«Сибирско-татарским диалектам и говорам, за исключением тевризского и калмакского говоров, свойственно ц-оканье»

Разные говоры одного диалекта

Процесс смещения старотюркских гласных звуков и наблюдаемые смешения в употреблении «старых» и «новых» гласных отразились и на дифтонгах, в результате чего наблюдается их многовариантность: əү / эү / ү / өй – дом, тыу / ту – родить, родиться. Некоторые гласные первого слога имеют тенденцию к дифтонгоидному произношению: соуғыш – сугыш – война, оутын – утын – дрова, өүлте – үлде – умер, аусақ – усак – осина, өйсем – үзем – я сам и др.; возникают и восходящие дифтонги wa / wə,йа / йə: суwақ – суык – холод, туwан – запруда, күwə – свидетель, мөйəш – мийеш – угол и др. Консонантизм. В языке сибирских татар имеются следующие типы согласных звуков и их варианты: губно-губные п-б, ф, w, м, переднеязычные т-д, с-з, ч-җ, ц-дз, ш-ж, н, л, р, среднеязычный й, задноязычные к-г, ң, увулярные қ-ғ, х. 

Основной закономерностью, определяющей характер системы согласных в языке сибирских татар, является преобладание глухих шумных над звонкими. В тоболоиртышском оглушение позиционно не ограничено, распространяется и на заимствования: пар – иди, тите – сказал, шар – жар, парапыс – идем, қысым – моя дочь, итəн – пол, таса – здоровый, пес – мы, сас – болото, токоwор – договор, прикатир – бригадир. В барабинском диалекте звонкие звуки имеют более активное употребление, в томском – оглушение выступает, главным образом, в начале слова. Здесь нельзя не отметить то, что в тепекеевском говоре среднего диалекта также наблюдается довольно системное оглушение согласных д, б, г в начале слога и слова.

Следующей существенной закономерностью является озвончение глухих согласных в интервокальной позиции, либо между гласными и сонорными в слове или на границе слов. В тоболо-иртышском диалекте озвончению подвергаются п, қ, к, эпизодически – с, ш в тобольском, заболотном и тарском говорах озвончение возможно и в соседстве сщелевыми: əшгəрə – очень, төлге – лиса, паға – лягушка, сағал – борода, уғуған– укыган – учился, əбə – апа – старшая сестра, пер гөн – бер көн – один день, өй геше – жена, анта ғалты – (он) остался там; аралажып – общаясь, арышлар чадзып – сея рожь. В барабинском и томском диалектах озвончение қ, к не носит регулярного характера: арқа / арға – спина, сақал / сағал – борода и т.д.; на границе слов преобладает произношение начальных глухих: палықны көтсəң күп инте – если ловить рыбу, то ее много, қар салаты – кладет снег, анта парырсығыз – пойдете туда. В барабинском, чаще в томском диалектах наблюдается озвончение с, ш в позиции между гласными: йажыр – яшер, пыжырабыз– пешерəбез – печём, азра – воспитывай, йажыл– яшел – зеленый, кеже – кеше – человек.

Закон Гримма или что такое спирантизация звуков?

В томском диалекте звук т озвончается на границе морфологических элементов: баради – диал. бараты – идет и др. В калмакском говоре томского диалекта глухие т,с, ш в интервокальной позиции регулярно переходят в д, з, ж: бөдөрөзө – бөтенесе – все они, одун – утын, адазы – атасы – его отец, бозоғо – бусага – порог, эжик – ишек. В томском диалекте зафиксировано редкое явление, а именно озвончение ц: цаdзақ – чəчəк – цветок, тойғандзы – тойғанцы – досыта и т.д. Подытоживая необходимо подчеркнуть, что тоболо-иртышскому диалекту характерно озвончение кыпчакского типа, а для барабинского и томского диалектов – алтайского типа.

