«Кыпчакская основа тоболо-иртышских татар усиливалась в ходе общения их с казахами, узбеками и далее поволжскими татарами»

Построение сибирского диалекта и его родство с другими тюркскими языками 

Изменение формы диалекта во многом происходит из-за процессов эмиграции на территорию существования диалекта различных этнических групп, которые могут быть родственно близки или совершенно противоположны группе носителей. Диалект Сибирских татар отражает их развитие как отдельной общности татар под воздействие процессов татарского переселения с Поволжья в XVI веке и заканчивая сталинской коллективизацией в XX.  Приоткрывая тайну развития диалекта сибирских татар, мы узнаём, как именно сложилась эта самобытная группа.

Отклонения в диалектах

Специфичные частицы: қуй / ғуй / қуйын / ғуйын – ведь, же (активно употребляется и в пермском говоре, во всех тюркских языках к востоку от Урала), қəнə – ну-ка (ср.:кан'е в западном диалекте татарского языка), йəме – вопросительно-утвердительная частица в значении «да ведь?» (тат. яме – ладно ли), пыран, ций – выражают уточнение, усиление (Пыран кисəртке – Точно, как ящерица. Ций Қасанныңма? – из самой Казани что ли?). Синтаксические особенности. В языке сибирских татар действуют те же способы соединения слов в словосочетания, что и в татарском языке и других тюркских языках.

В сравнении же с татарским языком в исследуемых диалектах наблюдаются следующие отклонения. Изафет типа «существительное – существительное», выражающий отношение принадлежности, оформляется без грамматических показателей. Это касается и неполных словосочетаний, образованных с помощью послеложных слов: Йаңқыр потқа йасайтылар йылға буйта (яңгыр боткасы: елга буенда) – Обряд моления дождя проводят у реки. Цацын қырық көнтə алғаннар, цац туй (чəч туе) йасағаннар – Первые волосы младенца состригали в сороковой день, устраивали в честь этого пир.

Явления в различных говорах

Показатель принадлежности может отсутствовать и у более развернутых словосочетаний: Қыс айақ асқа – Под ноги невесты. Данный тип изафета восходит к той эпохе тюркского праязыка, когда отношения принадлежности могли выражаться простой коллокцией двух имен существительных типа озеро, берег... В татарском языке безаффиксальный изафет рассматриваемого типа наблюдается в тех говорах, которые сформировались в ходе изолированного в том или ином отношениях существования и сохранили ряд архаичных черт: в нукратском, пермском, спорадически выступает в заказанских, приуральских, астраханских (материалы автора) говорах, в ряде говоров западного диалекта.

Основной падеж в определенных случаях может указывать место, направление, время действия, и тем самым, соответствовать дательно-направительному, местно-временному падежам в их современном значении: Инте Тармакүл китəсес – Теперь поедете в дер. Тармакуль. Данное явление известно в приуральских говорах, в говорах западного диалекта. Существительное с аффиксом принадлежности, являющееся прямым дополнением, может иметь форму основного падежа: Синең айтканың (əйткəнеңне) қолағым уқмайты – Мои уши не слышат, что ты говоришь. Шəлең (шəлеңне) күрсəтең – Покажи-ка (твою) шаль. Примеры из томского диалекта: Ағырла киши (кешене) сəн – Ты почитай людей.

Чем сибирские говоры схожи с поволжскими? 

Такое явление зафиксировано в древнетюркских памятниках. Как и в пермском, частично нукратском говорах, родительным падежом может оформляться сказуемое при выражении территориальной, родовой принадлежности, также и происхождения лица или предмета, выраженного подлежащим: А йақлар Қасан йақның – (Живущие) на той стороне являются выходцами из Казани. Мин оутыз икенең – Я тридцать второго года рождения. Пы ғыс кемнең – Эта чья дочь? Как известно, глагольные слвосочетания организуются по принципу главный формирующий член (глагол) и зависимый, подчиненный, находящийся в известных синтаксических отношениях.

