Табеев, Гареев, угон из Кандагара: татары в Афганской войне и после

Фикрят Табеев: посол на раскаленной сковороде

Фикрят Табеев был чрезвычайным и полномочным послом СССР в Афганистане в самое горячее время – с 10 ноября 1979-го по 1986 год. Напомним, в период с сентября по декабрь 1979 года генеральный секретарь ЦК НДПА Хафизулла Амин семь раз обращался к СССР с просьбой о военной помощи (в итоге Политбюро ЦК КПСС приняло решение о вводе войск 12 декабря).

В 1960 году, в возрасте всего 32 лет, Табеев стал первым секретарем Татарского обкома КПСС и за 19 лет на этой должности добился многого, прежде всего качественного рывка в индустриализации региона. В то же время, будучи человеком системы (тогда – хрущевской, в которой национальные различия считались скорее тормозом развития), Фикрят Ахмеджанович не слишком «топил» за татарский язык и культуру. Бывший председатель президиума Верховного совета ТАССР Камиль Фасеев писал в своей книге «Вспоминая прошлое»: «Что касается татарского языка, то он [Табеев] открыто и убежденно пророчествовал о его исчезновении через 15-20 лет».

Ирония судьбы в том, что национальный фактор сыграл свою роль в резком повороте трудовой биографии Табеева. Озвучивая предложение ЦК КПСС отправиться в Афганистан, секретарь ЦК по идеологии Михаил Суслов так ему и сказал: «Вы первый секретарь крупнейшего обкома партии. Очень важно, что вы мусульманин. <…> Не понаслышке знаете межнациональные, межрелигиозные отношения. Татарстан - это большой регион стабильности прекрасных взаимоотношений между народами многих национальностей».

В итоге Фикрят Табеев изъездил Афганистан вдоль и поперек, стал, по его словам, фактически главным советником афганского руководства и много встречался с людьми, в том числе с самыми простыми. Напомним, речь о после в воюющей стране, который, в общем-то, не побоялся выступать лицом 140-тысячного «ограниченного контингента». Афганцы, по свидетельству Табеева, были рады приходу «шурави». В то же время, рассказывал он в книге Ягсуфа Шафикова под названием «Фикрят Табеев», «ежечасно, ежеминутно смотрел смерти в глаза. У меня заранее было составлено завещание. Выезжая из ворот посольства, никогда не знал, вернусь живым или нет. В самом Кабуле могли убить на каждом шагу. В афганской столице всегда была очень сумбурная обстановка».

Позже экс-посол признавался, что считает этот отрезок своей жизни самым ярким и интересным. Отдельно он упоминал, что похудел в ДРА на 30 килограммов и после этого так и не поправился.

Махмут Гареев: война после войны

Советский ограниченный контингент в Афганистане встречал один татарин, а провожал другой: в 1989-1990 годах Главным военным советником президента этой страны был участник Великой Отечественной войны, военачальник и военный теоретик Махмут Гареев.

Он прибыл в Кабул 7 февраля 1989 года – фактически за неделю до того момента, когда страну покинул последний советский военный. Впрочем, и до этого Гареев несколько раз выезжал в Афганистан в роли заместителя начальника Главного оперативного управления, а потом заместителя начальника Генштаба Вооруженных Сил СССР.

В своей книге «Моя последняя война» (1996) Махмут Ахметович подробно и увлекательно рассказал об этом периоде своей жизни, в том числе – о своих наблюдениях об афганском народе, в котором он отмечал фантастическое личное свободолюбие на грани склонности к анархии. Вот характерный штрих: «В 1980-1981 гг. мне довелось ближе познакомиться и с обликом афганской правительственной армии. В 80-100 км западнее Мазари-Шарифа силами одной пехотной дивизии проводилась так называемая «операция по очистке» нескольких кишлаков с целью поиска оружия и скрывавшихся моджахедов. <…> Советские подразделения составляли внешнее кольцо окружения, имея задачу прикрыть афганские части от возможного подхода оппозиционных вооруженных отрядов. <…> После «чистки» афганские солдаты собирались в заранее назначенных сборных пунктах и, проходя мимо наших изумленных солдат, тащили в мешках и наволочках награбленное имущество местных жителей. Причем все это не только не пресекалось афганскими командирами и политработниками, но даже негласно поощрялось. Ни к чему, кроме разложения личного состава, это не могло приводить».