Следующей характерной особенностью сибирско-татарских диалектов является спирантизация звуков п-б, к-г, қ: шапфала – ложка, äбw ä – апа – старшая сестра, цебw eбала – цыпленок, түбw ə – крыша. Эта особенность в особенно сильной степени проявляется в заболотном говоре, где п>ф и б>w: цафата – чабата – лапти, йефəрте – җибəрде – послал, таwан – карась, китеф – уходя, үсеф йетеп – повзрослев и т.д. Звуки к, г приобретают щелевой полузвонкий оттенок: пер гһон – один день, икəн > иг һ əн > ийəн – оказывается, т.е., подвергаясь спирантизация гһ переходит в сонорный й. Конечный глухой смычный к в заболотном и тевризском говорах в конце слога и слова переходит в х: палых – рыба, йүрəх– йөрəк – сердце, цыхтых – вышли, пейех йер – возвышенное место, хəрəх – кирəк – нужно и др. В тевризском говоре в такой позиции происходит переход спиранта х в һ: хəрəһ < хəрəх < кəрəк – нужно, йомах / йомаһ – сказка, пүлəх / пилəһ – бүлəк – подарок, сүһмəн – сүкмəн – чекмень, элеһтə – электə – раньше, сəбүх / сəбүһ – сапог. 

От Сибири до Астрахани

Сибирско-татарским диалектам и говорам, за исключением тевризского и калмакского говоров, свойственно ц-оканье: цицəк – чəчəк – цветок, пыцақ – нож, циц – развяжи, мейец – мич – печь, цəрəт – чират – очередь и т.п. В томском диалекте вместо ч иногда употребляется ш: қаш – кач – убегай, чүмеш – чүмеч – ковшик и др. Сибирско-татарские диалекты, как и западный диалект и нукратский, златоустовский, тепекеевский говоры среднего диалекта татарского языка, являются й-окающими. В томском диалекте при присоединении к словам, оканчивающимся на шумный гласный, грамматических показателей происходит ассимиляция и начальные сонорные согласные переходят в шумные: қыстар – девушки, майғандар – утки, болбос – булмас – не будет, килмəспе? – не придет ли? пестең – безнең – наш, сыйырды – сыерны – корову, көчтү – көчле – сильный и др. Аналогичное явление характерно и для астраханского говора среднего диалекта татарского языка.

Отличие сибирского диалекта от литературного языка

Имя существительное. Сибирско-татарские диалекты несколько отличаются от татарского литературного и диалектного языков тем, что окончание множественного числа при присоединении к существительным, оканчивающимся на носовые н, ң, м, сохраняет начальное -л: ирəнлəр (литер. ирəннəр) – мужчины, кейемлəр/ кимлəр (киемнəр) – одежда, оурамлар – улицы, аранлар – сени и др. Специфическая особенность бытует в заболотном, тобольском и тарском говорах исследуемых диалектов: нарушается порядок присоединения аффиксов принадлежности, числа и падежа к терминам родства, к именам собственным: -м или ң+ форма алар + показатель падежа: инə + м + алар + га – моей матери, онна + ң + алар + та – у твоей бабушки и т.д. Данная сложная форма в ходе разговорной речи подвергается стяжению: анамарға, əбəмартан и т.д. Следует отметить, что изменения последовательности присоединения грамматических показателей имеют место в западном диалекте , нагорной группе говоров среднего диалекта татарского языка, отмечены в говорах башкирского языка. Уменьшительно-ласкательное значение передается аффиксом -цық /-цеқ (в чокающих, т.е. тевризском, барабинском, -чық / -чек, т.е. литературный вариант): палацық – дитятько, китапчық – книжечка и др.

В исследуемых диалектах встречается и форма -ац / -əц: үртəгəц – кечкенə үрдəк и т.д. Иногда эти аффиксы выступают вместе: қысцығац – маленькая девочка. Лингвогеографическое исследование показало, что в исследуемых диалектах употребляется и форма на -қай / -кəй. При склонении слов с аффиксом принадлежности 1-го и 2-го лиц в дательнонаправительном падеже выступают аффиксы -қа / -қə, -ға / -ғəвместо -а / -ə татарского языка и его диалектов: əбəмкə – əбəмə – моей старшей сестре, паламқа – балама – моему сыну. Қəртнəңгə қунаққа барасыңма? – Идешь ли в гости к бабушке? У притяжательных существительных иногда выпадает аффикс винительного, местно-временного падежей: Қийемем (киемемне) элтем – повесила (мою) одежду. Мичең (мичеңне) сыласаң – если замажешь печь. Тəəрсең (дəресеңне) əсерлə – готовь уроки. Цацхан йерлəр (җирлəрдə) ағач үсеф утыраты – на посевных полях деревья растут. Существительные с аффиксом принадлежности в винительном падеже оформляются по южному (огузскому) типу склонения: атоwымы (атуwымны) – (вижу) мои ичиги.