В сибирско-татарских диалектах, как и во всех татарских говорах, встречаются отличия в глагольном управлении: суғу (ишекне) – ударить, тат.литер. ишеккə; уқый пишенчене – литер. бишенчедə – учится в пятом, қортқаларға (корткалардан) көлү – смеяться над старухами, сескə (сезне) сағыну – скучать по вам; мин орышмайым аңа (аны) – я не ругаю его, айағыннан (аягына) пасалмайт – на ноги не может встать и др. Некоторые фразеологизмы также отличаются грамматическим оформлением: күсх'ə сəғыйп (күзе зəгыйфь) – глаза с изъяном (так же в пермском, подберезинском говорах татарского языка). Бытующие в говорах подобные отклонения представляют собой, по-видимому, остаточные явления, отражающие в какой-то степени первоначальную недифференцированность падежных форм, или свидетельствуют об утрате одних и развитии других падежных значений в современных языках. Сказуемое, выраженное именными частями речи, во всех лицах спорадически принимает личные аффиксы: Паллар əшгəре шуқларты (Балалар бик шук) – Дети очень озорные.

Вопросы татарского языка 

Аналогичное явление в различной степени наблюдается во многих говорах татарского языка. Вопрос, как и в татарском языке, организуется с помощью вопросительных местоимений, вопросительной частицы (-ма/-мə/-мы/-ме), иногда и одной интонацией. При этом наблюдаются случаи, когда вопросительная частица может присоединиться к тому слову в предложении, на которое падает логическое ударение: Қасантанма килепсес? (Казаннан килдегезме?) – (Вы) из Казани что ли приехали? Это является одной из характерных черт западного диалекта, нукратского говора среднего диалекта татарского языка, встречается и в татарских говорах ареала «Юг Башкортостана». 

В глаголах настоящего и будущего времен вопросительная чатица присоединяется непосредственно к основе: Пелəмесс (белəсезме) – Знаете ли Вы? Торада торамсың (торасыңмы)? – В городе ли живешь? В организации вопроса участвуют и модальные слова кəрəк, түгел: Йасасың кəрəк – Пишешь, что ли? Кинцəклəр питлəрен күрсəтмəй йөргəннəр түгелмə? – Молодые невестки ходили не показывая лицо, что ли? Предположение выражается с помощью вспомогательного глагола булыр (что активно выступает в нагорных говорах татарского языка), послелогом шикелле / шилле (так же и в пермском и некоторых других приуральских татарских говорах): Килмəсх'ə уйлатлар шигелле – Видимо, раздумали приехать. 

Большая семья языков 

Лексика. Прежде всего, необходимо констатировать то, что лексический состав языка содержит в себе важный фактологический материал, который способствует решению ряда вопросов этнической истории носителя этого языка. Лексический состав сибирско-татарских диалектов характеризуется разнообразием по диалектам и говорам, так как они распространены на обширной территории. Кроме того, причина такого разнообразия кроется в исторических этнических корнях носителей диалектов. Так, кыпчакская основа тоболо-иртышских татар усиливалась в ходе непосредственного общения их с казахами, ногайцами, узбеками и далее поволжскими татарами.

Этногенез барабинских татар в основе своей связан с племенами бараба, кőлőбő, терене и др., находящимися в близком родстве с восточнотюркскими народами (алтайцы, шорцы, хакасы, тувинцы и др.). Предки носителей томского диалекта восходят также к восточнотюркскому этносу, точнее к телеутам. В ходе развития в составе одной административной единицы, под влиянием одних и тех же языков, под сильным влиянием татарского литературного языка шел процесс единения сибирско-татарских говоров, сложилась и лексико-семантическая система языка сибирских татар, имеющая сходство с лексикой татарского, также и башкирского, казахского, киргизского, узбекского, алтайского и некоторых других языков, однако в целом трудно определить ее сходство с лексикой какого-нибудь одного определенного языка.

Общая лексика, но разные говоры 

Наблюдения показали наличие в настоящее время значительной общности лексической системы сибирско-татарских диалектов с лексическим фондом татарского языка. Так, в работе Х.Ч. Алишиной, которая содержит огромный лексический материал, подвергнутый автором глубокому исследованию, приведены около 20 лексико-семантических групп, охватывающих все области жизнедеятельности носителя. Подсчеты показали, что из представленных лексем в группах более половины, иногда и две третьих из них обнаруживают совпадение с татарскими эквивалентами.

