«Рассуждение прорицательного плача казанские царицы в 7061 году октября 3 дня»

Что интересно – в подборке документов о вымышленном бунте упоминается о бытовании среди казанских татар традиции почитании царицы Сююмбике даже во второй половине XVIII века. 

Источник является фрагментом коллективной монографии Института истории им.Ш.Марджани АН РТ – «История татар. Том V. Татарский народ в составе Российского государства (вторая половина XVI-XVIII вв).

Сами события, ставшие причиной для расследования, кандидат исторических наук Дина Мустафина характеризует так: «В среде возникла идея анонимки о готовящемся вооруженном выступлении татарского населения против властей. В последующем миф о бунте был раздут представителями администрации (центральной и местной), что нашло отражение в материалах расследования, часть из которых мы предлагаем вниманию читателей». Подробнее ее аргументацию можно почитать в полной версии научной статьи.

№ 29
Запись об объявлении М.Г.Полянским переданного ему новокрещеном Ф.Петровым анонимного письма о предполагаемом бунте татар Казанской губернии с приложением изложения Плача-прорицания царицы Сююмбике от 3 октября 1552 г.

9 февраля 1748 г.

1748-го году февраля девятого числа поутру, в девятом часу по полуночи, пришед в Казанскую губернскую канцелярию оной же канцелярии секретарь Михаила Григорьев сын Полянской и с собою привел лекаря Егора Дмитрополева жены ево, вдовы Ирины Ивановой дочери Дмитрополевой, дворового человека из башкир новокрещена Федора Петрова. И по приходе объявил Казанской губернской канцелярии господам присудствующим письмо, разпечатанное в пакете, на котором пакете подписано было тако: «Государю Михаиле Григорьевичю, господину секретарю Полянскому из Москвы в Казане».

О коем писме показанной секретарь Полянской сказал, что сего-де числа был у него в доме Казанского уезду Арской дороги деревни Корсы татарин Ермак Усеинов для своих нужд. При чем де случился быть в том же доме казанской купец Андрей Тиханов сын Пушников. И побыв де в доме ево, Полянского, оной Ермак и поехал неведомо куды. И после того ж часу, пришед к нему, Полянскому, в дом, вышеписанной из башкир новокрещен и показанное писмо в пакете за печатью ему, Полянскому, при означенном Пушникове подал.

О котором сказал, что то писмо вырвал он из рук у татарина, которой де к нему, Полянскому, приезжал с вышеписанным Ермаком. А как ево зовут и чей сын, и которого уезду и жителства, того он не знает.
Усмотря де, что то писмо подписано на имя показанного Полянского, и по той подписи приняв то писмо, он, Полянской, при вышеписанном Пушникове распечатал.

А по распечатании де того пакета явилось во [оном] пасквилное писмо, писанное на четверти листа о бунте казанских татар. А кем оное писмо писано и х кому, того в том пис[ьме] не подписано, чего де для оной пакет с пис[ьмом] Полянской объявляет при сем.

У подлинного подписано тако: «К сему объявлению секре[тарь] Михаило Полянской руку приложил».
Рассуждение прорицательного плача казанские царицы в 7061 году октября 3 дня по взятье града Казани
Будет Казань за татары. По руски луче не могу толмачить, я был сам татарин, ныне крещенои. А по-татарски ладно и складна, а по руски будет: Казана взята через тритцатое и ещо 3 и еще 3 и ещо 3 годов, то как будет 39 годов, перво время – 7100 году.

Другое время и пора через тритцать деветь годов в 7139 году. Третья пора и время через тритцеть деветь годов 7178 году.
Четвертое время через 39 годов в 7127 году. Я помню татары тогда Казань хотели взять, с ног зачали и уезд разоряли.
А ныне хотят воевать с головы зачать, в Казане всех до малого робенка перерубить и, розделя добычю, по ногам и по рукам ити, то есть по уезду всех рубить. И того ожидать через девятнатцать 39 годов. Четвертое время прошли, а пятое ныне приходит в 7256 году.

Нада опасенье иметь в начале сего года по рождении перваго месяца марта в третей день в отдачю вечерних часов. А то время случитца в ночь на чистой понедельник. А то будет от Татарской слободы. И тем погублением руских избудут крещенья и платежа несносного подати. И у татар ныне имеетца на сие острои и крепкои помысел, чего очень в сем году християном в Казане опасатца от напрасно[го]погубленья. Я бы себя объявил, да боюся та[тар]. И сего писма никому не таить и начал[ьни]ком объявить.

На конверте в коем оное писмо вложено, надпись такова: «Государю Михаилу Григорьевичю, господину секретарю Полянскому. Из Москвы в Казане».
Оной конверт запечатан красным сургучем, а вместо печати припечат[ано] орлом ходячеи денешки.