Вариативность сибирского диалекта 

В барабинском, более системно в томском диалектах начальный л аффикса множественного числа -лар/-лəр после глухих согласных подвергается ассимиляции: йəлəктөр – җилəклəр – ягоды, йəштəр – молодые, қоноқтор – кунаклар (гости), после сонорных: өлөндөр – үлəннəр – травы, балдар – баллар – мед и т.д. Категория абстрактной принадлежности употребляется в исторически полном варианте: -ныңқы / -неңке: Уйықлы-чийықлы қунычы атунықы – У ичигов голенища расшиты. Улымныңкы қатыны анта тора – жена (моего) сына там живет. Эта форма, как и в пермском, нукратском говорах, употребляется параллельно с литературной формой, часто выступает в функции определения: киленнеке браты қайтып – приехал брат невестки. В калмакском говоре аффикс абстрактной принадлежности часто выступает в ассимилированном виде: қалмақтардыңқы сөздəре – слова у калмаков, бездеңқе ал'бумнар – наши альбомы. Состав личных местоимений имеет следующие особенности: мин, син, ул / у / ол – он (она /оно), пес / без, сес / сез, алар / улар. Кроме них мəн, сəн в тюменском, заболотном, тобольском говорах, томском диалекте – спорадически, в тарском доминирует. В тарском местоимения I и II лиц во множественном числе активно употребляются в формепеслəр, сеслəр. В заболотном: пəс / пес / wв ес – без, сес / сс, в тарском: сес / селəр / сеслəр / слəр, пес / песлəр и др. 

Такая многовариантность связана со сложной фонетической системой сибирско-татарских диалектов. Некоторые своеобразные явления наблюдаются и в склонении: в притяжательном падеже местоимение мин почти систематически выступает в форме минең – лит. Минем (мой). В дательно-направительном падеже варианты личных окончаний имеют следующий вид: миңа / маңа / маға / маа; сиңа / саңа / саға / саа, из них доминирующими являются миңа, сиңа. Употреблением вариантов маға, маа, саға, саа сибирско-татарские диалекты проявляют общность с касимовским, бастанским, кряшенскими и др. говорами татарского языка. Варианты типа мага / маа сближают сибирско-татарские диалекты с кумыкским, ногайским, киргизским, шорским языками, диалектами хакасского языка, варианты маңа, саңа зафиксированы в орхоно-енисейских письменных памятниках, бытуют в современном уйгурском, киргизском, туркменском языках, варианты маа, саа встречаются также и в алтайском, тувинском, шорском
 языках.

Касимовские местоимения

Категория указательных местоимений состоит из местоимений, общих с татарским языком (бу, теге, ул и др.), из фонетических (бо, бы, по, пу, пы; ул / у / а / wы / о и др.; ша, ошу, ушы, шал / шул – этот), лексических (пы бөрəү – этот, теге бөрəү – тот); мона у <  монау – (вот) этот, ана wы – вон тот, и других вариантов; антайын, шан-тайын (в тюменском), антах, шантах (в заболотном) – такой и др.; в томском диалекте би – бу, монди, анди, шонди и др. Варианты ошо / ушы характерны и для касимовского говора среднего диалекта татарского языка. Указательно-субстантивные местоимения: анаwы, монаwы – распространены в нагорной, приуральской группах говоров, лаишском говоре заказанской группы говоров среднего диалекта татарского языка, представляют общую особенность, в основном, для кыпчакских языков (башкирского, казахского, каракалпакского, ногайского, частично узбекского).