В диалектах языка сибирских татар сложилась общая для всех их лексика, большинство которой не обнаруживается в татарском языке, или отмечены лишь в говорах, часть которых приводится ниже: ноу – луг (монг.), күс – зернышко, крупинка, палтыс – младшая сестра жены для мужа и мужа для жены (пермск., мензелинск.гов.), ату / атоу – ичиги, йорцо – младший брат жены для мужа и мужа для жены, тора – город, эртник – рыбный пирог, тоwан / тыwан – пруд, туғац – сдобная булочка (так же в астраханском говоре), йуша – вид олени (так же в пермск.), қоwан / қойон – вихревая воронка, сəйел – солнечный, қыйра – лентяй, терсəк – ячмень (на глазу), күбемə – стеганые ватные штаны, эцмəк – рукавицы, сырт – спина, мышыр – рябой, цицəй – прививка от оспы, шөшпүрə / чөчпүрə – пельмени, шəңкə – мучное блюдо типа ватрушки (так же и в приуральских татарских говорах), шəлтеп / сəлтеп – колыбель и др.

Особенности местного словосложения

Специфическими для сибирских диалектов являются также и йайғор – радуга, үрцəн – ласка, пақцар – скворец, каравақцар – грач, маwыл – шесток для подвешивания одежды, йəктə – пиджак, əрлə – пила, шөбə – бечевка для шила, қолоп – замок (висячий), цəмпəр – обруч (на бочке), отсюда: цəмпəрле күлəк – платье, на подоле которого нашита поперечная отделка из шнурков и тесьмы, сымрак – соска, кайас – посуда из бересты, қумта – плоский ящик, саwал – закат солнца, туқмақ йелəк – клубника. В формировании специфичной лексики значительную роль сыграли особенности местного словотворчества, своеобразная номинация, другие словообразовательные средства.

Как известно, в говорах, словосочетания, компоненты которых связаны между собой притяжательностью, зачастую оформляются без аффиксов и в результате возникают сложные слова (напр., алмагач < алма агачы и др.). Аналогичный способ стал одним из активных средств словотворчества в языке сибирских татар: кантсаwыт – сахарница (кант – сахар + саwыт – посуда), крашлау – корыто для стирки белья (кр< кер – белье + ашлау – корыто), күртишек – могила (могила + дыра), айағуйын – пляска (игра ноги), қырмайақ – деревянная чаша (кырма – обтесанное + айақ – посуда), айақтун – ыштаны (айақ – нога, тун – одежда), тиртун – шуба (тире – шкура; мех + тун – одежда), тусмай – деготь (тус – кора березы + май – масло, жир), онағац – скалка (он – мука + агач – дерево) и др.

Слова, вышедшие из употребления 

В таких сложных словах первыми компонентами могут быть прилагательные: йылыwыт – душица (йылы – тепло + ут – трава), өсқорма – балкон (өс – верх + қорма – сооружение) и др. Многие названия образованы по моделям, характерным для языка сибирских татар (афф. -гыр / -гер: йийгыр – умелый собиратель ягод, йөзгөр / йөскөр – любитель, умелец плавать и др.). Принцип номинации осуществляется больше всего на основе глагольных корней: көлəгəц – насмешливый (гл. көлə – смеется + афф. -гəц), йəпшермə өй – пристройка (гл. йəпшер – приклеивай), йəпшенцəк – семя лопуха (гл. йəпшен – хватайся + афф. -цəк), цаққан – быстрый, ловкий (гл. чак – высекать огонь), тымыш – тихоня (гл. тым – спокойный, тым пулу – молчать и т.п.). В генетическом аспекте особо значительными являются следующие пласты.

В языке сибирских татар продолжают бытовать такие древнетюркские слова, которые в других тюркских языках, в том числе и в татарском, вышли из употребления или перенесли семантические сдвиги: қый – навоз, айақцы – тамада на свадьбе (др. тюрк. айагчы – горшечник), артыш – можжевельник, тет – лиственница (др. тюрк. тыт), ғусығ – орех (так же в алт., азерб., ккалп., кбалк., кум., тркмн., хак.), йорон – лоскут (др. тюрк. йорон – шелк), қотоқ – колодец. Выделяется лексика, общая с монгольским языком: дулана – боярышник, кыйра – лентяй (хойрғо – монг.), көнəй – человек (монг. хүн), монг., алт. чер (җир) мешкези, хак. миске – сиб. тат. мəшкə – гриб, моңнау – петь (о петухе); семантич. общность: нохойн хушпу – собачий нос. Нельзя не выделить лексику, общую с восточно-тюркскими языками: қат: қарағат (кара – черный + гат – ягода) – смородина, кəңшерек – переносье (ср. алт. конзоор – в том же значении).