Источник: РГВИА, ф. 20, оп. 1, д. 342.1, л. 54-55 об.
Опубликовано: Мустафина Д.А. Бунт татар-мусульман в 1748 г. – несостоявшийся факт или вымысел? // Гасырлар авазы=Эхо веков. 2009. № 1.

№ 30
Запись о предъявлении А.А.Маматовым анонимного письма о бунте казанских татар с приложением изложения Плача-прорицания царицы Сююмбике от 3 октября 1552 г. и о приводе им отставного капрала Л.О.Гневышева в Казанскую губернскую канцеляри

9 февраля 1748 г.

748 году февраля девятого числа поутру, в девятом часу по полуночи, пришед в Казанскую губернскую канцелярию подполковник и казанской полицемейстер Александр Алексеев сын Маматов. И по приходе казанской губернской канцелярист присудствующим подал разпечатанной пакет с писмом, на коем подписано тако: «Государю Александру Алексеевичю господину полковнику Маматову из Москвы в Казане».

О коем пакете сказал, что де вышеписанного числа подал ему онои пакет за печатью команды ево казанской полицы отставной капрал Лука Осипов сын Кневышев. О котором де пакете ему подполковнику сказал, что сего же числа стоял де он у Казанскои полицы и Казанской гарнизонной школы. Школники пришед к нему, а хто оные имяны, того не знает, человек з десять, и тот пакет запечатанной бросили к нему капралу на пол. И, подняв де, тот капрал оное писмо, на котором подписано, что тот пакет к отдаче ему подполковнику и казанскому полицымейстеру, и по той подписе тот пакет, взяв у оного солдата, подполковник и роспечатал.

А по распечатани в том пакете явилось воном пасквилное писмо, писанное на четвертинке листа, о бунте казанских татар. А кем оное писмо писано, и от кого и х кому, того в том писме не подписано. Чего де для онои пакет с писмом и означенного отставного салдата Луку Осипова сына Гневышева он, полковник, объявляет при сем.
У подлинного подписано тако: «Артилери подполковник Маматов».
Разсужденья прорицателного плача казанские царицы в 7061 году октября 3 дня, по взятье града Казани.
По руски не умею луче разтолмачить, татарски слова будет: «Казань за татары через три десятка ещо 3 и ещо 3 и ещо 3 просты годы». А значит оны слова: «39 годов».

Перво время – в 7100 году, Друго время – в 7139, Трете время – в 7178, Четверто время – в 7217, Пято время – в 7256 г. Время 39 года. Я помню, разоряли Русь. Нада опасенье иметь в начале сего года, по рождении первого месеца, марта 3 дня в отдачу вечерних часов. А то время будет в воскресенья на чистой понеделник. А буде неудаща, снова того года три десятка и еще 3 и еще 3 и еще 3 дни, 39-го ожидаю все году чрез 39 дней.
Преж зачали брать Казань с ног по уезду, ныне чаю зачнут з головы — Казань в 3 часа, что ни одного русского не оставят. И тем погубленьем избудут крещенья и несносного платежа. И у татар в слободе и в уезде идет охотно острой и крепкой помысл. Я бы за что был бы от русских с великими, коли б сам явился, да татар боюся.

Источник: РГВИА, ф. 20, оп. 1, д. 342.1, л. 56-57 об.
Опубликовано: Мустафина Д.А. Бунт татар-мусульман в 1748 г. – несостоявшийся факт или вымысел? // Гасырлар авазы=Эхо веков. 2009. № 1.

№ 31
Донесение в Государственную военную коллегию оренбургского губернатора Неплюева

14 февраля 1748 г.

В Государственную военную коллегию тайного советника и Оренбургской губернии губернатора Неплюева покорнейшее доношение.

Сего числа в здешней губернской канцелярии чрез нарочного Свияжского полку салдата Федорова промемория, токмо без датума, которою оная канцелярия объявила, яко сего февраля 9 дня чрез полицмейстера подполковника Маматова да губернского секретаря Полянского объявлены во оную губернскую канцелярию подкинутые к ним в пакетах, подписанныя на имя их, писма. Да ис Казанского де уезду з заводу купца Логинова в пакете ж писмо казанского гарнизона к прапорщику Неелову, в котором написано, слышно де там, что татара хотят бунтовать за Камой. А в подметных объявлено, что они намерены начать бунт по прошествии сырной недели на понеделник в первом часу. Во-первых, погубить всех в Казани, а потом и в уезде. И того де ради об оном для ведома и чтоб оренбургская губернская канцелярия имела в том осторожность, сообщила. И требовала, чтоб в Казань, за неимением в Казанском гарнизоне салдат, как наискоряя из своей команды командировала из стоящих поблизости к Казани из Ревелского и Троицкаго полков по половине.