В сибирско-татарских диалектах местоимение ул и его производные могут употребляться для указания на предмет, качество, признак, известный говорящему: алай – лит. шулай – так, аның үчүн – шуның өчен – потому, аңа күрə – шуңа күрə – поэтому, ул уқ – шул ук – тот же. Аналогичное явление имеется и в нукратском говоре среднего диалекта, бытует в алтайском, хакасском и др. языках. Вопросительные местоимения: ни / ней – что, какой, нимə – что, кем– кто, қайсы – который, какой, ник, нигə – почему, зачем, қалай – где, куда, кацан – когда, қайа – куда и др.; в томском: нəрə / нə / нəстə – что, канча – сколько; нинтəү – нинди, əнтəү, нəчə / нинцə – в барабинском диалекте. Отрицательные местоимения образуются от вопросительных при помощи отрицания иц (һич): ицмə // ицнимə – ничто, ицкем – никто, ицкацан – никогда, ицқалай – никуда и др. Определительные местоимения образуются сочетаниемəр (һəр) + вопросительные местоимения: əрғайсы – каждый, всякий, əргем – каждый, үз – үс – сам и т.п. Кроме того: пөтөрəсе // пөтрə / пөтөрə – все, нибары / нейбары – все, тулай / тулайы / тулайсы / тулайлары – все и др.; в барабинском: өүс / өс / ис / өйс / үз, томском: өйсө / өсө / үзе – сам и др.

Как и что образуется?

Неопределенные местоимения образуются в сочетании вопросительных местоимений, с частицей əллə и ее вариантов əл / əли / əллə / ал / аллай / алай и др.; пер / перəй + вопросительные местоимения (əлнимə – что-то, перəй ғацан – когда-нибудь, əллə ғалай – куда-то, алхайсы – кто-то и др.) или присоединением вопросительным местоимениям аффикса -тыр / -дыр (ницектер – как-то, қаадыр – где-то и др.). Глагол. Изъявительное наклонение. В сибирско-татарских диалектах параллельно употребляются две формы настоящего времени, первый из которых образуется на основе деепричастия на -а / -и и личных аффиксов: алам, аласың / н, ала (я беру, ты берешь, он берет), т.е. как и в татарском литературном языке.

Вторая форма имеет ту же деепричастную основу, однако осложненную дополнительным аффиксом -ты / -те: алатым, алатың, алаты, алатық, аласыңыс, алатылар. В говорах наблюдаются варианты, самые значительные из которых выступают в 3 лице: алады (том.д.), алат (забол., калм. говоры), алай – берет, китəй – уходит (том.д.). Последняя употребляется параллельно с вышеуказанной второй формой. В сибирско-татарских диалектах употребляется и другая форма настоящего времени, выражающая обычное, регулярно повторяющееся действие, безотносительное к моменту речи и образующаяся от причастия настоящего времени на -а + торган. Данная форма многовариантна: -а + тығын / дыгын (тюменск.), а + тығын / тыған / тқан / тын (тоб.), -атхан / -əтхəн / тыган / теəн (заболотн.), таған / тəгəн / тыған / тегəн / тығын / теген / дыған / дегəн (тарский гов.), атқан / атхан / атхын / атқын (тевризск.), тығаным / тығам / тқан / дығым / тығаныбыз / тыгабыз / тыған (брб.д.), атаған / адаған / тқан / ткəн (калмакск.), адаған / отоғон (эуштинско-чатский гов.). В говорах наблюдаются случаи, присоединения личных аффиксов: алатығаным, алатығанық и др. Примеры: Мин кəсер йөри алмайтыған – Я теперь не могу ходить. Сес Қасаннан пойызд мəн килəтегəнме? – Вы ездите из Казани поездом? Пес русча аңлайтын – мы по-русски понимаем.

Автор: Рамазанова Дария Байрамовна
Источник: «История и культура татар Западной Сибири»

Подготовил: Владислав Безменов, «Миллиард.Татар
Фото на анонсе: из открытых источников dzen.ru