«Не уйдем»
Солнце уже встало надо мокрыми улицами Симферополя. Город еще не проснулся. На ступенях вокзала стоит семья. Глава семейства, статный мужчина, с любовью окидывает взглядом город. «Дети, это наша Родина. Мы больше не покинем это место, возврата отсюда не будет. Или Родина, или смерть», - обращается он к обступившим его дочерям. Это одна из десятков тысяч историй возвратившихся на родину семей крымских татар (между прочим, реальная, из 1970-х годов, записанная со слов одной из этих девочек).
«Йа Ватан, йа олюм» («Родина или смерть») - эти слова я услышу много раз на протяжении всей нашей поездки по полуострову в июле этого года. С каждой новой встречей с крымскими татарами я все лучше понимал, как сильно они любят эту землю. А ведь многие из них даже не родились здесь, а переехали из Средней Азии, Марий Эл, Сибири или еще откуда-то, куда забросила их в 1944 году злая воля «вождя народов». «Что может быть вкуснее Крыма?!», - скажет нам в Судаке владелец небольшого отеля Марлен. А в Белогорске («Этот город называется «Карасувбазар», - поправит нас собеседник) хозяин дома расскажет, что когда он был малышом, мама так уговаривала его выпить «противное» козье молоко: «Выпей, сыночек, и тогда мы обязательно вернемся в Крым».
А чего стоит история Энвера-ага Аметова, которого восемь раз выселяли из Крыма и который каждый раз возвращался… И ты понимаешь, что никакая сила не заставит крымских татар уйти. Да, на Ютьюбе можно найти грустный скетч о том, как их дети порой выбирают для жизни Запад или иную сторону света, но все же подавляющее большинство живет здесь под лозунгом «Къырымда яша» («Живи в Крыму»), «Къырым ватан!» («Родина – Крым!»), «Артык сенден айрылмам» («Больше не покинем тебя»). В последнем есть общее со строками «казанского» (для крымских мы - «казанские») поэта Тукая «Китмибез!» («Не уйдем!»). Одним словом, для крымских татар это земля обетованная.
Их настроение заметно диссонирует с желанием некоторых жителей Крыма перебраться «на материк», в Россию. Земляки, перебравшиеся сюда из Казани, рассказывали нам, как недоумевают порой местные, узнав об их переезде в Крым.
Где место под солнцем для крымских татар?
Другое, что удивляет на полуострове: крымские татары - это отдельный мир, существующий параллельно системе. Причем во многих случаях это их вынужденный выбор. Так сложилось исторически. После присоединения Крымского ханства к России татары так и не стали своими для империи, многие предпочли эмиграцию в Турцию, оставшиеся же жили автономно. Хотя с тех пор полуостров побывал под несколькими юрисдикциями и повидал многое. Был в составе СССР, жил под немецкой оккупацией, оказался в составе Украины…
Многое изменилось, произошли большие политические перемены, однако крымские татары до сих пор не ощущают себя комфортно на своей родине. «Линия, которая выстраивается в Крыму, направлена на то, чтобы вытеснить нас на обочину любой жизни - политической, экономической, социальной, культурной и так далее. Поэтому идет интенсивный процесс внутренней эмиграции, когда общество замыкается внутри себя и не хочет иметь никаких дел с существующей вокруг властью», - констатирует Васви Абдураимов, возглавляющий объединение «Милли фирка». А ведь «Милли фирка» была одной из самых пророссийских настроенных групп и наиболее позитивно отнеслась к присоединению Крыма к России.
Фото: Илья Репин
Чуть осторожнее о положении дел высказывается политолог, соавтор монографии-социологического исследования «Крымские татары в условиях трансформации политического пространства» Ленора Дюльберова: «Шишки набиваем регулярно. Нам помогают их набивать. Если говорить о России в целом, то у крымских татар есть свой набор угроз и рисков. Учитывая бэкграунд, который воспроизводится в нашей генетической памяти, для крымских татар Россия как институция, как государство – это чаще угроза. С ней связывают потерю собственной государственности, потерю Крымского ханства в 1783 году. Когда мы с коллегами проводили исследования, эти даты были осевыми. И даже молодое поколение говорило, что у них есть генетическое непринятие России как государства. Мы можем абсолютно нормально общаться с россиянами, но как институт, как машина со своим аппаратом Россия вызывает недоверие», - говорит исследователь.
Пассионарии нашли себя в бизнесе
В то же время татары неплохо интегрированы в экономическую жизнь региона, точнее в малый и средний бизнес в сферах, не связанных с бюджетным финансированием. «Пока крымских татар не было, все рынки в Крыму работали до 12 часов дня», - это нам рассказывали неоднократно.
