Прочитав ответ изданию «Миллиард.Татар» социального модельера Азата Бердина, полный амбиций пополам с оскорбленным самолюбием, я припомнил слова американского писателя Марка Твена: «У меня, судя по всему, громадные запасы ума: для того чтобы ими пораскинуть, мне иногда требуется почти неделя». Что тут скажешь, классик опять оказался прав, хотя и ошибался в сроках и размерах ума. Очевидно, запасы ума нашего оппонента поистине поражают всякое воображение. Для того, чтобы пораскинуть мозгами для ответа на наши статьи, вышедшие, напомню, в начале мая, ему потребовалось почти полгода. Это, однако, срок. Кто-то может сказать, что за это время можно было бы разобрать статью оппонента на отдельные звуки, а потом собрать вновь, показав смысловые и фактологические ошибки. Но не таков наш оппонент. У меня сложилось впечатление, что он, прочитав статью, впал в легкий ступор, медленно шевеля мозгами, сокрушенный представленными ему аргументами и тем, что до этого никто не подвергал его опусы такому серьезному анализу.
И неспешно начал писать ответ. К сожалению, пока автор растекался мыслию по древу, продумывая аргументы и оттачивая логику, он забыл, о чем писал. Поэтому ответ получился странным. Такое впечатление, что его мысли-скакуны пронеслись галопом по Европам, игнорируя логику и аргументы оппонентов, а прихотливо выбирая вырванные из контекста фразы, он создал у публики впечатление, что, как Урал-батыр, раскидал своих противников. Вот только у большинства читающей публики не такие запасы ума, и они не страдают провалами памяти. Наши читатели – люди умные и понимающие, они все помнят и способны оценить логику и аргументы спорящих сторон.
1. «Образованщина», или «овому талант, а овому – два»
Разумеется, никто не обладает истиной в последней инстанции. Все могут иногда и ошибаться. Впрочем, ошибки ошибкам рознь. Есть прямая ложь и передергивание фактов, а есть простая забывчивость и незнание. Никто не может избежать таких ошибок. Обычно критики снисходительны к таким ляпам. Но г-н Бердин безжалостен: «В запальчивости оппоненты допустили немало ляпов, иногда достаточно комичных. К примеру, якобы «великий русский писатель Иван Тургенев все свои романы писал на французском языке», как полагает тот же Искандер Измайлов. Есть ошибки более серьезные, и я ждал, что кто-нибудь из Казани поправит коллег, или они поправят себя сами».
Не просто укусил, а прямо-таки уел своим сарказмом. Уличил, можно сказать, в невежестве и элементарном незнании. Но вынужден вновь огорчить нашего оппонента: «Не образумлюсь… виноват». К сожалению, так часто бывает с некоторыми людьми, которых классик назвал «образованщиной». Их беда не в том, что они на удивление мало знают, а в той уверенности, что их малограмотность позволяет им считать себя мыслителями. Это примерно так, как если бы кто-то купил по случаю диссертацию по философии, а потом считал бы себя почти Спинозой или Бердяевым. Впрочем, о феномене «полуобразованности» наш «румяный критик» знает гораздо больше, поскольку написал целую диссертацию о «либеральных консерваторах» Н. Бердяеве и И. Ильине, которые часто использовали подобную характеристику советской интеллигенции. Хотя вот о этом, что предмет его изучения И. Ильин известен как русский нацист, писавший панегирики Адольфу Алоизовичу Шикльгруберу, он стыдливо умолчал. Что поделать, «полуобразованность» – гораздо вреднее для неокрепшего разума, чем простое невежество.
Так и в случае с И.С. Тургеневым. Собственно говоря, не желая унизить великого писателя или попенять ему на его образованность и умение прекрасно писать на многих языках, мне хотелось подчеркнуть, что это создает сложные дилеммы в домодерновом обществе, где еще не было национальных языков. Ну а то, что этот русский писатель, живший в Париже, был полиглотом, говорит, например, короткое сообщение ТАСС от 10 ноября 2018 года: «Произведения писателя Ивана Сергеевича Тургенева, а также его письма, написанные на французском, немецком и английском языках, находящиеся в государственных фондах, архивах и музеях, переведены на русский. Об этом ТАСС рассказала директор орловского музея писателя Вера Ефремова». Укор невежд…
Довольно неожиданно для «образованщины» узнать немного нового о том, «чему не учат в школе, о чем не говорят». Могу еще о Полине Виардо рассказать, хотя, полагаю, что актриса, которую нельзя объявить башкиркой, будет для нашего оппонента неинтересна.
