Поэма о Шурале: «Баштай всё хлестал по ногам и спине лохматую чёрную тварь»

Хочу вам поведать сказанье, друзья,
Про век, что давно промелькнул.
С чего начиналась родная земля,
Про наше село Бишаул.

Случились волненья в поволжском краю:
Явился там царь-атаман.
На город Казань вёл дружину свою,
И звали его Емельян.
 
А в той стороне жил Баштай-сирота,
Один в целом мире, как перст (*),
Хлебнул он кручины и горя сполна
С нелёгких мальчишеских лет.
 
Батрачил всю жизнь на богатых селян,
Терпел и нужду, и мороз.
Пастушил в ненастье у волчьих полян,
Бондарничал, чистил навоз.
 
Вовек не имел ни кола, ни двора,
Ел то, что Всевышний пошлёт,
Был голод не тётка – родная сестра,
Порою в полях ночевал у костра,
Чужой охраняя омёт (*).
 
Однажды решился несчастный Баштай
К восставшим отрядам примкнуть.
Он ночью покинул отеческий край
И в дальний отправился путь.
 
У бая увёл вороного коня
С уздечкой и новым седлом.
В лугах заливных свой побег хороня,
Пропал, словно дым над костром.
 
В войсках пугачёвских одна голытьба:
Кто пеш, кто разут, кто раздет.
Широкой волной поднималась борьба
За тьму унижений и бед.

Недолго провластвовал царь Емельян – 
В бою под Казанью разбит.
И снова Баштай, захватив свой дуван (*),
В далёкие земли бежит.

В дороге с ним четверо верных друзей,
Скрываясь то в чащу, то в лог,
Таясь деревень, большаков и полей,
Держали свой путь на восток.
 
На третью неделю в таёжном краю
Попали в такую глухмень (*),
Где пихты, сплетая шатрами хвою,
Скрывали небес голубень.
 
Сплошною стеною стоит древостой – 
С конем не пробраться никак.
Вдруг видит Баштай: ручеёк небольшой
 Стекает по склону в овраг.

Оврагом, сквозь заросли и бурелом,
По дикой звериной тропе,
Они, прорубаясь большим топором,
Выходят к таёжной реке.
 
Приятственны там оказались места:
По берегу мачтовый бор,
Жирующей рыбой кишат омута,
Окрест ожерелье из гор.

В лесу глухари и непуганый зверь:
Куница, сохатый, олень.
Эдем настоящий, хоть верь, хоть не верь,
Смородины дикой купень (*).
 
У яра покатого видят елань (*) – 
Кустами заросшую гарь.
Никто тут не спросит ясак или дань,
Вовек не отыщет сам царь!
 
Решили друзья тут устроить свой стан,
Зимовье срубить из сосён.
Вокруг корчевать вековечный урман (*),
Коням обустроить загон.
 
Из тальника верши (*) тугие сплести
Для лова и рыбных добыч.
Силки и ловушки в тайге завести
На мелкого зверя и дичь.
 
Работали дружно они впятером
С утра до ночной темноты,
Рубили деревья: стволы за стволом,
Жгли ветви, пеньки и кусты.
 
Чуть ниже по речке был луг заливной – 
Там сделан загон для коней.
В дозор отправлялся ночною порой
Туда кто-нибудь из друзей.
 
И вот как-то ночью в лесу шум и крик:
К избушке бежит Мухандис.
От ужаса был искривлён его лик,
Дрожит, как осиновый лист!
 
- Ответь нам скорей, что случилось с тобой?  - 
Его вопрошают друзья.
- Урман иясе (*) -  я не видел страшней!
Вскочил он, как джин, на коня.
И ну, словно заяц, скакать по лугам.
Конь ржёт и встаёт на дыбы.
Глазища подобные двум уголькам
У этой лесной албасты (*)!

Во лбу острый рог, как еловый сучок,
Крючком искривлён его нос,
Душа моя в пятках и в горле комок,
От страха к земле я прирос!
 
Схватили друзья кто топор, кто дубьё,
Быстрее на пойменный луг.
Четыре коня там в загоне всего,
А пятого нет. 
                                 Все вокруг
Искали пропажу по чаще лесной.
И только рассвет засиял,
Все слышат: Баштая рысак вороной
Из дебрей свой голос подал.
 
Стоял он, несчастный, в овраге глухом
Со спутанной гривой, в кустах.
Весь в мыле, с растрёпанным черным хвостом,
С кошмаром в соловых (*) глазах.
 
Баштай подошёл, успокоил коня,
Умело накинул узду.
Из леса, налобником (*) сборным звеня,
Он вывел его в поводу.

Вновь вечер. Закат обагрил небосклон.
Решили усилить дозор:
В ночь двое собрались на конный загон,
Схватив кистени (*) и топор.
 
«Уж мы не сробеем», - хвалились они:
«Встречали мы смерть тумаком!
Зажжём вкруг заимки большие огни
И глаз до утра не сомкнём».
 
Закат отгорал. По долине речной, 
Как призрак, сгущался туман.
Сыртлак и Юлай принесли сухостой,
Палаш (*) припасли и аркан.
 
Заухал в еловнике филин-пугач,
На привязи кони паслись.
У дальней опушки чернел карагач (*),
Над кронами звезды зажглись.
 
Чу, юркая тень меж древесных стволов
Скользнула в полуночной мгле.
Потом, сделав пару бесшумных прыжков,
Исчезла, прижавшись к земле.
 
Испуганно кони столпились гурьбой,
Чуть дрогнуло пламя костра.
Тревожно Юлай оглядел древостой,
Схватив рукоять топора.
 
