Полемика вокруг миллета: спасение через «избавление» татар от Ислама?

Реформация татарского народа – от крещения до секуляризации

В середине 90-ых я работал над возрождением газеты «Дин вэ мэгыйшэт» Духовного управления мусульман Татарстана и был первым её редактором. Больше века назад она играла заметную роль в общественной полемике между кадимистами и джадидистами. Кто же знал, что с возрождением старейшего татарского издания поднимутся тени прошлого и я буду вовлечён в полузабытый дискурс.

С интересом прочитал размышления Галима Гадельшина на традиционную тему: как спасти татарский народ. Если кратко суммировать им написанное, то получится следующее: для того, чтобы татары из архаичного «миллэтэ» превратились в современную нацию, они должны отказаться от Ислама. По крайней мере, как одной из главных национальных скреп и символов татарской самоидентичности. 

Нова ли эта реформаторская идея? Нет, конечно. Ее вначале продвигали деятели царской администрации и Новокрещенской конторы, пытавшиеся насильно крестить инородческое население российских губерний. Чуть позже этот почин невольно подхватили татарские реформаторы из числа т.н. джадидистов. Одним из средств «модернизации» татарского сообщества джадидистами избиралась система образования, где вместо традиционных для татарских медресе религиозных предметов большее внимание уделялось русскому языку и светским наукам. В новокрещенских школах упор делался на замену «магометанства» православными науками. Вот, в общем-то, и вся разница. Довольно небольшая, поскольку главная суть была в «избавлении» татар от Ислама - в качестве одной из главных скреп национального мировоззрения. 

Читая публикации об одной из первых татарских феминисток-джадидисток Мухлисе Буби, обратил внимание, как менялось соотношение учебных предметов в ее школах. Первая реформация коснулась Иж-Бубинского медресе, созданного еще ее отцом и матерью – сельскими муллой и абыстай. Вначале это была обычная татарская деревенская школа религиозного направления, где дети учились грамоте и основам религии. Когда дети Габдулгалляма-муллы встали у руля отцовского медресе и взялись за образовательные реформы, она постепенно стала превращаться в светское учебное заведение по типу российских школ. 

«К 1910 году в восьми классах мужского медресе из 221 часа в неделю 190 отводилось на общеобразовательные предметы (татарский, русский, арабский, персидский языки, литера¬тура, всеобщая история и философия истории, география, математика, физика, химия, логика, психология, гигиена, агрономия, бухгалтерия, методика преподавания в школе и др.) и 31 — на религиозные дисциплины».
Мухлиса Буби (Бобинская) и джадидизм | Посреди России (posredi.ru)

Не менее показательна динамика трансформации учебного плана в женской половине Иж-Бубинского медресе:

«Во 2-4 классах женской школы в 1901-1902 учебном году на изучение религи¬озных дисциплин отводилось 11-13 часов из 24-25 недельных, а в 1909 году их число было сокращено до 7-9 из 24-29 часов в неделю. В старших же классах женского медресе (5-8) на изучение религиозных дисциплин в 1910 году отводилось всего 3-4 часа из 31 в неделю.
По типу медресе Буби реформируются медресе Европейской Рос¬сии, и за ними, несомненно, и часть медресе Средней Азии».
Мухлиса Буби (Бобинская) и джадидизм | Посреди России (posredi.ru)

История этих трансформаций – реперный пример джадидистских реформ в сфере татарского национального образования, поскольку здесь никто порывам модернизации практически не мешал и преобразователи воплощали свои идеи так, как хотели и могли. Ну, по крайней мере, первое время, до наступления в Российской империи контрреволюционной реакции, что привело к закрытию новометодного медресе в деревне Иж-Бобья в 1911-1912 гг. До этого погрома джадидистский проект Буби развился в полную силу, превратившись, по сути, в сетевую национальную академию, фракталы которой возникали в различных областях Российской империи вплоть до Средней Азии.

Плохо это или хорошо, насколько такая модернизация была востребована?

Мне кажется, это был объективный процесс, вызванный возрастающим уровнем потребностей татарского народа. В условиях общего развития российского общества, татары нуждались в увеличенном доступе к полноценному образованию и повышению социальной коммуникативности. Существовавшая система имперского образования полностью удовлетворить эти потребности татарского населения не могла и тогда возникли реформаторы-джадидисты как  Мухлиса Буби и ее братья, которые стали реформировать систему национальных медресе-мэктэбов. И создавать новые училища с национальным уклоном, в основном, конечно, педагогические, для начальных школ.

Но с этим «хорошо» был и то «плохо», чего опасались более консервативные приверженцы традиций. А именно – с реформацией национального образования началась трансформация мировоззрения татар, их традиционного уклада жизни. Конечно, реформированная система просвещения была лишь одним из факторов такого процесса усиливавшейся энтропии, но немаловажным. Одними из последствий общего социального переустройства России в начале 20 века стала деструктуризация того татарского «миллэтэ», о котором пишет в своей публикации Гадельшин. Резко усилилась маргинализация татар, их ассимиляция и обрусение. Т.е. пошел тот самый процесс, к чему так стремились в 18 веке Дмитрий Сеченов, Лука Конашевич, Сильвестр Головацкий, и чему невольно способствовали татарские джадидисты-реформаторы спустя полтора столетия. Но если раньше это вызывало бунты и восстания татаро-башкирского населения, то теперь всё происходило вполне мирно, ограничиваясь в основном протестами кадимистов.