Сейчас татары заняли ниши в торговле, индивидуальном домостроении, поставках стройматериалов, пассажирских перевозках, в сфере гостеприимства, общепите. Есть у них и успешные проекты в медиа, требующие больших затрат. Проект телеканала ATR был достаточно высококачественным медиа-продуктом, и сейчас он продолжается в рамках другого проекта – Crimean Tatars.
Фото: Илья Репин
«Выжили самые шустрые, сильные. Другим не выжить, - объяснял подвозивший нас крымскотатарский предприниматель, - Мы рассчитываем только на себя. Мы сами все финансировали. Мы выкупали земли на месте наших мечетей и восстанавливали их».
Каждая мечеть, каждое памятное место - это борьба. И крымские татары - это народ, закаленный в борьбе, настроенный на борьбу. Он в постоянной мобилизации. «У нас такая история национального движения. Мы те еще подпольщики», - смеется Эдем Дудаков, строитель из Бахчисарая.
Крымские татары с горечью отмечают, что в рядах местного чиновничества становится все меньше их соплеменников. И перспектив для продвижения здесь нет даже для тех, кто остался на госслужбе.
Отдельным откровением для нас стало посещение музея крымских татар в Симферополе. Потряс контраст мрачного состояния арендуемого двухэтажного здания музея и энтузиазма его работников. Такого заряда подвижничества я не получал давно, даже несмотря на интерьеры, не обновлявшиеся с советских времен. «Это лучшая иллюстрация отношения к нам крымских властей!» - восклицает активист национального движения, преподаватель Крымского инженерно-педагогического университета им. Февзи Якубова Надир Бекир.
Оплоты лояльности и политическая нация
Есть, конечно, и толика лукавства в словах крымских татар о том, что власть их игнорирует. Например, после присоединения Крыма был создан государственный крымскотатарский канал «Миллет». Молодая команда во главе с Лилей Веджатовой пытается если не догнать коллег из ATR, то, как минимум, делать не хуже.
Особняком стоит Духовное управление мусульман Крыма, которое пользуется поддержкой действующей власти Крыма. Именно под эгидой ДУМК в Симферополе строится самая большая мечеть на полуострове. Москва выделила 3 млрд рублей на ее возведение.
Правда, в приватных беседах некоторые крымские татары утверждают, что через поддержку ДУМК хотят размыть их национальную идентичность, а «Миллет» слишком беззубый и лояльный и имеет низкие рейтинги. После чего обычно добавляется: «Крымские татары – это политическая нация».
И действительно крымские татары, благодаря уровню своей самоорганизации и южной пассионарности, просто рождены для активной общественной жизни. Они не могут без политики. Они активны, неравнодушны, когда дело касается интересов национальной общины или экологических вопросов (про любовь к этой земле я уже писал выше). Поэтому, к слову, на местном ТВ так популярны политические ток-шоу.
Итак, крымские татары точно отсюда не уйдут, и в этой ситуации очень удивляет, что местные власти не только не пытаются активно интегрировать одну из крупнейших национальных общин Крыма в российские реалии, а напротив, вольно или невольно поддерживают антитатарские настроения. Самым громким был скандал со школьным учебником по истории Крыма, где рассказывалось о «массовой лояльности крымских татар к оккупантам». Впоследствии этот раздел удалили, но учебник изымать не стали. О какой интеграции крымских татар можно говорить в такой атмосфере?!
Следы Татарстана в Крыму
Во время присоединения Крыма Москва уделяла большое внимание крымскотатарскому фактору и, учитывая их политическую активность, искала ключ к диалогу с крымскими татарами. В роли ключа выступал этнически близкий Татарстан и его политическая и деловая элита.
2014 год – это время тесных контактов между Казанью и татарским Крымом. Главным переговорщиком стал президент Татарстана Рустам Минниханов. Он летал на переговоры с Меджлисом, выступал в Крыму, в Татарстан приезжали ответные делегации.
Именно руководство Татарстана считают одним из инициаторов постановления «О гарантиях восстановления прав крымскотатарского народа и его интеграции в крымское сообщество», которым гарантировалось 20-процентное представительство татар во всех советах и органах исполнительной власти. Сегодня, как говорят сами татары, это постановление положено под сукно. И, похоже, в Казани предвидели такой сценарий. Как рассказывает известный журналист Длявер Османов, долгое время проработавший крымским собкором «Татар-информа», на одной из встреч Минниханов призывал крымских татар озвучивать их нужды, а он уже обещал доводить информацию до адресатов. «Если вы не будете говорить, за вас скажут другие», - говорил он. Так оно и произошло.
«В публичном дискурсе Татарстана нет, как нет и всего того, что он нес с собой в 2014 году в Крым», - вторит ему Ленора Дюльберова. Местные политологи добавляют, что «некоторые силы» убедили Москву отодвинуть «татарскую партию» от решения крымского вопроса, а региональную политику отдали на откуп местных властям.