Так и хочется воскликнуть, вслед за русскоязычным поэтом с двойной идентичностью: «О сколько нам открытий чудных / Готовит просвещенья дух…». Пообщаетесь с Измайловыми и, глядишь, сможете стать не только грамотным, но и немного образованным человеком.
Словом, г-н Бердин, вы пишите, вы пишите, вам зачтется, / Я потом, что непонятно, объясню. / Ничего, что мы чужие, вы пишите! / Я потом, что непонятно, объясню.
Реально отвечать на все колкости, мелкие замечания и трюизмы нашего критика не хватит ни сил, ни времени. Невооруженным взглядом видно, что автор привык вести монолог с экрана, не встречая возражений и встречных аргументов, поэтому не в состоянии выдержать логику спора. Здравый смысл говорит за то, чтобы не отвечать на «жалкий лепет оправданья», явленный в многословных ответах оппонента, разворачивающего целую мыльную оперу. Вот и уважаемый критик Марк Твен утверждает: «Никогда не спорьте с идиотами! Они сперва стащат вас на свой уровень, а потом добьют своим опытом». Но раз ответ получен, попробуем понять логика самих действий наших башкирских партнеров и развеять создаваемую ими идеологическую дымовую завесу, чтобы показать сущность их социального моделирования.
2. От нашего аквариума вашему
Ключевой фразой ответа наш оппонент избрал слова уфимского историка Михаила Роднова об «аквариумной историографии». Странно прочитать в сети его отзыв на кандидатскую диссертацию, где он лепит странный образ казанской науки. Даже не собираюсь спрашивать: «С кого они портреты эти пишут? Где разговоры эти слышат?». Понимаю, что он сделал это в полемическом запале и в форме вопроса, о чем наш «упоительный Зоил» просто умолчал. Но и в таком виде этот пассаж выглядит довольно странно, если не сказать вызывающе. Как будто он стоит в стороне и смотрит на два аквариума – казанский и уфимский. Так сказать, «добру и злу внимая равнодушно». В смысле одинаково критично ко всем аквариумам, в том числе и к своему. Но вообще есть некая патология в том, как провинциальные русские ученые склонны к подобному менторству в отношении своих коллег-инородцев (простите за невольный каламбур с фамилией автора открытия феномена «аквариумности»). Но и это не извиняет его претенциозный и несправедливый пассаж. Что дает право человеку, который учился в Уфе и защищал кандидатскую диссертацию в Казанском университете, на подобные утверждения? Не могу понять.
Разве только то, что с «суровой научно-политической цензурой» в Башкортостане Роднов знаком не понаслышке. «Их нравы», в которых он сам варится живьем в Уфимском научном центре, он переносит автоматом на Казань. В любом случае понятно, что он с другими уфимскими партнерами смотрит на нас из своего аквариума, воображая себя в бурном море. И в словах его сквозит зависть к людям, которые могут себе позволить не строить научные карьеры, поливая помоями соседей, а заниматься наукой. А г-ну Бердину, что с тоской и завистью из своего доморощенного комнатного аквариума смотрит на наш океанариум, доставляет удовольствие чужая критика соседей. От этого он повышает свою самооценку, которая надувается, как морской еж при виде акулы. Но наш океанариум – это вам не трехлитровый уфимский аквариум. В определенном смысле – это целый татарский океан. И плавают в нем не мелкие комнатные гуппи, а вполне самостоятельные рыбы и даже хищные акулы. Вот и наш критик может полагать, что является большой и страшной муреной, хотя ученый вес его не больше воблы.
Но если серьезно посмотреть на ситуацию с исторической наукой, то мы без труда выясним, у кого аквариум больше, а волна выше. Сравним, например, «Историю татар» и «Историю Башкортостана» на предмет их «аквариумности». В написании истории татарского народа принимало участие без малого две сотни историков, включая три десятка ведущих зарубежных специалистов, таких как Ю. Шамильоглу, Чхао Чху-Чанг, Х. Геккеньян, И. Вашари, Э. Лаззерини, М. Кемпер, П. Верт, А. Франк и многие другие. Среди авторов «Истории татар» были также и уфимские коллеги – Ф. Сунгатов и В. Иванов.
