«Миролюбие хана преследовало глобальные политические цели, о чем свидетельствовало его посольство в ногайскую столицу Сарайчук»

Распри и месть

Трактовку крымским ханом его отношений с ногаями в тот период трудно назвать адекватной. «Коли есмя Астрахань взяли, – писал он в Мо¬скву, - и нагаиские князи, Ших Мамай князь в головах, и все мирзы нам послушны учинились. Кого мы велим им воевать – и им того воевать, а на кого мы не велим им ходить – и на того не ходят. Так нам послушны и повинны учинились». Эта оценка абсолютно расходилась с реальностью. Поход Али б. Юсуфа полностью опровергал высокомерные утверждения Сахиб Герая. Уже вскоре после взятия им Астрахани ногаи напра¬вили в Бахчисарай посла с резким заявлением, в котором, во-первых, обвиняли хана в напрасном разорении города, во-вторых, предъявляли свои права на днепровские степи («Буди тебе ведомо: Днепр... наш коч, твои татаровы по Непру не ко¬чевали»). Появ¬ление территориальных притязаний к Крымско¬му юрту со стороны заволжской Орды говорит о значительном уже в то время ногайском насе¬лении ханства; особенно увеличилось оно в ре¬зультате переселения астраханских подданных в 1547 г.

Еще более непримиримым стало отношение к Гераю после «Ногайской бойни». На протяжении 1549 г. из степи шли вести, что «с крымским но¬гаи в великои недружбе», что мирзы возмущены жестокостью хана к пленным и намерены повто¬рить поход, что старший сын Шейх-Мамая Ка¬сим принялся ловить на «украйнах» Руси мелкие крымские отряды и столь же зверски расправ¬ляться с ними. С одной стороны, ногаи горели жаждой мести, но с другой – получив сокрушительный отпор, опасались задевать Бахчисарай. Они попробова¬ли было найти поддержку у царя Ивана IV. Тот изъявлял солидарность, соболезновал потерям и предлагал мирзам повторить поход «сею зимою» (1549/50 г.), обещая направить свое войско буду¬щим летом. Но от повторного риска мирзы отказались, да и сомневались в искренности царских намерений в период разгорающейся Казанской войны. Они были правы: Иван Васильевич вовсе не собирался начинать боевые действия в южных степях накануне решающей борьбы за Казань. Единственное, чем он реально выразил сочув¬ствие, так это арест в Москве крымского посла и призыв к донским казакам совершить набег на крымские владения.

Мусульманская коалиция 

Не следует думать, будто при враждебности пра¬вителей контакты между двумя юртами абсолютно прекратились. От того же 1549 г. сохранилось из¬вестие, что сын аталыка (дядьки-воспитателя) бия Юсуфа уехал в Крым «грамоте учитися» наверняка продолжалась торгов¬ля. Но в целом, конечно, связи ослабли. Кардинальная перемена в ногайско-крымских отношениях наметилась с начала 1551 г. Умерше¬го хана Сахиб Герая сменил Девлет Герай. «Тот недруг от сего прелестного света отшел», - пи¬сал о Сахиб Герае бий Юсуф и добавлял, что его преемник «мирен с нами»; «крымсково первово царя не стало, а на его место инои царь учинился. И тот царь с нами в дружбе и в братстве учинил¬ся, и послы наши меж нас ходили» . Вскоре Девлет Герай сделал ши¬рокий жест примирения, освободив из тюрем и отпустив домой воинов Али-мирзы, плененных в «Ногайской бойне».