«От Татарстана» остался отремонтированный крымскотатарский театр в Симферополе, несколько обновленных садиков и школ в подшефном республике Бахчисарае и крымский центр Института истории им. Марджани – кстати, реально работающее, эффективное научное учреждение. На круглом столе «Миллиард.Татар» крымскотатарские филологи, завидуя белой завистью коллегам-историкам, попросили донести до Казани необходимость открытия в Крыму такого же филиала ИЯЛИ им. Ибрагимова.
«Мы вас знаем, а вы нас не очень»
Можно долго спорить, насколько родственны между собой казанские и крымские татары (для выяснения этого уже привлекают даже исследования ДНК), приводить различные аргументы и доказательства. В пользу родственности говорят яркие исторические сюжеты – такие как правление крымских Гиреев в Казани и просветительская деятельность Исмаила Гаспринского. Есть контакты между народами и на самом низовом уровне. «В действительности, мы вас знаем. Это вы про нас не знаете. Мы хорошо познакомились с вами в Средней Азии и породнились с многими из вас. Мой дедушка-мулла говорил, что есть два центра исламской учености – это Стамбул и Казань», - делился с нами Рустем Халилов, один из бывших активистов национального движения. А уже в другом доме нам передали «салям» (привет) как землякам от безымянной казанскотатарской тетушки.
Да и в Казани крымские татары и люди с крымскотатарскими корнями неплохо представлены в культуре, власти, бизнесе. Это и экс-ректор Казанской государственной консерватории Рубин Абдуллин (возглавлял музыкальный вуз на протяжении 33 лет), и главный куратор народных ремесел в Татарстане Нури Мустафаев, и другие.
Если сейчас вопросы интеграции и контактов с Крымом практически целиком в ведении государства, то в 1980-90-е между крымскими и казанскими татарами было гораздо более «органическое» сотрудничество. Крымскотатарская секция ВТОЦ была одной из самых активных. Тогда же в Татарстане формировались стройотряды, которые ездили в Крым и бесплатно помогали возвращавшимся на родину крымским татарам возводить жилье и мечети.
Крымскотатарские интеллектуалы и в целом интеллигенция понимают, что Татарстан и его народ обладают огромным опытом взаимодействия и реальной интеграции в политическую, экономическую и культурную систему России. Недаром же нынешний кремлевский куратор Крыма в правительстве РФ - вице-премьер Марат Хуснуллин…
Кстати, тут же, в Крыму, нам рассказали историю про казанского татарина, идеолога исламского социализма Мирсаида Султан-Галиева. Побывав в 1921 году на полуострове, он посоветовал Москве опереться на крымских татар и сделать из Крыма витрину для Ближнего Востока. Тогда Сталин согласился со своим замом, и эта концепция работала даже после того как Султан-Галиев угодил в опалу, а в дальнейшем погиб.
Запрос на настоящее
Для крымских татар самой большой травмой остаются события 1944 года. И вместо того чтобы помочь им переварить и пережить последствия депортации, сегодня зачастую происходит ковыряние в этой ране. Это же не дело, когда несколько ветеранов национального движения показывают тебе изданные на их собственные деньги справочники с именами солдат крымскотатарского происхождения, которые получили награды во время Великой Отечественной войны. Они благодарят Минобороны, которое открыло архивы, и кропотливо собирают имена своих дедов, чтобы ответить авторам местного учебника истории о «предателях».
В то же время в Крыму растет новое поколение, у которого есть запрос на настоящее. «Молодому поколению хочется перевернуть страниц и жить дальше, освободить себя эмоционально. Насколько будет реализован такой запрос, зависит от многих обстоятельств, - считает Ленора Дюльберова. - Состояние жертвы и жалости к себе – это непродуктивно и инфантильно. Выход из этого состояния требует больших усилий, плюс, надо взять на себя ответственность за то, что происходит с тобой, не перекладывать ее на других. И наши исследования показывают, что молодое поколение уже готово к тому, чтобы двигаться дальше, реализовываться в тех условиях, которые есть в сегодняшнем Крыму. Есть запрос на настоящую жизнь».
Россия сегодня пытается играть на разных направлениях, в том числе с помощью инструментов «мягкой силы». Чего стоит только проект афганских татар. Но прежде чем искать союзников в горах Гиндикуша, может быть, стоить навестить порядок с крымской витриной? А то ведь альтернатив «Крымской платформе», кроме фейсбука Марии Захаровой, пока не видно…
***
Казанский татарин с легкостью поймет слова одной из самых известных крымскотатарских песен «Эй, гюзель Къырым» («О, прекрасный Крым»):
|
Алуштадан эскен еллер Юзюме урды. Балалыкътан оськен ерлер Козюме тюшти. |
Алуштадан искән җилләр Йөземә бәрде. Балачактан үскән җирләр Күземә төште. |
Ветра из Алушты Почувствовал на своем лице Родные места детства Встали перед глазами. |
Арслан Минвалеев