И, конечно, Махмут Гареев рассказал в этой книге о планировании боевых операций правительственных войск против вооруженных формирований оппозиции. Не без некоторой обиды он отмечал: «Особенно избегают касаться этой темы некоторые работавшие в Афганистане политические деятели и военачальники. И их можно по-своему понять. С таким трудом противостояли вооруженной оппозиции совместно действовавшие советские и афганские правительственные войска и вдруг с не меньшим успехом стала держаться афганская армия, оставшаяся наедине с вооруженными силами оппозиции. Неловкость, возникающая у некоторых начальников в связи с этим, нередко переходила в раздражение, и, видимо, поэтому генералов и офицеров, работавших в Афганистане после вывода 40-й армии, до сих пор не причисляют даже к лику «афганцев».

Неудивительно, что у Гареева сразу три афганских ордена - Саурской революции, Красного Знамени и «За храбрость».

Кандагар: угон по-девятаевски

Эпическая история из 1996 года: измученные годом плена члены экипажа Ил-76, принадлежавшего казанской компании «Аэростан», угнали свой самолет у талибов. В составе экипажа были два татарина - второй пилот Газинур Хайруллин и бортинженер Асхат Аббязов. Все это время летчикам грозила смертная казнь, поскольку прилетели они в Афганистан с целью доставки стрелкового оружия врагам «Талибана». Возможно, поэтому Россия не проявляла открытого интереса к освобождению экипажа, по сути, переложив эту миссию на Татарстан.

Побег из плена прошел как по нотам, хотя для этого, как и в случае с подвигом Михаила Девятаева, должно было сложиться многое: достаточный запас топлива в момент побега, которым было выбрано время пятничной молитвы у талибов, удачная нейтрализация конвоя, пересечение воздушного пространства Ирана, ОАЭ и других стран и т.д.

В итоге Газинур Хайруллин, как и командир воздушного судна Владимир Шарпатов, получил звание «Героя России», а все остальные члены экипажа были награждены орденами Мужества. В 2010 году побег послужил фабулой фильма «Кандагар».

В эти дни отмечается 25-летие этого события - самолет был угнан 16 августа, а на родину летчики вернулись в ночь с 18 на 19 августа.

Бадабер: обреченное восстание

Еще один случай в плену - к сожалению, без хэппи-энда. В апреле 1985 года в лагере Бадабер (Пакистан) советские и афганские военнопленные подняли восстание. Среди восставших были уроженец татарского села Большой Сарс Октябрьского района Пермской области Равиль Сайфутдинов и башкир Радик Рахимкулов.

Очень тяжелая история: пленных избивали и издевались над ними, использовали на самых трудных работах, склоняли к принятию ислама, некоторые из них сошли с ума. По сути, восстание было жестом отчаяния. Бурхануддин Раббани, которому принадлежал лагерь, предлагал сохранить жизнь восставшим в случае их сдачи, но они отказались. Штурм закончился взрывом склада боеприпасов, по одной из версий, его подорвали сами восставшие.

Ильяс Дауди: звание Героя через 24 года

В 2010 году был удостоен звания «Герой Российской Федерации» Ильяс Дауди (настоящая фамилия - Сафин). В Афганистане он был командиром отделения разведывательной роты, в 1986 году участвовал в ликвидации формирования полевого командира Исмаил-хана в провинции Герат, где под огнем противника вынес с заминированного участка троих тяжело раненных солдат своей роты и сам подорвался на противопехотной мине. В августе того же года Сафин был представлен к званию Героя, но получил его лишь спустя 24 года.

В прошлом году Ильяс Дильшатович издал военно-исторический роман «В круге Кундузском». По его словам, это история шестерых боевых друзей из разных уголков Советского Союза (в том числе из Татарстана), которые проходят в Афганистане испытание серией военных операций. «Книга абсолютно документальна, я старался не упустить ни одной мелочи, практически все герои имеют реальных прототипов», - отмечал Дауди.

На родине героя в Азнакаево установлен его бюст.