А кто из казанских специалистов принимал участие в подготовке томов «Истории Башкортостана»? Ну хотя бы кто-то один для разнообразия? Нет?
Это вопрос и господину Роднову, который кичится своей свободой, снисходительно поглядывая на соседей. Просто он смотрит в подзорную трубу не с той стороны. Являясь автором и редактором двух томов «Истории Башкортостана», он даже не имел права пригласить в авторы своих коллег из Казани. В башкирских изданиях татарских авторов нет ни под каким видом. Вопрос в Уфе так даже не стоял.
Это и есть краткий ответ, на вопрос нашего «румяного критика» насчет «аквариумности» татарской историографии.
Мы всегда готовы к совместной работе, научным симпозиумам и открытым дискуссиям. Потому что уверены в своих аргументах и их современной научной состоятельности. Тогда как наши башкирские оппоненты явно обеспокоены своей способностью представить серьезные научные основания своих этноязыковых моделей. Они давно не в состоянии представить системно свои взгляды с точки зрения современной науки, не в состоянии выдержать нормальную научную дискуссию. Поскольку это требует не пропагандистского трепа, а точных и выверенных аргументов.
Видимо, поэтому они уже давно проводят свои научные сессии в узком, келейном кругу, покрывая их подготовку завесой тайны.
Как это было совсем недавно, 8-9 октября, когда начальники и коллеги Бердина проводили «Научную сессию по этнической истории и антропологии башкир», куда категорически запретили приглашать казанских коллег и даже извещать их о ее проведении. Завеса тайны была такой плотной, что о проведении сессии ее участников уведомили за пару дней до проведения. Не упоминаю уже, что никаких приглашений в Казань не направляли. «Страха ради иудейского» наши коллеги башкироведы, надо думать, дрожмя дрожали от одной мысли, что какой-нибудь Измайлов может приехать и развеять благостную идиллию мелкого и укромного аквариума, которую организаторы, видимо, по недоразумению назвали конференцией по «этногенезу и политогенезу на Южном Урале». Но пронесло. На этот раз «тайная вечеря» наших башкирских партнеров в их герметически закупоренном аквариуме прошла чинно-благородно, без шума и пыли. Вот такие междусобойчики в Уфе и называют «открытой миру науки» позицией. Башкирский вариант «новояза» во всей его красе.
3. Авторитет в лингвистике и как его продать подороже
Действительно, зачем приглашать казанских коллег на встречу с московскими лингвистами, которые так же келейно в тиши своих московских кабинетов пытаются перекроить языковую карту Волго-Уральского региона.
Как пишет наш «премудрый пискарь» из уфимского аквариума, восхищенный сиянием славы московских сирен: «Когда я мягко напомнил оппонентам, что северо-западный диалект башкирского языка давно и поныне признают ведущие языковеды страны, мне в голову не приходило, что это будут отрицать. Получается, с точки зрения казанских ученых, языковеды Анна Дыбо, Олег Мудрак, Юлия Норманская из Института языкознания РАН (не говоря уже про их башкирских коллег) – не являются серьезными специалистами в данной теме?».
Комплекс неполноценности, так слышится в придыхании, с которым он говорит о москвичах: «Что за тузы в Москве живут и умирают!». Он прав в том, что у нас в Татарстане ничего не принимается на веру. Таки да, отвечая на недоуменный вопрос своего оппонента насчет того, являются ли серьезными специалистами в области тюркского и ареального языкознания А. Дыбо, О. Мудрак и А. Норманская, отвечаю, как и ранее – нет. У них есть авторитет в лингвистике, но в области этногенеза народов Волго-Уральского региона их авторитет минимален. И никакого пиетета перед их величественным сиянием и их внушительной делегацией ни я, ни другие казанские ученые не испытываем. Уважаем коллег – это конечно, но можем при случае высказать пару нелицеприятных фраз по поводу их косяков в области татарской лингвистики, включая и диалектологию. A priori никакого подобострастия к золотым рыбкам из Москвы, в отличие от наших уфимских партнеров, никогда не было и, надеюсь не будет. Только факты и их анализ. Строгий, научный и беспристрастный.