А в те де полки о скорейшем командировании, тако же и к ставрополскому коменданту полковнику Останкову о подтверждении тем полкам, указы посланы. При чем и те приложении, с коих она вышеозначенное писала, сообщила. С которых в Государственную военную коллегию прилагаю при чем копии, и хотя основателно ли оное или нет, я того не знаю. Однако же, когда от нее такие требовании сюда учинены, то я в предосторожность Ея императорскаго величества высочайших интересов не мог оставить, чтоб принятым ею мерам вспоможения не чинить. И для того сего ж числа учинил следующее: 1-е. В Троицкой и Ревелской армейския драгунския полки с нарочными из Оренбургской губернской канцелярии послал Ея императорскаго величества указы, коими накрепко подтвердил, дабы от таких злых действ не толко в том, что ныне по тому Казанскою губернскою канцеляриею от оных полков требования // мои впредь, чтоб от нее потребовано ни было, исполняли непременно в самой крайней скорости и без наималейшаго упущения, без всяких отговорок, под опасением жесточайшаго по указом Ея императорскаго величества штрафа. И для того б и оставших за командированием от тех полков имели к походу во всякой готовности. Чтоб как скоро от Казанской губернской канцелярии о каком либо еще командировании или и всем оставшим от тех полков командам о походе куда указ получен будет, того же часу выступить и по ея определению поступать могли, и все б сие содержали в высшем секрете.

Ежели ж от Троицкаго полка и правящим в Уфинской провинции воеводскую должность полковником Люткиным по нижеозначенному учиненному ему определению что востребовано будет, то и в том поступать по оному ж. Яко Троицкой полк подле самого Уфинского уезду на винтер-квартирах состоит.
А понеже Ревелской полк состоит в ведомстве Ставрополском, чего ради, что доволствия оного винтер-квартирами и правиантом, и фуражем принадлежит, в том оному велено быть послушным полковнику и ставрополскому коменданту Останкову. Того ради и ему, Останкову, // особым указом тако ж де подтверждено, чтоб Казанскою губернскою канцеляриею от того полку потребовано ни было, по команде ево исполнял непременно в самой крайней скорости и без наималейшаго упущения.

2-е. Понеже Уфинской уезд весь почти из иноверцов состоит и распространяется и за Каму реку, и для того вышеозначенному правящему в Уфинской провинции воеводскую должность полковнику Люткину то известие сообщено и велено от таких злых замыслов и поступок татарских в ведомстве ево иметь везде крепкую предосторожность. Для чего и майора Кублицкого, которой в бывшей минувшаго лета в той провинции тептерей и бобылей в платеже новоположеннаго ясака противности употреблялся и ныне во оной же провинции для доволствиа расположеннаго на винтер-квартиры Казанского гарнизонного драгунского полку фуражем употребляется, надлежащим указом о том снабдить секретно.
И Казанскому драгунскому полку велено быть к походу во всякой готовности, не объявляя причины для чего, доколе в том нужды не будет. А для лучшаго в том уверения за Камою рекою чрез нарочного и самого надежного человека // от себя приличным образом учинить разведывание, что, где у татар происходит, и какие намерении имеют, и нет ли у них каких странных замыслов.

Чего б ради, ежели за благо разсудит, послал той провинции секретаря Зубова под каким-нибудь другим видом, яко оной секретарь и языка и состояния их знающей. И с наикрепчайшим ему подтверждением, дабы он то разведывание чинил весма тайно и осторожно, чтоб о том отнюдь никто уведать не мог под опасением жестокаго по указом штрафа, на примере за каким делом в Осинскую канцелярию или для чего и начал. И что уведает, с тем бы возвращался к нему немедленно.

А что он полковник получит, о том бы тотчас чрез нарочных сюда и в Казанскую губернскую канцелярию репортовал. Также и в Троицкой полк давал знать, ибо оному, как выше значит, по ево Люткина требованиям поступать велено. А башкирцов бы и никаких иноверцов в то не употреблял, разве бы уже то открылось, о чем о всем и в Казанскую губернскую канцелярию по здешней губернской канцелярии писано, и сверх того.

3-е. Объявлено, что ежели, паче чаяния, такия тех татар объявленныя замыслы в действо // произойдут, и сверх Троицкаго и Ревельского полков в военных людях еще нужда востребуется, то она б и Московской армейской драгунской же полк во осторожность и в пресечение оных по своему усмотрению употребляла. Чего ради и во оной в такой же силе, как и в первые два, послушной отсель указ в запас при промемории к ней посланы и об оном Государственной военной коллегии покорнейше доношу.