Миролюбие хана преследовало глобальные политические цели, о чем свидетельствовало его посольство в ногайскую столицу Сарайчук, в ко¬торое входил и представитель османского сул¬тана. Новый владелец бахчисарайского дворца желал союза с мусульманскими юртами против России. Крымцы привезли бию Юсуфу и его бра¬ту, нурадину. Исмаилу, богатые дары, рассыпа¬лись перед ними в похвалах и предложили идею антимосковской коалиции: «Мы... отселе поидем (на Русь. - В. Т.), а вы бы. оттоле пошли». Опытные политики, бий и нурадин, крепко задумались, молодые же мирзы с энтузиазмом подхватили затею общего похода. Их привлекала в первую очередь не ис-ламская солидарность, а шанс пограбить «украйны». Исмаил решил взять сторону России. Юсуф колебался: его прельщали внимание и личное об¬ращение султана, но и беспокоила смутная пер¬спектива смены давнего политического партне¬ра, русского царя, на владыку Крыма.

Через год Девлет Герай обратился к бию с тем же предложением, но тот все не мог решиться на выбор. Исмаил уже давно сотрудничал и перепи¬сывался с Москвой, а мирза Касим б. Шейх-Мамай, видимо, не доверяя разительным переменам в отношении крымцев к ногаям, по-прежнему продолжал считать их врагами. Летом 1552 г. крымское войско обрушилось на русские грани¬цы, осадило Тулу, но ногаи так и не сдвинулись с места. Полноценной коалиции не получилось.

Московские уговоры 

Посланцы из Бахчисарая побывали в Сарайчуке ив 1553 г. Наконец Юсуф – теперь уже на¬пуганный и озлобленный падением Казани – ре¬шился было на выступление против России. Но пошел на попятную, столкнувшись с противо¬действием своего брата Исмаила. Исмаил же рья¬но подталкивал царя на продолжение экспансии. Он пытался убедить Ивана IV кроме наступле¬ния на Астрахань начать войну с Девлет Гераем. Царь не отказывался и не соглашался (на первом месте для него теперь стоял Астраханский юрт), но лишь вежливо интересовался деталями: как, по мнению нурадина, «нам над крымским своим делом промышляти и как иных себе прибытков (т. е. территориальных приращений. - В. Т.) искати».

Московские политики посчитали, что раз у мирзы такое воинственное настроение, то пусть он сам и бьется с Гераем. В феврале 1554 г. Исмаи¬лу было предложено дождаться, когда хан отпра¬вится воевать на Кавказ («к Шамахе»), и напасть на него по дороге или же, пока он отсутствует, непосредственно на Крым. Нурадину пытались расписать все выгоды этой авантюры: он разжи¬вется, дескать, большим полоном – женщинами и детьми, оставшимися в ханстве, а за ними следом в улусы Исмаила потянется множество народа, отцы и мужья полоненных; таким-то вот путем Крым обезлюдеет, «а царю против тебя стояти бу-детнелзе».

Исмаил, разумеется, отверг перспективу вое¬вать с Девлет Гераем в одиночку. Осторожность русских в проектах наступления на Крым побу¬дила его изменить тактику по отношению к «Тахтамышеву цареву юрту». Он не просто решил подружиться с ханом, но и предложил ему напра¬вить друг к другу на проживание своих сыновей в залог дружбы («детми промеж себя менятца»). Однако начавшаяся среди ногаев очередная смута надолго отвлекла Исмаила от этих мирных планов.

Заклятые друзья 

Девлет Герай не принял заметного участия в этой смуте. В основном его роль выражалась в предоставлении кочевий для жителей Ногайской Орды, бежавших от голода и усобиц. Хан был рад пополнению из рядовых степняков, «улус¬ных людей», но очень ревниво и избирательно относился к мирзам. Некоторых он грабил и из¬гонял из своего юрта. Сыновей Исмаила Динбая и Кутлугбая, потомков Саид-Ахмед-бия, девятерых «Уразлыевых детей» хан принял сначала доброжелательно. Из крымцев и пришлых ногаев в 1559 г. была сформирована стотысячная армия для похода на Русь. Однако, разведав сильную оборону на границах и готовность Ивана IV и воевод отразить нашествие, Девлет Герай разду¬мал воевать. Мирзы были выдворены за пределы Крымского юрта и сочли за лучшее, вернувшись на родину, подчиниться Исмаилу, сменившему Юсуфа во главе Орды.