Пока не будет серьезных научных трудов, в которых они продемонстрировали бы результаты своих исследований по поводу так называемого «северо-западного» диалекта башкирского языка или мензелинского диалекта татарского языка, мы будем оставаться при своем мнении. Наши концепции обоснованы и выстраданы трудами многих поколений историков, этнографов и татарских диалектологов под руководством Д.Б. Рамазановой. доказавшими, что мензелинский диалект на северо-западе Башкирии входит в ареал татарского языка, а татарское население Икско-Бельского междуречья является частью татарской нации, вне зависимости от того, хотят ли это принимать наши башкирские партнеры.
Сомнению есть и вполне околонаучные причины.
Сначала следует удивиться, что институт РАН заключает договор о научном сотрудничестве не с академическим институтом из Уфы, а напрямую с правительством. Видимо, это чтобы не было никаких научных обсуждений и дискуссий. В этом серьезном политическом вопросе никакие прокладки, даже в виде сервильных башкирских институтов, не нужны. Все очень серьезно, поскольку на кону стоят серьезные бабки. Разумеется, о науке и обычном оппонировании подобных работ речи и не идет.
Именно поэтому я не считаю, что уважаемые лингвисты из ИСП РАН не могут быть полностью беспристрастными в своих исследованиях, а главное – выводах. Солидный грант, он, знаете ли, не способствует возникновению критического настроя. Если заключен договор о поводу того, что надо считать мензелинский диалект татарского языка северо-западным диалектом башкирского, так будьте любезны доказать!
Какие исследования по диалектологии проводит Институт системного программирования РАН и какими данными он оперирует, понять не сложно. Материал для электронного анализа в этот институт РАН будут предоставлять башкирские социомодельеры. А компьютер – это та же мельница, что туда засыплешь, то и получишь. Результат очевиден даже сейчас. Он явно будет так же далек от науки, как небо от нашей грешной земли. Скажу прямо – выводов я еще не видел, но предвижу, что ничего не располагает к их принятию в нашем татарском океанариуме. Как говорил Марк Твен: «Что бы Общее Мнение Экспертов ни «зарезало», делай ставку на это и не бойся проиграть!»
Для нас главное то, что само население Икско-Бельского междуречья считало и считает себя татарами, а свой язык – татарским. И никакие социальные модельеры, никакие московские лингвисты, которые, занимаясь тюркским языкознанием, не знают ни слова по-татарски, не способны изменить этой ситуации. И до тех пор пока мы, татарские ученые, живы, мы будем защищать единство своего народа от посягательств невежд.
4. Как татарское наследие стало общим, а потом наши башкирские партнеры забыли им с нами поделиться
Как-то раз все тот же Марк Твен заметил: «Нет такой параллели, которая бы не считала, что, не будь она ущемлена в своих правах, она бы обязательно стала экватором». Очевидно, что наблюдение имеет отношение к нашей ситуации. Не будь упрямых и несговорчивых татар с их тарабарским языком, башкиры расцвели бы, став главной тюркской национальностью в России с разнообразной культурой и богатым историческим прошлым.
Вот поэтому у завистливых этномародеров из Уфы главная и всепожирающая цель – присвоить наследие соседей. Сначала сказать, что никаких татар не было, потом объявить себя наследниками всего культурного наследия, а затем объявить границами «Исторической Башкирии» все земли от Волги до Урала, а все проживающее там население – «историческими башкирами». Если кто-то полагает, что я ерничаю, то пусть прочитает «Стратегию развития башкирского народа», пока наши уфимские партнеры ее не засекретили. В ней черным по белому записано, что «поволжский тюрки следует считать старобашкирским литературным языком». Обычно в этом месте в документальных фильмах, которые так любят наши оппоненты, следует вставка голоса: «А что, так можно было!?». Конечно, нет. Но для унылой уфимской параллели, которая возомнила себя экватором – можно и не такое.