Примечательна в этой связи история троицкого училища «Дарульмугаллимат», которым заведовала Мухлиса Буби. В 1910-12 гг. оно возникло на деньги татарских купцов в виде Мусульманского пятиклассного женского училища. После Гражданской войны на его базе возник Троицкий татарский педагогический техникум им. Луначарского, где обучались будущие учителя татарских и башкирских школ. Затем при татаро-башкирском техникуме были созданы курсы на русском языке. В 1932 году русские курсы преобразованы в русский педагогический техникум, разместившийся в одном здании с татаро-башкирским. В 1935 году на базе русского техникума открылось русское дошкольное педагогическое училище. В 1940 году после прекращения выдачи стипендий численность учащихся татаро-башкирского техникума резко упала. С началом Великой Отечественной войны деятельность татаро-башкирского техникума была приостановлена, а его имущество передано русскому педагогическому училищу.

Как говорили в Древнем Риме: plaudite, cives, plaudite, amici, finita est comoedia. В данном случае, это скорее трагикомедия, фарс, в который выродился прославенный джадидистский проект. Почему же так произошло? Да потому, что татарские реформаторы не учитывали всего комплекса проблем и факторов, которые определяют общественные развитие. И следовали чужой кальке, вгоняя татар в парадигму отсталой, догоняющей цивилизации. Что в итоге и привело ко вполне закономерному финалу.

Никита Хрущев тоже был модернизатором

Нужно отдать Гадельшину должное: в отличие от многих других идеологов-проектировщиков он не лукавит, а пишет достаточно искренне. Например, насчёт советской эпохи, которую обозначает как один из вполне успешных этапов татарского нациестроительства. Тут он вполне логичен и последователен, поскольку СССР – это и есть, по сути, джадидизм в его наиболее полной, развитой форме. С религиозным консерватизмом коммунисты покончили в жесткой форме и довольно быстро, а с помощью двух перемен алфавита и огосударствления образования поголовно вовлекли татар в полноценное светское образование. «Сбыча мечт» дореволюционных татарских либералов по этому поводу вполне осуществилась.

Единственное, с чем не согласен имярек, так это с хрущевскими реформами, приведшими к массовому закрытию татарских школ. Не понимая, что это и есть неизбежное следствие тех преобразований, которые зачинались еще при царе не без помощи татарских реформаторов. Когда вскрывается татарская биота, трансформируется ее традиционный уклад жизни и происходят изменения в мировоззрении нации по внешним лекалам, тогда теряется резистенция национального организма. И возникает энтропия, деструкция локального гадельшинского «миллэтэ», которую генсек Н.С.Хрущев лишь системно подкорректировал. 

Да, Никита Сергеевич тоже строил нацию, только советскую. И татарская специфика туда не вполне вписывалась. Но стоит ли Гадельшину на него обижаться? Ведь это был вполне модернистский проект, за который так ратует автор.

Что советские теоретики не успели

Гадельшинская концепция создания наций в модернистском обществе, опирающимся на индустриализацию – это есть калька с идей советского обществознания. Там тоже утверждалось, что нации возникают лишь после промышленной революции, когда на смену феодализму приходит буржуазное общество. Галим-эфенди тут просто подкорректировал и расширил марксистское понятие, взяв вместо капиталистической формации термин «модернистское общество». 

Лет 30 назад советский проект канул в лето, а вместе с ним и одноименное обществознание. Не успевшее осмыслить происходящие глобальные перемены. Наверное, поэтому у автора обсуждаемой статьи также происходит концептуальный сбой, и он остро критикует нынешний этап развития современного общества, называя постсоветское время периодом деиндустриализации и разрушения. Хотя, если брать глобально, это не регресс, а дальнейшее развитие того самого модернистского общества, о котором пишет Гадельшин и за которое он так ратует. Просто оно из индустриальной, промышленной эпохи шагнуло на информационную стадию с ее процессами глобализации. И в этот транснациональный процесс уже не вписывается сама Россия с ее институтами, сохраняющими определенный традиционализм. Если бы автор был до конца последователен в своих взглядах, он принял бы и эту фазу постиндустриального модернизма, как принял советскую эпоху.

Национальный университет против Ислама?

Ну, и, наконец, вишенка на торте – Ислам. О нем часто пишут разные прожектеры, предлагающие реформировать татарское общество. При этом, зачастую, это люди не особо религиозные, знающие о предмете лишь из медийных шаблонных публикаций. Что не мешает им предлагать радикальные концепции: от реформирования Ислама до отказа от него в татарском нациестроительстве. 