В целом же Девлет Герай и Исмаил смотре¬ли друг на друга как на противников. Ногаи рас¬ценивались в Крыму как «давние неприятели», а их бий Исмаил в каждой своей шерти царю клялся или воевать с ханом, или хотя бы «быти не в миру» и поддер¬живать любые антикрымские акции Москвы. Девлет Герай предоставлял пушки противни¬кам Исмаила – сыновьям свергнутого и убитого им бия Юсуфа и бежавшему от русских астра¬ханскому хану Ямгурчи, направляя мирз-Юсуфо- вичей на Астрахань. Исмаил тоже не оставался в долгу. Ногайская Орда при нем продолжала принимать татарскую оппозицию, недовольную режимом в Крыму. В разное время за Волгу бе¬жали ширинский мирза Мамашай б. Агиш, царе¬вич Тохтамыш б. Шейх-Аулиар, замышлявший убийство хана, и др. Бий полагал, что против Девлет Герая настроены многие аристократы, и писал Ивану IV, что если тот выдаст ногаям пле¬ненного русскими казанского хана Утемиш Герая (Александра Сафакиреевича), то они нападут на Крым «и крымские карачеи и князи к нам пере- дадутца, чаем», и посадят в Бахчисарае Утемиша

Новые амбиции 

В конце 1550-х годов активизировались военные действия России против Крыма. В степь на татар не раз выступали отряды князя Д. И. Вишневецкого. Кремль понемногу разворачивал экспансию на юг и пытался привлечь в помощ¬ники ногайского бия. Включиться в эту кампанию тот смог, лишь утвердившись у власти, с конца 1550-х годов. Уже в 1559 г. Исмаил послал на Крым своего сына Динбая и племянника Белек-Пулада. Они успешно воевали с татарами, разбили во встреч¬ном бою калгу Мухаммед Герая и увели за Вол¬гу многочисленные ногайские улусы, некогда бежавшие из Орды, охваченной смутой. Вскоре после этого, зимой 1559/60 г., совершили набег «Уразлыевы дети», но мало преуспели: крымцы заперлись за Перекопом, а кочевья крымских но¬гаев оказались в ту пору «все забиты за Днепр, на Литовскую сторону (Днепра. - В. Т.)». Оба похода прошли на удивление бескровно для ногаев. С Крымской стороны Вол¬ги безнаказанно пригоняли огромные трофейные табуны и полон. Аппетит у Исмаила разыгрался, он стал выказывать намерение «и зиме и лете на Крым... воиною посылати». Летом 1560 г. он отправил своего сына Уруса с двухтысячным войском в новый набег. Но тот вернулся с полпути, потому что был во¬время обнаружен противником и уже не мог рас¬считывать на обычную для ногаев внезапность.

Эта неудача не охладила бы бия, если бы не произошли изменения в российской внешней политике. Во-первых, Иван IV начал в 1558 г. Ливонскую войну и надолго отошел от крым¬ских дел; во-вторых, ужесточились конфликты ногаев с астраханскими воеводами. Неожиданно оставшись без активной помощи своего главно¬го союзника, Исмаил начал нащупывать почву для замирения с Бахчисараем. Кремлевский двор тут же заверил его в своем расположении, неу¬годный ногаям воевода И. Выродков был смещен и Исмаил отказался от своих планов: в конце жизни, в 1563 г., он по-прежнему считал Девлет Герая одним из двух своих главных врагов (наря¬ду с основателем Малой Ногайской Орды мирзой Гази б. Ураком) и просил для борьбы с ним поро¬ху, пушек и пушкарей.