А здесь доныне обстоит во всем благополучно. Однако ж в разсуждении здешней пограничности и иноверных народов, которые в здешней губернии находятся, от Казанской губернской канцелярии требовано, дабы она о том, что иные в предписанном будет происходить, сюда частыми уведомлениями не оставляла.
И сие доношение в конверте той канцелярии послано. Иван Неплюев. Оренбург. Февраля 14 числа.

Источник: РГВИА, ф. 20, оп. 1, д. 342.1, л. 63-65 об.
Опубликовано: Мустафина Д.А. Бунт татар-мусульман в 1748 г. – несостоявшийся факт или вымысел? // Гасырлар авазы=Эхо веков. 2009. № 1.

№ 32
Указ Правительствующего Сената, данный от имени императрицы Военной коллегии, о направлении в Татарскую слободу Казани тайных агентов для выяснения возможности бунта, конфискации оружия и военных припасов у населения, о необходимости заинтересовать материально составителя писем в явке в губернскую канцелярию и о даче показаний о предполагаемом бунте и его зачинщиках

21 февраля 1748 г.

Указ Ея императорскаго величества самодержицы Всероссийской ис Правитель ствующаго Сената Военной коллегии.

По указу Ея императорскаго величества Правительствующий Сенат по доношению Казанской губернской канцелярии о подметных писмах о намерении казанских татар к бунту и по приложенным при том доношении с тех писем копиям, тако ж и по поданному из оной коллегии о том же репорту, в котором объявлено той коллегии Определение о следовании близстоящим х Казане команды тайного советника Неплюева полевым драгунским Троицкому и Ревелскому полкам, да находящемуся в Саранску у сыску воров и разбойников маэору Гениберху с тремя драгунскими ротами прямо в Казань со всяким поспешением и о бытии им в команде у брегадира Бардекевича, а в небытность ево в Казане, тамошней губернской канцелярии, и каким образом им во осторожность от тех их злых намерений и вследствии о том поступать велено, приказали в Казанскую губернскую канцелярию и к брегадиру Бардекевичю послать указы с нарочным куриером.
Велеть о предосторожности от тех злых татарских намерений ко искоренении, ежели подлинно оное намерение их есть, того зла в самой скорости поступать посланным из Военной коллегии указом во всем непременно.

А между тем о тех подметных писмах и о том их злом намерении накрепко и в самой крайней скорости следовать. Для которого следствия в губернской канцелярии присудствовать и брегадиру Бардекевичю. И как в Татарской слободы, которые в Казане, так и близлежащия татарския деревни для разведывания о том их злом намерении посылать секретно верных людей. И ежели по такому разведыванию или по вышеписанному следствию тот их умысел совершенно явитца, то, как скоро возможно, старатца пущих зачинщиков переловить и у всех тех татар, которые в слободах и в близлежащих деревнях живут, всякое ружье, порох и свинец обобрать.

А в Казане публиковать, что понеже найдены два подметные писма, подписанные: одно на имя секретаря Михаила Полянского, а другое – полицымейстера Александра Маматова. А кто оные писал, того в них не написано. Того ради, чтоб тот, кто оные писма писал, явился в губернской канцелярии без всякого опасения и боязни, за что ему и награждение дано будет пятьсот рублев. Которые денги при той публикации на площади поставить в фонаре.

А о материи тех писем в той публикации не писать. И когда он явится, то ему те денги отдать и при том обнадежить, что ежели он о том их злом намерении подлинно докажет, за что он награжден будет доволною Ея императорскаго величества милостию. И чтоб он точно показал, от кого он о том их татарском злом намерении и давно ль уведал, и кто тому первые зачинщики.

И по тому ево показанию старатца оных зачинщиков переловить. И накрепко по вышеписанному следовать. И что по тому следствию оказыватца будет, о том в Сенат репортовать почасту с нарочными куриерами, и Военной коллегии о том ведать.

А в Казанскую губернскую канцелярию и к брегадиру Бардекевичю указы с нарочным посланы. Тако же и Оренбурхской губернской канцелярии о том же указом дано знать будет.
Февраля 21 дня 1748 году.
У подлинного подписано тако: «Обер-секретарь Матвей Козмин. Канцелярист Иван Баженов».
В Военной коллегии получен того ж числа.

Источник: РГВИА, ф. 20, оп. 1, д. 342.1, л. 28-29 об.
Опубликовано: Мустафина Д.А. Бунт татар-мусульман в 1748 г. – несостоявшийся факт или вымысел? // Гасырлар авазы=Эхо веков. 2009. № 1.

Взято: История татар. Том V. Татарский народ в составе Российского государства (вторая половина XVI-XVIII вв.)
Подготовил: Владислав Безменов