«Если хочешь, занимайся»
Однажды ко мне на работу заглянули католики из Кёльна и среди прочих деловых разговоров упомянули о Казанской иконе Божьей матери, якобы, хранящейся в Ватикане. Оснований не доверять им не было. Я все рассказал Шаймиеву, мол, реликвию Казани надо бы вернуть на место. На вопрос: «Зачем?», я ответил: «Она - Казанская, обретенная у стен Кремля. Православные будут благодарны. Они сами не могут контактировать с католиками из-за разногласий двух конфессий, а мусульмане могут договориться и с теми, и с другими». Не сказать, чтобы он сильно одобрил, но и не возражал: «Если хочешь, занимайся». Дел было и без иконы невпроворот.
Естественно, мы изучили всю предысторию и знали, что в Ватикане не подлинная икона, а список, но, как говорят верующие, «намоленный», т.е. весьма почитаемый.
Предыстория обретения иконы довольно длинная и практически детективная. Икону в 1950 году приобрёл для своей коллекции Фредерик Митчелл-Хеджес. С 1959 года архиепископ Иоанн (Шаховской) собрал средства в русской зарубежной диаспоре для выкупа иконы, в 1964 году она была привезена в домовый храм при Русском центре Фордемского университета, затем выставлена на Всемирной выставке в Нью-Йорке. В 1970 году русские католики привлекли американскую организацию мирян «Голубая армия» (Blue Army of Our Lady of Fatima), и с ее финансовой помощью икона была выкуплена и передана в Фатиму в специально построенную для этого Успенскую церковь, ее освятил епископ Андрей (Катков). Затем икона переходила из рук в руки, пока в 1993 году не оказалась в личных покоях папы Иоанна Павла II. Полную версию ее истории я услышал от католиков Германии, которые слышали о передаче иконы Папе Римскому в Португалии после покушения на него. Икона считалась оберегом.
Шаймиев весьма скептически отнесся к этому сообщению, но тем не менее, подписал письмо на имя Папы. Ответа не получили. Президент так между прочим заметил, что я, похоже, занимаюсь какой-то авантюрой.
«С пустыми руками в Ватикан не поедешь»
Прошло несколько лет, и в Казани появился профессор Гиссенского университета Адольф Хампель, который семь лет работал в Ватикане, он между делом, заикнулся об иконе, мол, он сам ее видел и знает, где она висит - в опочивальне у Папы, который каждый день на нее молится.
Мы создали команду во главе с мэром Казани, и с новой силой взялись за сбор документов для обоснования причин ее появления в Ватикане. Написали новое письмо в Ватикан. В ответ делегацию из Татарстана пригласили посетить резиденцию Папы Римского.
С пустыми руками в Ватикан не поедешь. Хотя католиков в Казани немного, но исторически у них был свой костел, где в советское время построили аэродинамическую трубу. Извлечь ее без разрушения храма было невозможно, к тому же она была федеральной собственностью. Проще было заново отстроить храм. Мэр города быстро оформил землю. Место выбрали достойное - у берега Кабана, художник нарисовал картину будущего храма. Она сохла в самолете, пока летели в Ватикан.
Перед аудиенцией мы с Камилем Исхаковым проговорили вопросы для обсуждения, мол, у нас в республике толерантность, в то же время понимаем сложности с католическим храмом и предлагаем свой вариант решения проблемы. Наконец, хотели бы вернуть икону на ее законное место, т.е. туда, где она была обретена. Он все это записал на салфетке и взял с собой.
«Madonna de Kazan»
В Ватикане вдоль всего коридора стояли священнослужители в лиловых сутанах. Вслед за нами слышалось «Madonna de Kazan», «Madonna de Kazan».
Папа Римский говорил по-русски. Я дома в свое время читал его книгу о религиозных вопросах и захватил ее с собой с тем, чтобы он подписал ее мне. Это строго запрещено, но никто не обыскивал карманы. Поэтому я вытащил из кармана книгу, извинился и протянул ему. Он с удовольствием подписал. Когда возвращались домой, Исхаков попросил посмотреть книжку, забрал ее и не вернул. Это по-нашему.
Иоанн Павел II сам хотел привезти икону в Казань. Для него это был повод посетить Россию, но в Москве были категорически против и, вообще, их раздражало то, что этим вопросом занимаются татары.
Удивительно, но православные иерархи не только не проявили интерес к иконе, но были против контактов «татар» с Ватиканом, подозревали какие-то политические интриги против России. Как-то будучи в Москве, заехал к Сергею Шахраю. Именно в этот день в очень популярной газете, которую он курировал, вышла статья с обвинением моей персоны в интригах против России. Я ему показываю газету и замечаю, что я, вообще- то, сижу у него в кабинете, а не в Ватикане. Он не знал, что ответить и предложил написать опровержение. Мне все это изрядно надоело, ведь ругали меня буквально со всех сторон.
«Я не понимал иерархов, они меня ругали»
Единственный человек, с кем можно было говорить - это был митрополит Питирим. Он был потомственный священнослужитель, его недолюбливали за принципиальность. Поэтому мы встретились у него на кухне, и он просил ни в коем случае не упоминать его имени в прессе. Синод его не жаловал.
Икона в 2004 году была доставлена в Москву делегацией во главе с кардиналом Вальтером Каспером и была преподнесена в Успенском соборе Московского Кремля Патриарху Алексию II, который поместил её в своей резиденции. Затем Патриарх в июле 2005 года привез икону в Казань.
Передачу этой иконы Русской православной церкви в 2004 году интерпретировали в Москве как дипломатическую уловку с целью получить согласие РПЦ на приезд Папы в Россию. Если бы даже это было так, то что же в этом плохого? Я не понимал иерархов, они меня ругали, кстати, в отличие от простых прихожан, которые искренно благодарили.
Эта история так меня обескуражила, что вызвала изжогу к иерархам. Я так и не понял, что означает слово «христианин» ... С тех пор я совершенно остыл к этой теме. Более того, меня просто трясет, когда слышу сообщения о праведности мусульман или христиан. Мне пришлось объясняться перед разными структурами о своих истинных намерениях. Прав был Шаймиев, который скептически относился к моей деятельности по «религиозной» части.
Святое - твой народ, и не надо искать того, что на небе выше неба, на земле ниже земли и в воде глубже воды.