Новые союзы

Следующий ногайский бий, Дин-Ахмед (1563-1578), в начале своего правления по¬ пытался сблизиться с Крымом. Вскоре после «вокняжения» он направил в Бахчисарай по¬сольство, которое огласило авантюрную идею за¬хвата Астрахани. По сообщению посла в Крыму, осенью 1565 г. прибывшие ногаи предложили хану дружить не с Иваном IV, а с Дин-Ахмедом. В качестве материального вопло¬щения дружбы последний предлагал следующее: «Пошел бы царь к Асторохани с своеи стороны, а он (Дин-Ахмед. - В. Т.) ... к Астрахани поидет с своеи стороны. И мне (Дин-Ахмеду. - В. Т.) ... в Асторохани поверят и в город меня пустят, и яз... тебе (хану. - В. Т.) Асторохань однолично возму». Другой информатор рассказал Нагому, что Девлет Гераю предлагалось воевать не только Астрахань, но и Казань. Хан взял с собой ногайских послов в набег на «украйны», а по возвращении отпустил домой в сопровождении своего представителя.

Через год, в сентябре 1566 г., последний вер¬нулся от бия с другим его посольством. Оно за¬явило о готовности Дин-Ахмеда и мирз быть в распоряжении крымского властителя, «где нам велишь служити», а самое главное – объяснило причины столь внезапной активности ногайской внешней политики на крымском направлении: «Преж сего отец их (Дин-Ахмеда с братьями, т. е. Исмаил. - В. Т.) был в дружбе с московским государем и хотел... на себя крест положити. А мы... от бусурманские веры отступати не хотим и хотим... служити тебе. И ты б... нас жаловал по тому ж, как жалуешь брата нашего Казыя мурзу».

Дело в том, что бий Исмаил в конце жизни фактически разорвал отношения или рассорился почти со всеми тюркскими государями. Его по¬литическая изоляция компенсировалась россий¬ским покровительством и щедрым жалованьем из Москвы. Наследников Исмаила не удовлетво¬ряло положение изгоев в мусульманском мире. Поэтому они и принялись налаживать контакты с наиболее могущественным татарским правите¬лем, предлагая ему заманчивую, с их точки зре¬ния, идею отвоевания Нижнего Поволжья. Кроме того, зависимость Больших Ногаев от России объяснялась опустошением их державы в период Смуты. Распри, голод и мор фатально ослабили кочевников и заставили их безропот¬но принять помощь и зависимость от богатого Московского царства. Но к концу 1560-х годов Орда значительно окрепла и сплотилась, и ее предводители стали тяготиться экономической и политической зависимостью от царя. Делега¬ция мятежных черемисов в Бахчисарае в марте 1567 г. откровенно, от имени Дин-Ахмеда, разъ¬яснила это хану: «Дотолева... есмя были наги и бесконны, и мы дружили царю и великому князю, а ныне... есмя коны и одены», и как до¬казательство восстановления своей мощи ногаи предлагали крымцам поддержать антироссий- ский заговор в Казанской земле, отправить туда войско и рассчитывать на помощь из-за Волги.

Новые крымские планы 

В то время Девлет Герай, очевидно, еще не со¬бирался идти на Астрахань, отвоевывать же Ка¬занский юрт у него и в мыслях не было. Поэтому авантюрные инициативы Дин-Ахмеда он обхо¬дил молчанием. Тогда тот заявил о своей готов¬ности участвовать в набегах крымских отрядов на русское пограничье, а также предложил скре-пить союз браком своей дочери с ханским сыном Алп Гераем.

Правитель Бахчисарая сначала вовсе не на¬меревался раскрывать объятия степному бию. В фактическом подчинении у хана находилась кон¬ница Малых Ногаев, и он считал ее достаточной для решения своих внешних задач. Что же до на¬зойливых предложений из Сарайчука о дружбе и о всяческих военных аферах, то истинная реак¬ция проступает в его предложении турецкому на¬местнику Кафы (со слов местного толмача А. На¬гому): «А нагайских бы... мурз, Тинехмата князя з братьею, нам, к себе приманив, на побитии, а на Нагаех бы учинити на болшом княженье Казыя мурзу, [потому] что он нам верен».

