьми.
У Хадича абыстай всего полчаса, чтобы немного отдохнуть, вздремнуть. Звучит призыв к ночному намазу – а она уже хлопочет на кухне, режет лапшу на суп, который будет подавать домочадцам на сухур.
Возвратившись с таравиха, дети Хадичы абыстай все укладываются спать. Они пришли с поля совсем без сил – пора им лечь, чтобы в эту короткую летнюю ночь поспать и набраться сил.
Хадича абыстай, убедившиись, что для раннего предрассветного завтрака все готово, приводит себя в порядок омовением тахарат, совершает ночной намаз, затем, усевшись на своей кровати, берет в руки Коран – продолжает чтение священной книги, к чему она приступила еще в первый день Рамадана.
Ночь…
Звезды своим сиянием украшают чистый, бескрайний купол неба. Эта благородная ночь окутана чем-то ускользающе-сокровенным, необъяснимой светлой грустью. Ни звука. В эти мгновения будто весь мир застыл в молитве и поклонении!
Хадича абыстай погружена в чтение Корана, и это делает сакральную тишину этой ночи еще более пронзительной. Священные слова Книги наполняют ее грудь радостью! Растроганная, она не замечает, как жемчужины слез скатываются по лицу. Она забылась, всем своим существом отдалась чтению! И только каким-то краешком души, почти неосознанно, обращается к богу:
- О Создатель, позволь нам и в будущем увидеть, испытать священные дни, подобные этим!
Вот так она проводила благородные дни, сакральные ночи священного месяца. Она и читала, и работала, и читала, читала, читала.
Фахрелислам Агиев
Журнал “Ак юл”, 1913 год, №8