Описание явлений и жизненное общение 

В составе лексико-семантической системы имеются и заимствованные слова: русские, арабо-персидские, угорские. Как известно, такие заимствования бытуют во всех татарских диалектах, однако в различном составе и с различными закономерностями фонетической адаптации. Приведем некоторые материалы. Арабо-персидские: негə < никах – церемония бракосочетания у муллы; кəперəн – наперник (тат. сүрү), кəч (< хач) – паломничество, тыwа (тат. дога) – молитва, күwə / гуwа – свидетель (тат. танык, шаһит). Русские: үгүрци / өгөршəк – огурец (тат. кыяр), ланты – лента, пөрсинт – брезент, шиплəт – туфли (штиблет), путпиллə – подвал, самаwыралка – самопрялка, тораша – дрожжи, пүперəк – погреб и др. Состав и особенности усвоения заимствований также играют значительную роль в формировании специфики диалектов.

Необходимо подчеркнуть, что лексико-семантическая система языка сибирских татар характеризуется чрезвычайным разнообразием по диалектам, по говорам. Параллелизмы по говорам существуют для обозначения предметов быта, природных явлений, родственных отношений, физической и нравственной характеристики человека. Диалектизмы составляют те тематические группы лексики, которые являют собой основной словарный фонд языка, самый необходимый комплекс слов для повседневного общения между диалектоносителями.

Одни слова, но разные говоры 

Так, например, для выражения понятий «дед» (отец отца или матери) и «бабушка» (мать отца или матери) употребляются в тюменском говоре термины қартата и картинə, в тобольском говоре онна и олата, в тевризском əwə и поппа, в заболотном картөннə / қартнə и олата / олта, в барабинском диалекте қартинə / қартна и қартата / қартада (старшая же сестра отца и матери обозначается терминном өлнə, старший брат отца или матери – олада / олата), в томском диалекте қартəнəй и қартəтəй / қартада и др. В тарском сағыр, тевризском қолақай, тобольском говоре қолақсыс, в томском диалекте төндөр – глухой. Поплавок обозначают в тевризском лəңгир, тюменском қалқын // қалқаwыс, тобольском қалатқы и др.
Младшие брат или сестра в тоболо-иртышском диалекте называются кецегə, барабинском диалекте – чеwə / чыwа, в томском диалекте – күкə. Приведем другие лексемы, специфичные для отдельных говоров и диалектов. Тюменский: цəцəкə – форма обращения к родным младшим братьям (а цəцəбə – к младшим сестрам) отца или матери, билсə – приданое. Қалта йөрөтү, цыбығымцық – игра в колечко, йаба – крытый ток, туңкалақ – четырехстенный дом и др. Тобольский говор: əйнə – жена старшего брата отца (так же в нукратском говоре), муллатсым – форма ласкового обращения к младшему брату мужа, əбетə – старшая сестра (так же в тарханском говоре), қағанақ – плацента, йүмкəк – темень, йапцак оцлау – эпилепсия, əлхəп – подбой, қунтыр – манжета рукавов, асқар – родничок у реки.

Заболотный говор: йерсуйа – (мифол.) хозяин воды и земли, атсыс мамай – черт в образе женщины, цөкəү – ласкательная форма обращения друг другу, мех'це – низкого роста, төңрəйү – наклониться, йəтх'əр – старательный, лəпəт – медлительный, тос пв уста – солонка, тирəс паwырсах – пресная лепешка с дырочками, которая печется в сороковой день умершего, мəшх'ə май – сливочное масло, атаwыц – подорожник, лыйлых – чибис, сандугач – божья коровка, ай холох – жабры, йартан < Ийордан – прорубь. Тарский говор: цығыт – приданое и все другое имущество невесты, қуйын йемеш – гостинцы (обычно изюм) жениха, привезенные им при первом посещении невесты, мулцашу – назначить день свадьбы, əцемлек – покрывало невесты, пəпə – младенец, кандыр – селезенка, кəсү / кисү – ткацкий стан, иргəнəк – полати, шиңгəн май – подсолнечное масло, шырбүрəк – пирожок с творогом, салмайаға – съемный воротник, қуғы – кустарник, күгерт ату – ударить молнией, цүри – гусенок, тути – цыпленок, қашлақ – неспелый, незрелый, күгел – голубика. 