Не чувствуя ответного стремления к сотруд¬ничеству, Дин-Ахмед расстался со своими наде¬ждами на хана. Таким образом, к концу 1560-х годов ногай¬ско-крымские отношения были омрачены грузом старинных обид. Тем не менее, когда в Стамбуле и Бахчисарае начали разрабатывать планы похо¬ да на Астрахань, там учитывали возможность помощи и со стороны ногаев. К этому распола¬гали союзнические настроения некоторых мирз. Последние были в курсе крымских и османских военных приготовлений и не желали оставаться в стороне от решающих событий.

Московский посол в Стамбуле И. П. Ново¬сильцев собрал вести и слухи о реваншистских проектах «бусурман» и добросовестно переска¬зал их в своем статейном списке. Так, на обрат¬ном пути из-за моря на Русь от одного азовского жителя он узнал, что «нагайские мурзы присы¬лали из Нагаи послов х Казы-мирзе (Гази б. Ура- ку, главе Малых Ногаев. - В. Т.) да х крымскому, чтоб они пошли к Асторохани в осень, как лед станет, и мы деи ваших воинских людей прокор¬мим и Астрахань возьмем». Ближайшей осенью хан и Гази готовы, дескать, двинуться к Волге, «а с ними нагаи». Для России же распространя¬ется дезинформация об уходе крымской армии «на литовского».

Превентивные меры 

О том же ногайском посольстве в Бахчисарай рассказывал Новосильцеву русский полоняник в Крыму: «Нагаи присылали х крымскому, чтоб деи он пошел под Асторохань, как лед станет, и прика¬зывали... к нему: мы деи тебя и твоих людей про-кормим и Асторохань возмем». Девлет Герай согла¬сился и направил своих послов «в Нагаи», причем главным адресатом ногайских предложений были не крымцы, а османы в лице кафинского санджакбея Касима. Именно в Кафу от них «была кличь крым¬ским татаром, чтоб лошеди кормили и готовы были на службу в осень, как лед станет». Один из подчиненных санджакбея подтвердил, что «присылал... х Касиму из нагаи Урус мирза да азтороханцы и велели ему идти к Азторохани, и Азторохань деи возмем... А за кем деи будет Азторохань, и мы (Большие Ногаи. - В.Т.) того ж будем».

Паша Касим ухватился за нежданное пособ¬ничество. Он как глава султанской армии, сна¬ряжавшейся в Нижнее Поволжье, послал союз¬никам жалованье и приказал им приходить под Астрахань со скотом, когда крымско-османская конница приблизится к ней. Российское правительство находилось в кур¬се замыслов Нурадина и загодя приняло превен¬тивные меры. В целом оно в то время могло по¬лагаться на верность бия Дин-Ахмеда шертным договорам. Поэтому в наказе Новосильцеву, со¬ставленном перед его отъездом к султану, был за¬готовлен ответ на возможное утверждение турок, будто «Тинехмат князь и иные мурзы к [Касим-] паше их крымскому царю присылали послов своих, а государю царю и великому князю учи¬нились непослушны»: «То слово ложное. Тинех-мату князю и иным мурзам только от государя нашего... отстати, и Нагаискои Орде всеи быти от государя нашего разоренои». И в самом деле, участие Дин-Ах¬меда в подготовке астраханской кампании неза¬метно, чего нельзя сказать о его брате Урусе.