Из публикации Галима Гадельшина становится понятно, что возрождение татарских духовных традиций и рост религиозности в постсоветское время он расценивает как регресс – откат от советско-татарской светской нации к «архаичному миллэту». Который, дескать, замыкается в своем мирке, чужд образованию и прогрессу. Это копирование расхожего шаблона, представляющего религию как регрессивную силу, дополняется занятным противоречием. С одной стороны, Гадельшин считает авраамические религии, и в их числе Ислам, интернациональными и не предназначенными для трансляции узко-национальных ценностей, а с другой стороны, по его мнению, религии консервативны по своей природе. При этом он же отмечает, что религия помимо семьи остается сейчас единственной сферой, где функционирует татарский язык. 

Что же предлагает автор? Двигаться к светской этнокультурной нации, отказавшись от Ислама как фактора самоидентичности татар. И в этом, по мысли Гадельшина, поможет Национальный университет. Пусть даже в онлайн-форме. Двигаться к воплощению этой идеи, по его мысли, нужно путем просвещения, поскольку, де, политизация вредна, и он приводит борьбу за суверенитет Татарстана как наглядный пример этого. Мол, ничего она не дала, кроме увеличения должностей и появления татарских олигархов.

Оставлю в стороне рассуждения Галима-эфенди, будто появление национальных государств в Европе происходило мирно, в отличие от обретения политического суверенитета Индией и Пакистаном. Наверное, где-то в параллельной Вселенной так и происходило, но в нашей реальности «модернистский этап» развития Европы насыщен такими кровопролитными войнами, по сравнению с которыми все индо-пакистанские столкновения кажутся детским шалостями. Чего стоят последние две мировые войны, в ходе которых и корректировался политический суверенитет европейских государств.

Что же касается идеи-фикс с татарским национальным университетом – а как он возникнет без соответствующих государственно-политических условий? В Татарстане в ходе процессов вертикализации и унитаризации не смогли отстоять даже обязательный статус преподавания татарского языка, кто же создаст Татарский университет, на базе чего? Он что, будет сам по себе существовать, без развитой системы национального образования, включающей в себя уровни дошкольного, среднего, специального и высшего образования? Мне кажется, эта маниловщина весьма далека от реальности, подтверждением чему и является отсутствие этого самого университета.

Татарстан – он сам как аргумент

Автор ломится в открытые ворота, требуя убрать Ислам – как главный фактор идентификации татар. При этом сам же утверждает, что миллионы татар сейчас либо атеисты, либо приверженцы других религиозных мировоззрений. Ну и кто им запрещает считаться татарами? Никто. И потом, раз такая огромная масса татар не религиозна, так и займитесь с ней светским нациестроительством, зачем же вы пытаетесь вторгнуться в татарскую религиозную среду со своей секуляризацией? Оставьте татар-мусульман в покое, в конце концов свобода совести – одно из незыблемых прав человека.

Люди выбирают веру не по глупости или ошибке, а стараясь выжить в современном мире. Противостоять тем деструктивным процессам, о которых упоминает и сам Гадельшин. Поскольку Ислам – это не архаика, а продуманная, выверенная веками духовно-нравственная система координат. И она вполне вписывается в современную высокотехнологичную реальность. В числе самых процветающих государств по уровню жизни граждан позиционируются на сегодня такие мусульманские страны, как Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Катар, Кувейт, Оман, Малайзия, Турция, султанат Бруней. Не только за счет своих природных ресурсов, но и благодаря духовной, социальной организации местного общества, возникшего на мусульманских традициях.

Да что за примером далеко ходить – одним из самых развитых регионов-доноров России является Татарстан. С его исламско-православными традициями. Здесь сформировалась прекрасная управленческая команда, во главе которой стоит верующий татарин-мусульманин. Совершающий намаз и умру. Разве веками исповедуемые здесь религии в лице Ислама и Православия как-то мешают развитию региона? Наоборот, мне кажется, они только способствуют народосбережению, процветанию республики. Это один из факторов того, почему Казань стала центром духовного притяжения для православных русских, и для татар-мусульман. Думается, сама жизнь дает наглядный ответ в этом дискурсе. И он вполне очевиден – архаичны не авраамические религии и духовные традиции татар, других коренных народов России, а представления тех, кто пытается их критиковать и реформировать.

В качестве послесловия

С уважением отношусь к автору обсуждаемой публикации Галиму Гадельшину и тому уровню анализа, на который он поднял весьма актуальную тематику. Хотя, конечно, не согласен с некоторыми его суждениями, которые, как он сам признаётся, достаточно полемичны. И благодарен сайту «Миллиард татар» за продолжение традиций татарского просвещения и предоставление площадки для общенационального дискурса. Затрагиваемые здесь темы актуальны не только для татар, но и для башкир, русских, всех коренных народов России, сталкивающихся с непростыми вызовами нашего времени.

Автор: Фэргат Дэулэтжан, социолог, журналист.
Фото на анонсе: © Александр Эшкинин / «Татар-информ»