Вдруг чёрною рысью какая-то тварь
Запрыгнула на коновязь (*).
Кто это: убыр (*), лесовик (*) иль дикарь,
Что между конями ловчась,
Залез на баштаевского рысака
И ну по поляне скакать…
Дозорному враз отказала рука – 
Нет сил топорище поднять.

Обоих их страх суеверный объял,
Страшилище – сущий шайтан!
Во лбу его рог одиночный торчал
Кривой, как клинок-ятаган.
 
Звериною шерстью покрыто оно,
А пальцы острее гвоздей.
Горят как у волка глазища его,
Встречаться с ним в чаще не смей!

Сыртлак и Юлай, обо всём позабыв,
Помчались в избушку свою.
Друзей от тяжёлого сна разбудив,
Поведали новость сию…
 
И вновь до рассвета искали коня
В разлогах и падях (*) глухих.
Нашли только утром у старого пня,
На мшине (*) болот низовых.
 
Но что тут за нечисть шалит по ночам,
Как тать, как разбойник, как вор?
Баштай заявляет: «Сегодня я сам
Пойду на заимку в дозор!»
 
Не стал он кичиться пустой похвальбой,
Себя храбрецом не считал.
Баштай взял аркан с перемётной петлёй,
Камчу (*) и булатный кинжал.
 
Он ведал преданье о сумрачном зле,
В ауле один аксакал
Историю страшную о шурале
Однажды ему рассказал.
 
Намазал он вечером спину коня
Густою сосновой смолой: 
«Посмотрим, сработает ли западня
 Грядущей ночною порой?»
 
Стемнело. Баштай будто спит в шалаше,
Над миром восходит луна.
Рука на ноже и тревога в душе,
Незрима тайги глубина.
 
Вдруг шорох, и чья-то неясная тень
Проворно забралась в загон.
Фигура лохматая, ростом в сажень.
Баштай ей помчался в догон.
 
Забралось страшилище на скакуна – 
Тот час же прилипло к смоле.
А следом аркан прозвенел, как струна,
В объятья схватив шурале.
 
«Ага, юлбасар (*)!» - наш Баштай завопил,
«Тебе я урок преподам!»
И плетью-камчою стал бить, что есть сил
Ему по обоим бокам.

От боли и злости завыл шурале,
Как воет в ненастье буран.
Испуганно эхо тонуло во мгле,
Бесился рысак как буян.
 
Баштай всё хлестал по ногам и спине
Лохматую чёрную тварь.
Вдруг будто бы гром прогремел в тишине – 
Исчез однорогий дикарь.
 
Свалился на землю, рассыпался в прах,
Блеснул огневою искрой!
Волшебною силой, спаси нас Аллах,
Девицею стал молодой!
 
Лежала она среди трав и корней
В беспамятстве, как в столбняке.
Баштай в изумленье стоял меж коней
С камчой сыромятной в руке.
 
Он снял свой халат, её тело накрыл,
С мольбою взглянул в небеса:
«Всевышний, коль чудо ты это свершил,
Открой свою волю Творца?!
 
Коль я её спас от нечистых сетей,
Пусть будет мне верной женой?»
Тут высь озарилась меж горних полей
Падучей небесной звездой.
 
То был верный знак, потому наш Баштай
Взял девушку в жёны себе.
Про это слагает легенды курай (*) – 
О страшном лесном шурале.

В семье родилось ровно пять сыновей,
Из них самый старший Рыскул.
Деревню, что славна легендой своей,
Назвали тогда Бишаул.
 
Летели века, хочешь верь, хочешь нет,
Но каждый джигит в том селе
Историю слышал с младенческих лет
О предке их – о шурале!
 
Тайга до сих пор эту память таит
О чудном пришельце лесном.
А сердце народное свято хранит
Преданья свои о былом.
            
****** ****** ***** ***** ** ** ***** ***** **** ***** *** *** *** *** ** **** 

Перст – палец.
Омёт – скирда (куча) соломы.
Дуван – доля от военной или разбойной добычи в отряде.
Глухмень – глухомань, глухое место в лесу.
Купень – купа, кусты, заросли.
Елань – полянка, прогалина (тюрк: алан - поляна).
Урман – тёмно-хвойная тайга на Урале (тюрк: урман - лес).
Верша – орудие для ловли рыбы, морда.
Урман иясе (тюрк.) – лесной дух, леший.
Албасты (тюрк.) - злые женские духи в мифологии тюркских народов. Обычно представляется в виде уродливой обнажённой женщины с длинными распущенными жёлтыми волосами и обвислыми грудями.
Соловый – серый с желтоватым оттенком (про цвет).
Налобник - поперечный ремень в конской уздечке, располагаемый на лбу коня.
Кистень – вид холодного оружия, представляет собой ударный груз (било), соединённый гибким подвесом (ремнём или крепкой верёвкой) с рукоятью.
Палаш – вид сабли или меча.
Карагач – вид дерева вяз.
Коновязь - место для привязывания лошадей в виде столба с кольцами, кольев с протянутой по ним верёвкой.
Убыр (тюрк.) - кровожадное демоническое существо в мифологии тюркских народов, вампир, упырь.
Лесовик – леший.
Падь – низменность между двух гор, холмов или возвышенностей.
Мшина – мох, моховое болото.
Камча – плеть для управления лошадью у башкир и казахов, в мифологии считается средством от нечистой силы, или средством для изгнания злых духов.
Юлбасар (тюрк.) – разбойник, грабитель.
Курай - башкирская и татарская продольная открытая флейта, часто под её звучание рассказывали народные легенды и предания.
 

Фото на анонсе: © Владимир Васильев / «Татар-информ»