Крымско-ногайские распри 

Как известно, поход на Астрахань в 1569 г. закончился бесславно. Турки и крымцы не ре¬шились штурмовать город и, постояв лагерем под его стенами, отправились обратно. Во время этой быстротечной авантюры ногаи и приастраханские кочевники, выполняя уговор, «присыла¬ли с кормы. А толко б... к туркам они корму не присылали,- рассуждал Иван Новосильцев, - и многим было з голоду у Азторохани померети и не отоити прочь». Помощь продовольствием явно шла от Нурадина. Дин-Ахмед не только не присоединился к Касим-паше, но и послал своих людей добывать языков. «Тинехматовы татаро¬ве» захватили пятерых турок и доставили их во¬еводам, «дружачи царю московскому». Пленных удалось вернуть лишь после того, как османский военачальник отписал об этом Урусу и тот «у ас- тороханцев тех турок выбаял». Но никакого участия в во¬енных действиях Урус не принял, оставив себе функции интенданта армии вторжения.

Бий же практически не проявил себя осе¬нью 1569 г. Здесь сказалась не только верность шертям, заключенным с Москвой, но и особен¬ности ногайско-крымских отношений. 29 ноября г. послу в Бахчисарае А. Нагому русские гонцы, побывавшие в Астрахани как раз во время похода Касим-паши, рассказали, что Дин-Ахмед имел свои расчеты на случай взятия ее мусуль¬манами. Глава Большой Ногайской Орды намеревался «датца на душю турскому» - и только ему. О какой-либо подчиненности Девлет Гераю не могло быть и речи: «А крымскому... царю верить немочно, потому что многие нагаиские мурзы побиты от крымских царей, а крымские цари и царевичи побиты от нагаиских князеи и мурз». Когда в турецко-крымский походный стан при¬шла весть о том, будто к Волге явился союзник Касима Урус, а следом якобы ожидается Дин-Ах¬мед, в шатре у Девлет Герая собрался совет. Беки, шейхи и мирзы Крымского юрта тоже не испы¬тывали приязни к ногаям и припомнили, «каким обычаем под Астороханью нагаиские мурзы уби¬ли Магмет Герая царя и сына его Богатырь салта- на и иных царевичев (в 1523 г. -В. Т.); и против... тебе (Девлет Герая. - В. Т.) стоит Тинехмат князь и все мурзы нагаиские. А за хрептом у тебя Казы мурза з братьею (т. е. Малые Ногаи). А ты... у них побил их руду (роду? народу? - В. Т.) неколко, и ты... их себе ставишь - доброхоты ли?!».

Коалиция против Москвы 

Очевидно, верно мнение П. А. Садикова о том, что ногаи, может быть, и согласились бы на зави¬симость от султана, но только не от крымского хана. Даже если и считать приведенный выше рассказ сильно приукрашенным информаторами Нагого, все равно он ярко рисует взаимоотно¬шения ногаев и крымцев во время астраханской кампании 1569 г. 

Вскоре после отхода крымско-турецкого вой¬ска от Астрахани бий прислал Девлет Гераю от¬каз выдать дочь за царевича Алп Герая, «потому что... прежних наших дочери за крымскими цари и царевичи были безчестны, держите их за кума место». Бросив этот упрек (оснований для кото¬рого не находится в известных источниках), он раздраженно выдвинул еще и следующие пре¬тензии: «Да ты же... к нам пишешь ерлыки но¬вым обрасцом, а печать... свою прикладываешь на лице, и ты бы... вперед то отставил!». Не совсем ясен смысл этого неудовольствия, но понятно, что глава но¬гаев усмотрел в ханских обращениях недостаток должного уважения к себе.

На короткий срок обе стороны обиженно за¬молчали. И вдруг в 1571 г. Девлет Герай как буд¬то очнулся. В Сарайчук поехали его послы с по¬вторным предложением династического брака и главное – «Тинехмата князя и мурз подымати на государя московского». Эта активность была связа¬на с разработанным в Крыму и в Турции планом большого нашествия на Россию. Шел поиск союз¬ников, и хан решил, оставив прежние размолвки, обратиться к заволжским степнякам. Их предпо¬лагалось привлечь в состав коалиционного войска для нападения на Москву, а также предложить им самостоятельно захватить Астрахань.

Автор::В.В.Трепавлов