Понимая, что его поймали со спущенными штанами, г-н Бердин переводит стрелки на самих татар. Якобы, «кто-то кое-где у вас порой», что-то такое писал, поэтому и нам можно все, практически на все имеем право. Особенно смешна фраза нашего оппонента: «Французы и итальянцы имеют примерно такое же право на наследие латыни, как башкиры и татары – на поволжский тюрки. Потому называть его старотатарским или старобашкирским можно только с этой оговоркой». Это пусть он расскажет авторам «Башкирской стратегии» и разберется, почему там нет никаких оговорок. Уп-с-с! Неприятно получилось! Социальный модельер Бердин критикует главный национальный проект Башкортостана, обзывая его авторов (с оговорками, конечно) этномародерами. Это странно, ведь, подозреваю, при составлении оного документа не обошлось без компании стратегического мышления и социального моделирования. Кажется, это довольно яркий случай когнитивного диссонанса, в смысле – двойственной идентичности.
Ошибка вышла, вот о чем молчит наука, хотели тихо слямзить чужое наследие, а тут такой конфуз. Бездна премудрости свозит от ссылок на латынь: Sermo datur cunctis, animi sapientia paucis. Поясняю для малограмотных. Испанцы и французы, действительно, в какой-то мере могут претендовать на литературное наследие, написанное на латыни, но это не значит, что оно у них общее и неразделенное. В средние века у англичан, испанцев и французов оно вполне отдельное, у каждого свое – единое и неделимое. Например, Матфей Парижский (Matthew Paris) хотя и родился или учился в Париже, но является неотделимой частью английской средневековой литературы. И никакие ученые из Парижа не объявляют внезапно всю английскую и испанскую литературу своим наследием, а этого Мэтью – старофранцузом. И не считают в порядке вещей включать его имя в свои энциклопедии, как деятеля французской культуры.
И это уже не говоря о древнеримской литературе, которая была, есть и будет наследием итальянским (с оговорками, конечно), а не всех романоязычных народов. Например, мексиканцы, кубинцы и румыны не претендуют ни на римскую литературу, ни на Алкуина или Григория Турского. Хотя по извращенной логике наших башкирских партнеров вполне могли бы.
Ведь он прямо пишет: «Французы и итальянцы имеют примерно такое же право на наследие латыни». В этом вся философия этномародеров, к которым, с сожалением, нужно отнести и нашего оппонента. Кроме того, это прекрасный образчик пресловутой «полуобразованности». Вроде бы автор что-то знает, но нечетко, и не видит общей картины. Типичное: «Мы все учились понемногу / Чему-нибудь и как-нибудь». По форме вроде бы правильно, но по содержанию – издевательство над логикой и здравым смыслом.
5. Татарские башкиры или башкирские татары: двойная идентичность как она есть. Или нет?
Концепция «двойственной идентичности» занимает в писаниях наших башкирских партнеров важную, если не определяющую роль. Суть этого концепта – объяснять все манипуляции, фальсификации и административное давление в ходе насильственной «башкиризации».
Пытаясь сохранить свое место в башкирском политикуме и соблюсти остатки научной невинности, г-н Бердин заворачивает политические манипуляции властей в наукообразную упаковку: «Башкиры же и татары именно таксономически равнозначные этнические единицы: признанные и состоявшиеся этносы, национальности, а потому, когда человек сомневается или безразличен при выборе, башкир он или татарин – у него двойственная идентичность».
Конечно, так! Но только с точки зрения банальной эрудиции. Разберем по порядку.
Для начала, два слова о том, кто и как признает «двойственную идентичность». Наш оппонент в своем стиле низкопоклонства («Ведь я червяк в сравненье с ним! / В сравненье с ним, / С лицом таким - / С его сиятельством самим!») заявляет: «Ильдар Габдрафиков, как и Дамир Исхаков (этнограф, академик Академии наук РТ – прим. «Пруфы.ру»), вслед за своими учителями Раилем Кузеевым и Валерием Тишковым (и вообще, мейнстримом современной этнологии) признавал широкое распространение двойственной этнической идентичности на северо-западе РБ – потому что это неоспоримый этнографический факт».