Общие названия и разные произношения 

Тевризский говор: қолақ чəйнəшү – сосватание мальчика и девочку еще в детстве (тат. литер. колак тешлəтү, в мензелинском, стерлитамакском говорах дустыган эчү – в том же значении), хəйебирəн – так называются домашние животные во время посвящения им молитвы, прочитанной духовным лицом, қарабақчар туе – ритуальный весенний праздник после прилета грачей, в ходе которого детям варится каша и дети этой кашей замазывают крыши хлевов, головки столбов, тем самым дети будто бы угощают грачей, предвестников весны, тəтинə – бабушка, поба / поппа – дедушка, родной брат родителей, муж родной сестры родителей, ухмачалак – безымянный палец, үрелмəле йел – смерчь, йурычқа – дикий горох, сыбыр – дягиль, қаман чичəк – подснежник.

Барабинский диалект: тастымал – накрытый стол, йастықтан үтү – спускаться с повозки на подушку, затем невеста может пройти в дом жениха, чеwə/чүwə/чыwа – младшая сестра, сестренка, тəлə – пятка, йаwыс – низкого роста, көзəтү пармақ – указательный палец, талғақ – эпилепсия, əккəлдəк – заика, элəц – удочка, көсөү / суқма – ступа, қынау – ткацкий стан, пасмақ – мялка льна, конопли, пасқарақ – крыльцо, тəкчəк – угол (дома), шəмек – кашемир, йамау – кожа, кəрнəй – горностай, чөрчə – ласка, йемсəрəк – паук, коцмəр – крот, киндер – крапива, көбөр – мох, саңғы – красная глина.

Особенности местного произношения 

Эуштинско-чатский говор: чақыртуға йөрү – ходить на религиозный пир, үбə – призрак, йестə – муж старшей сестры, старших родственниц, малайақ – младенец, күкə – младший брат или сестра, йүткерек – кашель, таңғай – небо, цадырық – ограда на могиле, типше – широкая квашня, сəке – полка, табатан – сковородница, чемелдек – шкварки, күгезмəк – жилет, əйкəл – перевязь, бок / бөк – поле, қаған – поляна с мелкими кустарниками, утырац – урема, мəшкə – овца, чалғай – крапива, йола – гребешок, қаштақ – незрелая (ягода).

Калмакский говор: ада // тəтəй – отец, көкөм – форма обращения к младшему брату или сестре, младшим братьям или сестрам мужа для жены, жены для мужа, былафкы уйнау – игра в колечко, тачок – молодежные вечерние игры на берегу, эшлəкəй – пленка под языком, айыл – деревня, тығым – доски потолочные, колосса – колодец, ургыч – серп, тартмағач – пряслице, тотқо – сковородница, туғолоқ – чашка чайная, артсалма – жилет, кашник – манжета рукавов, əйнек – маленький бархатный мешочек для молитв, носится на подмышке: лəчкə – жеребенок, сипкə – пескарь, қоча – баран, қалба – один из видов дикого лука, сарғай – саранка, сайғанақлы – колючий, йамбас – клубника и др.
Таким образом, язык сибирских татар до настоящего времени продолжает сохранять специфичные явления и в то же время имеет много общего с татарским языком и его говорами. Особенности сибирско-татарских диалектов представляют собой неоценимо важный источник для разработок по вопросам истории взаимовлияния и взаимодействия сибирских диалектов с поволжско-татарским языком, вопросов истории не только сибирско-татарского, но также и других тюркских языков, этногенеза сибирских татар, носителей тоболо-иртышского, барабинского, томского диалектов, научно обоснованная классификация которых останется образцом служения науке.

Автор: Рамазанова Дария Байрамовна
Источник: «История и культура татар Западной Сибири»

Подготовил: Владислав Безменов, «Миллиард.Татар
Источник фото на анонсе: ru.wikipedia.org