Насчет «неоспоримого факта» я бы вслед за нашим торопыгой (если вы понимаете, о чем я) не спешил, поскольку не верю, что такие вообще существуют в гуманитарной науке. Вопреки мнению полуобразованных философов, которые любят пораскинуть мозгами всуе, наука – это не преклонение перед мнением авторитетов и защита неких утвержденных ими фактов, а процесс постижения истины, где важную роль играет современное источниковедение и создание новых не противоречащих фактам концепций. «Двойная идентичность» – это вовсе не факт, а некая гипотеза, которая всеми ее адептами понимается по-разному и применяется в отношении совершенно различных этнокультурных явлений и форм идентичности.
Должен сказать, что наш оппонент поминает имена И. Габдрафикова и Д. Исхакова (кстати, вынужден, правды ради сущей, поправить уважаемую редакцию «Пруфов» – «великий и ужасный» Дамир Исхаков пока не является действительным членом АН РТ, хотя и заслужил. Но мыслите вы в правильном направлении) как своих сторонников. Проблема только в том, что представление о двойной идентичности у них с г-ном Бердиным разные. Исхаков, скорее, разделяет мнение Кузеева о том, что в западной Башкирии сложилась (как и почему, не суть важно, об этом поговорим ниже) ситуация, когда паспортная национальность у большой группы населения отличалась от реальной языковой практики, т.е. государство считало людей башкирами (а иногда и они сами себя), а родным языком у них был татарский. Именно это, по мысли Кузеева и Исхакова, позволяет говорить о некоей степени двойственности и ситуативности их идентичности.
А вот академик Тишков – ученый с мировым именем, замечательный этнолог и прекрасный человек, неизменно добрый и внимательный к коллегам – имеет несколько другие взгляды на эту ситуацию, далекие от простой татаро-башкирской идентичности. Уже в своем программном труде «Реквием по этносу» он посвятил много страниц многообразию, сложности и иерархичности идентичностей. Достаточно привести (что достаточно сложно для 600-страничной книги) такую характерную цитату: «Феномен культурного полиморфизма или этнического симбиоза в формировании этнического целого следует рассматривать как более глобальное правило, позволяющее сформироваться представлению о группе только в более широком поле культурных и политических взаимодействий». В последующих своих книгах он расшифровывал эту мысль именно в контексте формирования «российской полиэтничной нации» (Тишков В.А. Российский народ: история и смысл национального самосознания). Я не разделяю такого подхода и считаю его вторым изданием приснопамятного «советского народа», как «новой исторической общности людей различных национальностей, имеющих общие характерные черты» и третьего издания обычной в России политики русификации, которая в нынешних условиях проводится через культурную и языковую ассимиляцию.
Валерий Тишков в интервью интернет-изданию «Реальное время» (2016, 22 сентября) говорил о татарско-башкирской идентичности так: «Есть некий татаро-башкирский симбиоз – такой двуязычный, двухкультурный пояс. Кстати, в этнологии есть российско-украинское пограничье: есть население, которому трудно определить, кто они – русские или украинцы. … И здесь есть такой симбиоз. Поэтому в Башкирии при одном секретаре или президенте в результате каких-то воздействий или собственных расчетов, кем быть выгоднее, называют себя башкирами, в другой ситуации говорят, что они татары. Я сторонник того, чтобы дать людям смешанного происхождения, которые в равной мере разделяют культуру и знают языки отца и матери, возможность указывать двойную этническую принадлежность, и это, кстати, рекомендует Организация объединенных наций».
То есть суть его концепции в том, что существует некая контактная зона, где продолжаются процессы национального определения. Мысль интересная и продуктивная. Оставим пока в стороне вопрос, как эта зона возникла, а отметим, что мировой опыт показывает, что подобная этнокультурная неопределенность не вечна – это всего лишь переходная стадия к выработке национальной идентичности. На примере той же «малороссийской» нации это хорошо видно. Еще на картах 1910-х гг. Подонье и Кубань считались ее ареалами и по языку, и по культуре. А сейчас эта контактная зона заметно сместились на запад. Вот таковы реалии этих контактных зон, существование их нестабильно, чревато национальными конфликтами, а двойная идентичность рано или поздно перед каждой личностью поставит жесткий вопрос: кто я? И в зависимости от ответа, диктуемого многими обстоятельствами, эта контактная зона неизменно будет сжиматься, как шагреневая кожа.
Продолжение следует
Искандер Измайлов
Фото: Салават Камалетдинов
Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции
