«Царь Булгара и его население приняли ислам уже во времена ал-Муктадира»

Йакут ал-Хамави

Йакут ар-Руми ал-Хамави (род. ок. 575/1179 г., ум. в 628/1221 г.) родом из Малой Азии, грек по происхождению, был куплен как раб еще ребенком купцом из сирийского города Хама, который дал ему хорошее арабское образование. Вместе со своим хозяином совершил много торговых путешествий, во время которых расширился его географический кругозор. После смерти хозяина получил свободу. Для целей путешественников задумал составить словарь, объясняющий непонятные географические названия, который назвал ≪Му‘джам ал-булдан≫ (≪Алфавитный перечень стран≫ или просто ≪Словарь стран≫). Сочинение построено по алфавитному порядку топонимов. При его составлении были использованы сочинения многих более ранних историков и географов, оригиналы трудов которых утрачены или были найдены и опубликованы намного позже, чем сочинение самого Йакута. Например, долгое время только по его сочинению были известны сведения Ибн ал-Калби, Ибн Фадлана, Абу Дулафа, Ибн Батлана и многих других. Словарь охватывает территорию всего мусульманского мира, в том числе и тех мест, где он никогда не бывал (например, Запад мусульманского мира), и о которых он получал сведения только из книг, с которыми мог познакомиться в лучших библиотеках того времени (в Халебе, Мерве и др.). Его словарь был издан в шести томах Ф.Вюстенфельдом в 1866–1870 гг. Перепечатка этого текста была сделана в Каире в 1906 г. Ряд дополнений к словарю дает двухтомное издание ≪Манджам ал-умран фил-мустадрак ‘ала-л-му‘джам ал-булдан≫ (≪Рудник культуры в дополнение к словарю стран≫), которые однако не касаются Поволжья. Переводы материалов из ≪Записки≫ Ибн Фадлана о Поволжье, сохранившиеся в ≪Словаре…≫ Йакута впервые были сделаны в 1814 г. Расмуссеном и в 1823 г. Х.М.Френом. Материалы Йакута о народах европейской части России конечно шире материалов Ибн Фадлана, – в статьях о Поволжье он ссылается на ал-Мас‘уди и ал-Истахри, а в статьях о хазарах и хазарских городах цитирует историка ал-Балазури.

Несмотря на то, что Йакут свел в своем труде сведения предшественников, в его редактировании интересен прежде всего его субъективный отбор как отражение отношения его современников к материалам ранних арабских географов с точки зрения оценки их достоверности и надежности.

Ниже приведен перевод статей о Поволжье из ≪Словаря…≫ Йакута (Итиль, ал-Башгард, Булгар, Русс, Хазар, Сакалиба, Баланджар, Самандар, ал-Байда, Халидж) по изданию Ф.Вюстенфельда. В переводах они расположены согласно структуре ≪Му‘джам ал-булдан≫, т.е. по арабскому алфавиту.

Поскольку большая часть этих его материалов приведена из ≪Записки≫ Ибн Фадлана дословно или с некоторыми сокращениями, то и в переводах соответствующие фрагменты даны по нашему изданию перевода ≪Записки≫ Ибн Фадлана, в комментариях к тексту Йакута даны пояснения, необходимые для переводов текста ≪Му‘джам ал-булдан≫. Отмечены и те материалы ≪Записки≫ Ибн Фадлана, которые не содержатся в Мешхедском списке и известны благодаря ≪Словарю…≫ Йакута. Поскольку большая часть материалов Йакута о Поволжье действительно в основном заимствована у Ибн Фадлана, то их обычно не переводили, полагая, что, как интересное с точки зрения текстологии, они доступны арабистам, однако, с нашей точки, они могут быть интересны и широкому кругу историков, чтобы в новых современных переводах переосмыслить интерпретацию ранних сведений арабским географом XIII в.

Му‘джам ал-Булдан
(Словарь стран)

[Том I, с.112] Итиль – первая и вторая его [буквы] с «кесрой», «лам» как в слове «иби-лу». [Это] – название великой (‘азим) реки, подобной Тигру, в стране ал-хазар. Она течет из страны (билад) ар-рус и Булгар. А говорят, что Итиль – столица страны ал-хазар и река, которую так называют.

Я читал в книге Ахмада ибн Фадлана ибн ал-‘Аббаса ибн Рашида ибн Хаммада, посла ал-Муктадира в страну ас-сакалиба, а они жители (ахл) Булгара. Стало мне известно, что там [есть] человек чрезвычайно огромного телосложения. Итак, когда я прибыл в эту стра- ну, я спросил о нем у царя. Он же сказал: «Да, он [раньше] был в нашей стране и умер. Он не был из жителей этой страны, да также и [вообще] не из числа [обыкновенных] людей. История же его такова: Люди из числа купцов вышли к реке Итиль, как они [обыкновенно] выходят. А эта река поднялась, и вода ее выступила из берегов. И однажды, еще не успел я об этом узнать, как уже явилась ко мне толпа купцов, которые сказали: «О царь! На воде приплыл человек, – если он из народа, близкого к нам, то нет для нас возможности жить в этих местах, и нам ничего другого не останется, как переселиться». Итак, я поехал верхом вместе с ними, пока не прибыл к реке. И вот передо мной этот человек, и вот в нем [с.113] двенадцать локтей, меряя моими «локтями», голова у него, как самый большой из котлов, нос более четверти, глаза огромны, а пальцы – каждый больше четверти. Случай с ним привел меня в ужас, и овладел мною такой же страх, как и теми людьми. И начали мы говорить с ним, а он не говорил нам [ничего], только смотрел на нас. Я доставил его в свое местопребывание и написал жителям страны Вису, – а они от нас на [расстоянии] трех месяцев [пути], – спрашивая их о нем.

Они же написали мне, извещая меня, что этот человек из числа Йаджудж и Маджудж: «Они от нас [на расстоянии] трех месяцев [пути]. Нас и их разъединяет море, так как они [живут] на [том?] его берегу. Они подобны [диким] скотам, нагие, босые, [как скот] совокупляются друг с другом. Аллах могучий и великий выводит для них каждый день из моря [одну] рыбу, и каждый из них приходит, имея при себе нож, и отрезает себе от нее столько, сколько достаточно для него и достаточно для его семьи. Если же он возьмет сверх того [количества], которое их удовлетворяет, то у него заболит живот, и у его семьи тоже заболят животы, а иногда он умрет, и умрут они все. Когда же они возьмут от нее [рыбы] то, что им нужно, она повернется и погрузится в море. Итак, они изо дня в день [живут] таким образом. [Лежащее] между нами и ими море [находится у них] с одной стороны, а горы окружают их с других сторон. Преграда (ас-садд) [также] отделила их от ворот [ед.ч.], из которых они обычно выходили. Когда же Аллах могучий и великий захочет вывести их в обитаемые земли, то он произведет для них раскрытие Преграды (ас-садд), море уйдет в землю, и прекратятся для них рыбы»
[Итиль] впадает в море и открывает стену (ас-судд), которая [установлена] между нами и между [Йаджудж и Маджудж]. Потом царь (ал-малик) сказал: «Он оставался у меня некоторое время.

Потом я повесил его на высоком дереве посредством (с помощью) крепкой цепи, пока он не умер. Я вышел и посмотрел на его величину, и был очень изумлен.

Говорит автор, да снизойдет на него милость Всевышнего Аллаха: Это и подобное ему из того, что я уже упоминал ранее, [как] наивное (простодушное) [повествование о Йаджудж и Маджудж]. Я не поручусь за достоверность [повествования о Йаджудж и Маджудж] и рассказ Ибн Фадлана, и за то, что ал-Муктадир направил его в Булгар, описанные людьми в известных, знаменитых [книгах]. Я видел из таких [сочинений] несколько экземпляров, согласно описаниям которых, истинно река Итиль не вызывает сомнения в своей величавости и длине. Она течет от крайнего юга (акса ал-джунуб), минует (проходит через) ал-булгар, ар-рус, ал-хазар и впадает в озеро Джурджана. По [Итилю] держатпуть купцы в [страну] Вису. Они привозят [оттуда] много меха (ал-вабар) подобного [меху] бобра, соболя и белки.

А говорят, что [Итиль] вытекает из земли Хирхиз (кыргыз), которая [лежит] между ал-Кимакийа и ал-Гуззийа, и она преграда (ал-хадд) между ними. Потом она направляется на запад в Булгар, потом возвращается к буртас и стране (билад) ал-хазар и впадает в Хазарское море (ал-бахр ал-хазари).

Говорят, что река Итиль разветвляется на семьдесят пять рек, а глубина реки сохраняется. Она течет к ал-хазар и впадает в море.

Говорят, что вода [Итиля], когда она собирается в одном месте, его высота не превышает [высоту такого места] реки Джайхун, и достигает ее (Джайхуна) по обильности воды и ее обширности, по ширине своего русла. Когда [с.114] [Итиль] достигает моря, втекает в море, [устье] его [занимает] переход двух дней. Есть разница между цветом [воды] в реке] и цветом воды в море. [Вода Итиля] преобладает над водой моря, которое зимой даже замерзает из-за его пресности.

[Том I, с.468] Башгирд – «шин» с «сукуном», «гайн» с точкой. Другие говорят башд-жирд с «джимом», а еще говорят башкирд с «кафом [с точкой]». Страна между Кустантинийей и Булгаром.

Ал-Муктадир би-л-Лахи отправил [послом] Ахмада ибн Фадлана ибн ал-‘Аббаса ибн Рашида ибн Хаммада, мавла эмира верующих, потом (а также) мавла Мухаммада ибн Сулаймана, к царю (малик) ас-сакалиба, а он и население его страны уже приняли ислам, что-бы вручить им жалованные одежды и обучить мусульманским законоположениям. Он рассказал все, чему он был свидетелем, после отправления из Багдада до возвращения. Его отъезд состоялся в сафаре 309/11 июня – 9 июля 921 года. В рассказе об ал-башгард он сказал: «Случилось с нами в стране народа из тюрков, который называют ал-башгард.

Мы остерегались их с величайшей осторожностью, потому что это худшие из тюрков, самые грязные из них и более других посягающие на убийство. Встречает человек человека, [с.469] отделяет его голову, берет ее [с собой], а его [самого] оставляет.

Они бреют свои бороды и едят вшей. [Вот] один из них тщательно исследует швы своей куртки и разгрызает вшей своими зубами. Право же, был с нами один человек из их числа, уже принявший ислам и служивший у нас. Однажды я видел, как он поймал вошь в своей одежде, он раздавил ее своими ногтями, потом слизнул ее и сказал, когда увидел меня: «Прекрасно».

Каждый из них вырубает палочку величиной с фалл и вешает ее на себя. И если он захочет отправиться в путешествие или встретит врага, то целует ее, поклоняется ей и говорит: «О господи, сделай для меня то-то и то-то». Я сказал переводчику: «Спроси кого-либо из них, какое у них оправдание этому [действию] и почему он сделал это своим господом?» Он [спрошенный] сказал: «Потому что я вышел из подобного этому и не знаю относительно самого себя иного создателя, кроме этого».

Кое-кто из них говорит, будто бы у него двенадцать господ: «у зимы господь, у лета господь, у дождя господь, у ветра господь, у деревьев господь, у людей господь, у лошадей господь, у воды господь, у ночи господь, у дня господь, у смерти господь, у земли господь, а господь, который на небе, самый большой из них. Однако он объединяется с теми в согласии, и каждый из них одобряет то, что делает его сотоварищ». Наш господь превыше того, что говорят нечестивые, возвышенным величием.

Мы видели, как [одна] группа из них поклоняется змеям, [другая] группа поклоняется рыбам, [еще одна] группа поклоняется журавлям. Мне сообщили, что они [когда-то] вели войну с [какими-то] людьми из числа своих врагов, причем они [враги] обратили их в бегство, и что журавли закричали позади них [врагов] так, что они испугались и сами обратились в бегство, после того, как обратили в бегство [этих ал-башгард]. Поэтому они [эти албашгарды] стали поклоняться журавлям и говорить: «Эти [журавли] наш господь, так как он обратил в бегство наших врагов». За это они им и поклоняются.

Это – то, что рассказывают о них. Что касается меня, я обнаружил в городе Халеб многочисленную общину, называемую ал-Башгардийа. [Они] совершенно светловолосые и светлолицые, они принимают фикх согласно мазхабу Абу Ханифы, да будет доволен им Аллах. Я попросил человека из них дать разъяснение об их стране и их положении. Он ответил: «Что касается нашей страны, [она] по ту сторону Кустантинийи в царстве народов из ал-Ифрандж (франков), который называют ал-Хункар. Мы мусульмане. Подданные царя [ал-Хункар]. В направлении (тараф) его страны [расположены] около тридцати деревень, каждая почти городок (булайда) [размером]. Однако царь ал-Хунгар не позволяет нам что-либо делать с [деревнями], [загородившись] стеной (суран) из-за страха, что мы взбунтуемся против него. Мы в середине страны христиан. К северу от нас страна ас-Сакалиба, к югу от нас – страна Папы (ал-Папа), то есть Румийа. Папа – глава ал-Ифрандж (франков), а он у них наместник Христа (ал-Масих). Он подобен эмиру верующих у мусульман. Его приказы исполняют во всем, что связано [с.470] с религией их всех.

Он сказал: «К западу от нас – ал-Андалус, а к востоку от нас – страна ар-Рум: Кустантинийа и его область». Он сказал: «Наш язык – язык (франков). Наша одежда [как] их одежда. Мы служим вместе с ними в войске (ал-джундийа) и совершаем набеги с ними на любую общину, если только они сражаются с противниками ислама.

Я спросил его, почему они приняли ислам, несмотря на то, что они [находятся] в середине страны безбожия. Он сказал, я слышал от нескольких (джама‘а) наших предков (старейшин), которые рассказывали, что много времени тому назад в их страну прибыли семь человек мусульман из страны Булгар и поселились среди нас. Они были добры ознакомить нас [с исламом] и [объяснить нам] то, в чем мы заблуждались, они указали нам путь к благодати в вере ислама. И Аллах наградил нас. Слава Аллаху! И мы все приняли ислам, и «Аллах рассек наши сердца для веры». Мы прибываем в эту страну и изучаем мусульманское право. Когда мы вернулись в свою страну, мы оказали почтение ее жителям и стали управлять делами их веры…

Я спросил: «Каково расстояние, которое между нами и между вашей страной?» Он ответил: «Отсюда от нас до Кустантинийи около двух с половиной месяцев, из Кустантинийи до нашей страны примерно столько же. А ал-Истахри уже упоминал в своей книге, [что] от башджирд до булгар двадцать пять переходов, от башджирд до ал-баджанак (печенегов), а они группа (синф) из тюрков, десять дней [пути].

[Том I, с.722] Булгар – с даммой, «гайн» с точкой. Главный город (мадина) ас-сакалиба, который [находится] на севере. Сила холода не дает снегу сойти с его (Булгара) земли ни летом, ни зимой. Его население (ахл) редко, когда видит землю [свободной от снега]. [с.723] Их строения только из дерева. Оно (строение) складывается бревно на бревно и прочно сколачивается кольями также из дерева. Их земля не дает фруктов и плодов.

Между Итилем – главным городом (мадина) ал-хазар и Булгаром по дороге [через] степи около месяца, а если добираться в [Булгар] вверх по реке Итиль – около двух месяцев, а вниз [по течению] – около двадцати дней. Из Булгара до первых пределов ар-Рума около десяти переходов. От [Булгара] до Куйаба – главного города (мадина) ар-рус двадцать дней. От Булгара до Башджирд около двадцати пяти переходов. Царь (малик) Булгара и его население приняли ислам уже во времена ал-Муктадира би-л-Лахи. Они (булгары) направили в Багдад посланника (расул), извещая об этом ал-Муктадира и прося прислать того, кто обучит их молитвам и [законам] шари‘ата (аш-шараи‘). Однако он (посланник) не объяснил причину принятия ими ислама.

Я читал «Записку» (Рисала), которую составил Ахмад ибн Фадлан ибн ал-‘Аббас ибн Асад ибн Хаммад мавла Мухаммада ибн Сулаймана посла ал-Муктадира би-л-Лахи к царю ас-сакалиба, в которой он рассказал то, свидетелем чего он был со времени, как он выехал из Багдада и вернулся обратно. В ней он сказал: Когда прибыло письмо <Алмиша (Алмы-ша)> ибн Шилки йылтывара, царя ас-сакалиба, к повелителю правоверных ал-Муктадиру, в котором он просит его о присылке к нему кого-либо, кто наставил бы его в религии, преподал бы ему законы ислама, построил бы для него мечеть, воздвиг бы для него минбар, чтобы он установил [с минбара] возглашение молитвы во здравие халифа в его [собственной] стране (билад) и во всех областях его государства (мамлака), и просит его о постройке крепости, чтобы укрепиться в ней от царей (ал-мулук), своих противников – было дано согласие на то, о чем он просил. Посредником в этом деле был Назир ал-Харами (ал-Хурами). А я начал читать ему (царю) письма и вручения того, что отправлялось к нему [в качестве подарков] и для надзора над факихами и му‘аллимами. …Он сказал: Потом мы отправились из Города Благополучия (Мадинат ас-салам) в четверг, по прошествии одиннадцати ночей [месяца] сафара триста девятого [/21 июня] года. …Потом он рассказывал о том, что произошло с ним по дороге в Хваризм, затем оттуда в страну (билад) ас-сакалиба, описание которого длинно. Потом он говорил: Когда же мы были от царя ас-сакалиба, к которому мы направлялись, на расстоянии дня и ночи пути, он послал для нашей встречи четырех царей, находящихся под его властью, своих братьев и своих сыновей. Они встретили нас, неся с собой хлеб, мясо, просо, и поехали вместе с нами. Когда же мы были от него на [расстоянии] двух фарсахов, он встретил нас сам, и когда он увидел нас, он сошел [с лошади] и пал ниц, поклоняясь с благодарением Аллаху. В рукаве у него были дирхемы, и он рассыпал их на нас. Он поставил для нас юрты, и мы поселились в них. [с.724] Наше прибытие к нему было в воскресенье, когда прошло двенадцать ночей [месяца] мухаррама триста десятого [/12 мая 922] года. И было расстояние от ал-Джурджанийи, а это главный город (мадина) Хваризма, и до его страны семьдесят дней [пути]. Мы оставались до среды в юртах, которые были разбиты для нас, пока собрались цари его земли и знать его [страны], чтобы услышать чтение письма [халифа]. Когда же наступил четверг и они собрались, мы развернули два знамени, которые были с нами, оседлали лошадь присланным ему [в подарок] седлом, одели его в савад и надели на него тюрбан. Тогда я вынул письмо халифа. Я читал его, а он стоял на ногах. Потом я читал письмо вазира Хамида ибн ал-‘Аббаса, а он все еще стоял, а он был толстым (полным, дородным). Спутники его рассыпали на нас дирхемы. Мы вынули подарки и представили ему их. Потом я облек его жену [в почетный халат], в то время как она сидела рядом с ним, – таков их закон и обычай. Потом он прислал за нами. Мы явились в его палатку, а у него были его цари (мулук), [они сидели] с правой его стороны, а нас он пригласил сесть слева от него, в то время как сыновья его сидели перед ним, а он один [сидел] на троне, покрытом византийской парчой. Он велел принести стол [с яствами], и он был подан ему. На нем было одно только жареное мясо. Царь начал, – взял нож, отрезал кусочек и съел его, и второй, и третий. Потом он отрезал кусок и дал его Саусану послу. Когда же он его получил, ему был принесен маленький стол и поставлен перед ним. И таково правило, что никто не протягивает своей руки к еде, пока царь не вручит ему кусочек. Когда тот его получит, то уже принесен ему стол. Потом он отрезал кусок и вручил его царю (малик), который был справа от него, и ему был принесен стол, потом вручил второму царю, и ему был принесен стол..., и таким образом [это продолжалось], пока каждому из тех, кто был перед ним, не был принесен стол, и мы ели каждый со своего стола, не будучи сотоварищем по столус кем-либо другим, и кроме него никто не брал с его стола ничего. Когда же он кончал с едой, то каждый из нас оставшееся на своем столе уносил в свое жилище. Когда мы поели, он велел принести напиток из меда, который они называют суджув. Он пил и пили мы. На его минбаре еще до моего прибытия уже провозглашали от его имени хутбу: «О Аллах! Сохрани [в благополучии] царя (ал-малик) йылтывара, царя булгар!» Я же сказал ему: «Воистину, царь – это Аллах, и на минбаре этим титулом не называется никто, кроме него, великого и могучего. Вот господин твой, повелитель правоверных, для собственной своей особы довольствуется тем, что на его минбарах на востоке и на западе провозглашают: «О Аллах! Сохрани [в благополучии] раба твоего и наместника твоего Джа‘фара, имама ал-Муктадира би-л-Лахи, повелителя правоверных!».

Он сказал мне: «Как же подобает, чтобы провозглашали от моего имени хутбу?» Я сказал: «Посредством упоминания [с. 725] твоего имени и имени твоего отца». Он сказал: «Но ведь отец мой был неверным, и я не хочу упоминать его имени на минбаре; и я также [был неверным], – и я не хочу, чтобы упоминалось мое имя, так как тот, кто дал мне имя, был неверным. Однако, как имя моего господина, повелителя правоверных?» Я сказал: «Джа‘фар». Он сказал: «Подобает ли, чтобы я назвался его именем?» Я сказал: «Да». Он сказал: «[Итак], я уже дал себе имя Джа‘фар, а имя своему отцу ‘Абдаллах, так что дай распоряжение об этом хатибу». Я сделал это, и он [хатиб] стал провозглашать от его имени хутбу: «О Аллах! Сохрани [в благополучии] раба твоего Джа‘фара ибн ‘Абдаллаха, повелителя [эмира] булгар, мавла повелителя правоверных». Я видел в его стране столько удивительных вещей, что я их не перечту из-за их множества, как, например, то, что в первую [же] ночь, которую мы переночевали в его стране, я увидел, как перед [окончательным] исчезновением [света] солнца в обычный час [молитвы] небесный горизонт сильно покраснел. И я услышал [высоко=ј] в воздухе громкие звуки и сильный гомон. Тогда я поднял голову, и вот недалеко от меня облако, красное, подобное огню, и вот этот гомон и эти звуки [исходят] от него. И вот в нем подобия людей и лошадей, и вот в руках отдаленных находящихся в нем фигур, похожих на людей, луки, стрелы, копья и обнаженные мечи. И они представлялись мне то совершенно ясными, то лишь кажущимися. И вот рядом другой, подобный им, черный отряд, в котором я увидел также мужей, лошадей и оружие. И начал этот отряд нападать на тот отряд, как нападает эскадрон на эскадрон. Мы же испугались этого и начали просить и молить, а они [жители страны] смеются над нами и удивляются тому, что мы делаем.

Он сказал: Мы [долго] смотрели на отряд, нападающий на отряд. Оба они смешивались вместе на некоторое время, потом оба разделялись, и таким образом это явление продолжалось некоторую часть ночи. Потом оно скрылось от нас. Мы спросили об этом царя, и он сообщил, что деды его говаривали, что эти [всадники] принадлежат к верным и неверным джиннам. Они сражаются каждый вечер и, подлинно, с тех пор, как они существуют [на свете], ни одной ночи они не бывают отсутствующими в этом [сражении]. «И мы всегда это таким образом видели».

Он сказал: Вошел я и бывший у царя (малик) портной из жителей Багдада, [случайно] попавший в эту область, в мою юрту, чтобы поговорить между собой. Итак, мы поговорили столько, сколько нужно, чтобы прочитать менее половины седьмой части [Корана]. При этом мы ожидали ночного азана. Но вот и азан. Итак, мы вышли из юрты, а заря уже появилась. Тогда я сказал муаззину: «Какой азан ты провозгласил?» Он сказал: «Азан рассвета». Я сказал: «А ночной последний?» Он сказал: «Мы читаем его молитву вместе с [азаном] при заходе солнца». Я сказал: «А ночью?» Он сказал: «Как видишь! Она была еще более короткой, чем эта, но только теперь она уже прибавилась в длине». Он сообщил, что уже месяц, как не спит ночью, боясь, чтобы не упустить утреннюю молитву, и это потому, что, [если] человек ставит котелок на огонь во время [молитвы] захода солнца, а потом читает утреннюю молитву, то для него [котелка] не приходит время закипеть.

Он сказал: Я видел, что день [с.726] у них очень длинный, а именно, в продолжение некоторой части года он длинен, а ночь коротка, потом ночь длинна, а день короток. Итак, когда наступила вторая ночь, я сел вне юрты и наблюдал небо, и я увидел на нем только небольшое число звезд, думаю, что около пятнадцати рассеянных звезд. И вот красная заря, которая бывает перед ночной [молитвой], ни в коем случае не исчезает [окончательно], и вот ночь с [настолько] малой темнотой, что в ней человек узнает человека на большем [расстоянии], чем выстрел стрелы.

Он сказал: Я видел, что луна не достигает середины неба, но восходит на его краях на какой-нибудь час, – потом появляется заря и луна скрывается.

Он сказал: Рассказал мне царь (ал-малик), что по ту сторону его страны на расстоянии трех месяцев пути [есть] народ, который называют Вису. Ночь у них длится меньше одного часа.

Он сказал: Я видел, что в этой стране во время восхода солнца все имеет красный цвет, как-то: земля, горы и все, на что смотрит человек. И восходит солнце, по величине подобное облаку, и краснота остается такой, пока [солнце] не достигнет высшей точки на небе.

Жители этой страны мне сообщили, что, подлинно, «когда бывает зима, то ночь делается по длине такой же, как [летний] день, а день делается таким коротким, как ночь, так что, право же, если кто-либо из нас выходит к месту, называемому Итиль, – а между нами и им расстояние пути менее фарсаха, – во время [утренней] зари, то он достигает его ко времени полного наступления ночи, [ко времени] появления всех звезд настолько, что покроют все небо».

И мы [посольство] не покинули [этой] страны, пока ночи не удлинились, а дни не сократились.

Я видел, что они считают очень хорошим предзнаменованием для себя завывание собак и говорят о годе изобилия, благословения и благополучия.

Я видел, что змей у них такое множество, что вот на ветке дерева, право же, [иной раз] накрутится десяток их и более. Они [жители] не убивают их, и они им не вредят.

У них яблоки очень зеленые, очень кислые, которые едят девушки и [соответственно этому их] называют.

В их стране больше всего деревьев орешника. И я видел из него [такие] леса, что [каждый] лес имел сорок фарсахов в длину, при такой же ширине.

Он сказал: Я видел у них деревья, не знаю, что это такое: чрезвычайно длинные, ствол их лишен листьев, макушки подобны макушкам пальм, имеющим тонкие ваи, но только эти [ваи] сходящиеся. Они берутся за известное им место ствола этого дерева, пробуравливают его и подставляют под него сосуд, в который из этого отверстия течет жидкость, более приятная, чем мед. Если человек много ее выпьет, она опьянит его, как опьяняет вино и [даже] более.

Пища их – просо и мясо лошади, но и пшеница и ячмень [у них] в большом количестве, и каждый, кто что-либо посеял, берет это для самого себя. У царя нет на это никакого права, кроме лишь того, что они платят ему в каждом году от каждого дома [с.727] шкуру соболя. <А когда он отправляет отряд в набег на какую-то страну, ему полагается доля вместе с ними>.

У них нет никакого масла (жира), кроме рыбьего жира. Они употребляют его вместо оливкового и кунжутного масла. И они [сами] бывают вонючи (грязны, неопрятны) из-за этого [от жира].

Все они носят шапки. Когда царь едет верхом, он едет один, без гуляма (гулам), и с ним нет никого. Итак, когда он проезжает по базару, никто не остается сидящим, – [каждый] снимает с головы свою шапку и кладет ее себе подмышку. Когда же он проедет мимо них, то они опять надевают свои шапки себе на головы. И точно так же все, кто входит к царю, мал и велик, включительно до его сыновей и братьев, лишь только посмотрят на него, как тотчас снимают свои шапки и кладут их себе подмышку. Потом [они] кивают головами в сторону царя, приседают, потом остаются стоять, пока он не пригласит их сесть, причем каждый, кто сидит перед ним, право же, видит, стоя на коленях, и не вынимает своей шапки и не показывает ее, пока не выйдет от него, надевая ее [только] в это время.

Молнии в их стране очень многочисленны. Если молния ударит в дом, то они не приближаются к нему и оставляют его, пока не уничтожит его время. И они говорят: «Это место, на котором лежит гнев».

И если они увидят мужчину, обладающего подвижностью и знанием вещей, они говорят: «Этот более всего достоин служить нашему господу». Итак, они берут его, кладут емуна шею веревку и вешают его на дерево, пока он не распадется на куски.

Если они едут в дороге и один из них захочет помочиться и помочится, имея при себе оружие, то его обберут, – возьмут его оружие и все, что с ним имеется. А кто сложит с себя оружие, положит его в сторону, то они не препятствуют ему. И у них такой обычай: мужчины и женщины спускаются к реке и моются вместе голые, не закрываются друг от друга и не совершают прелюбодеяния никоим образом и никаким способом. А кто из них совершит прелюбодеяние, кто бы он ни был, то заколотят для него четыре <кола>, привяжут к ним обе его руки и обе ноги и рассекут [его] топором от затылка до обоих его бедер. И таким же образом они поступают и с женщиной. Потом каждый кусок его и ее вешается на дерево. Я не переставал прилагать старания, чтобы женщины закрывались от мужчин при купании, но это мне не удалось. И они убивают вора так же, как убивают прелюбодея.

Известия о них [булгарах], мы сократили до этого изложения.

[Том I, с.729] Баланджару – две [первые буквы] с фатхой, «ан-нун» с сукуном, «джим» с фатхой и «ра». Главный город в стране ал-хазар, [расположен] за Баб ал-абвабом. Говорят, что он был завоеван ‘Абд ар-Рахманом ибн Раби‘а. Ал-Балазури говорит, что – Салманом ибн Раби‘а [с.730] ал-Бахили. Он вступил в пределы [Баланджара], но хакан [во главе] своего войска встретил его за Баланджаром, и пали мучениками [за веру] он и его товарищи, а их было четыре тысячи. Это было в начале дела. А тюрки боялись их и говорили, что эти [люди] – ангелы и оружие не действует на них. И так было до тех пор, пока один тюрков, спрятавшись в лесных зарослях, не выстрелил из лука в мусульманина, и он убил его. Он возгласил среди своего народа: «Они умирают также, как умираете вы. Не опасайтесь их». И они осмелели против них, напали на них. И погиб мучеником [за веру] ‘Абд ар-Рахман ибн Раби‘а. Его брат взял знамя и не переставал сражаться, пока это было возможно. Он похоронил брата в окрестностях Баланджара, и с оставшимися мусульманами вернулся по дороге Гилана. Сказал ‘Абд ар-Рахман ибн Джумана ал-Бахили:

Есть две у нас могилы: могила в Баланджаре
И есть могила в Синистане – что за могилы!
Тот, что в Китае, тот завершил свои свои завоевания,
Другим же вызывают дождь, чтоб орошал колосья.

Тюрки убили ‘Абд ар-Рахмана ибн Раби‘у. А говорят, что Салман ибн Раби‘а и его товарищи видели каждую ночь свет над полем их битвы. Они взяли Салмана ибн Раби‘у, положили его в гроб и испрашивают у него дождя, когда испытывают жажду.

А что касается того, кто в ас-Сине, – это Кутайба ибн Муслим ал-Бахили.
Сказал ал-Бухтури, восхваляя Исхака ибн Кундаджика:

Уважение в ал-‘Ираке возросло к тому, кто
заключил договор (‘ахд) в Хамлих (Хамлидже) или Баланджаре.

[Том I, с.793] Ал-Байда – это также и [главный] город в стране хазар за Баб ал-абвабом. Сказал ал-Бухтури, восхваляя Ибн Кундаджика ал-Хазари: …

Уважение в ал-‘Ираке возросло к тому, кто
заключил договор в ал-Байда или Баланджаре.

Говорят, они заключили договор с ним в Хамлих (Хамлидже).
[Слово] означает изменение в зрачке около внешнего уголка глаза, это самое безобразное состояние.
Это страна тюрков за Баб ал-абвабом, называемым Дарбанд, близ стены (ас-сад) Зу-л-Карнайна. Говорят, что [название] дано [по имени] ал-Хазар ибн Йафита ибн Нуха, да будет над ним мир.
В ≪Китаб ал-‘айн≫ (Книге ≪‘айна≫) сказано: ≪Ал-Хазару – племя, прищуривающих глаза (хазар ал-‘уйун)≫.

Сказал Ди‘бил ибн ‘Али, восхваляя род ‘Али [ибн Абу Талиба], да будет доволен им Аллах: …

Сказал Ахмад ибн Фадлан, посол (ар-расул) ал-Муктадира к царю ас-Сакалиба в своей ≪Записке≫ (Рисала), в которой он упоминает то, свидетелем чего он был в той стране.

Он сказал: ≪Ал-Хазар – название страны (иклима), [и] столица (касаба) называется Итиль, а Итиль – название реки, которая течет к ал-хазар от ар-рус и булгар. Итиль – главный город (мадина). Ал-Хазар – название царства (мамлака), а не название главного города (мадина). Итиль состоит из двух частей: часть западнее этой реки, называется Итиль, она большая из них, [с.437] а другая восточнее [реки]. Царь (малик) живет в западной из них. На их языке царя называют П.л.к. (Б.л.к), а также называют бек. Размер этой западной части в длину около фарсаха. Его окружает ров(ас-сур)…

У них рынки, бани. Там [в городе] многие жители из мусульман, говорят, что их число превышает десять тысяч и у них около тридцати мечетей. Дворец царя [расположен] далеко от берега реки, его дворец из [обожженного] кирпича и ни у кого кроме него нет строения из [обоженного] кирпича, царь не позволяет никому, кроме как для себя. строить из [обоженного] кирпича. У этой стены четверо ворот. За одними из них – река, за другими – степь, [расположенная] по ту сторону города. Их царь (малик) – иудей. Его войско (ал-хашийа) – четыре тысячи воинов. Хазары – мусульмане и христиане, среди них – идолопоклонники. Самая малочисленная группа там – иудеи, так же, как их царь. Большинство [хазар] – мусульмане и христиане, кроме царя и его знати, [они] – иудеи. Преобладают в их нравах нравы идолопоклонников, которые поклоняются друг другу для почитания. Правила, соблюдаемые ими, в налогах различаются для мусульман, иудеев и христиан.

Численность войска царя (малик) [составляет] двенадцать тысяч человек. Когда среди них умирает человек, его место занимает другой [человек]...
У царя есть девять судей из иудеев, христиан, мусульман и идолопоклонников... У этого города нет деревень, однако их угодья пространны (поля, пашни возделаны). Летом они выезжают в угодья, они простираются на двадцать фарсахов… [с.438] …Съезжаются к ним из ар-рус, булгар, Куйаба.

В восточной части города много торговцев, мусульман, купцов-путешественников. Язык хазар –не язык ат-турк, не персидский, он не похож ни на что. Они отличаются от других народов, но они не подобны тюркам (ар-атрак). Они черноволосы. Они двух видов, которых называют –кара-хазар, из за черноты их кожи, которая подобна ас-самра (сумра), поэтому их так называют. Другой их вид –ал-хинд, вид со светлой кожей. Они приятной, красивой наружности (внешности), которая появилась у них от рабов ал-хазар, они идолопоклонники, которым [религия] позволяет торговать своими детьми и часть обращать в рабов для другой части. Что касается иудеев и христиан, их вера, так же, как вера мусульман, запрещает им обращать друг друга в рабов.

Что же касается царя хазар, его имя Хакан. Он появляется только один раз в четыре месяца. Его называют ≪большой хакан≫, а его заместителя называют хакан-бех. Это тот, который предводительствует войсками и командует ими, управляет делами государства, руководит им, появляется [перед народом], совершает походы, и ему изъявляют покорность находящиеся поблизости от него цари. И он входит каждый день к наибольшему хакану смиренно, проявляя униженность и спокойствие. Он входит к нему не иначе, как босым, держа в своей руке дрова, причем, когда приветствует его, то зажигают перед ним эти дрова. Когда же он покончит с топливом, он садится вместе с царем [с.438] на его трон. Его замещает муж, называемый кундур-хакан, а этого также замещает муж, называемый джавшунгар.

Другой обычай [относительно] наибольшего царя [тот, что], если он умрет, то строится для него большой двор, в котором [имеются] двадцать домов, и в каждом из этих домов для него роется могила. Измельчаются камни настолько, что они делаются похожими на глазной порошок, и расстилаются в ней, и поверх этого накладывается негашеная известь. А под [этим] двором [имеется] река, и [эта] река большая, и они помещают [проводят] эту [реку] над этой могилой, и говорят: ≪Чтобы не [с.439] добрался до нее ни шайтан, ни человек, ни черви, ни насекомые≫. Когда он похоронен, то рубят шеи тем, кто его хоронит, чтобы не было известно, в каком из домов [находится] его могила. Могила его называется рай, и говорят: ≪Он вошел в рай≫.

И все [эти] дома выстланы парчой, сотканной из золота.

[Еще] обычай царя хазар [тот], что у него двадцать пять жен, [причем] каждая из этих жен – дочь кого-либо из царей, соседящих с ним, которую он берет [себе] волей или неволей. У него шестьдесят девушек-наложниц для его постели, причем только такие, которые отличаются красотой. И каждая из свободных и наложниц [находится] в отдельном дворце, у нее [есть] помещение в виде купола, покрытое тиком, и вокруг каждого ≪купола≫ [есть] утоптанное пространство. И у каждой из них [есть] евнух, который ее стережет. Итак, если [хакан] захочет использовать одну из них [как наложницу], он посылает за евнухом, который ее стережет, и [тот] является с ней быстрее мгновения ока, чтобы положить ее в его постель, причем евнух останавливается у дверей ≪купола≫ царя. Когда же [царь] использовал ее [как наложницу], он [евнух] берет ее за руку и удаляется и не оставляет ее после этого ни на одно мгновение.

Когда этот большой царь выезжает верхом, [то] едут [также] все войска по случаю его выезда, причем между ним и частями кортежа миля [расстояния], и ни один из его подданных не видит его иначе, как павши ниц на свое лицо, поклоняясь ему, и не поднимает своей головы, пока он не проследует мимо него.

Продолжительность [правления] их царя –сорок лет. Если он переживет их [хотя бы] на один день, то подданные и его приближенные уволят его или убьют и скажут: ≪У этого ум уже уменьшился и его суждение [стало] путаным [неясным]≫.
Если он пошлет [в поход] отряд [войска], то он не обращается вспять никоим образом и никаким способом, а если он обратится в бегство, то предается смерти всякий, кто из него к нему [к царю] возвратится. А что касается предводителей и его заместителя, то, если они обратятся в бегство, приведут их [самих] и приведут их жен и их детей и дарят их другим в их присутствии, в то время как они смотрят [на это], и точно так же [дарят] их лошадей, и их [домашние] вещи, и их оружие, и их дворы [усадьбы, а иногда он [царь] разрежет каждого из них на два куска и разопнет их, а иногда повесит их за шеи на деревьях. Иногда же, если окажет им милость, то сделает их конюхами.

У царя хазар [есть] огромный город на реке Итиль. Он состоит из двух сторон, –в одной из этих двух сторон [живут] мусульмане, а в другой стороне –царь и его приближенные. Над мусульманами [начальствует] муж из [числа] приближенных <гулямов> царя, который называется хаз. Он мусульманин, и судебная власть над мусульманами, живущими в стране хазар и [временно] приезжающими к ним по торговым делам, предоставлена этому <гуляму>-мусульманину, так что никто не рассматривает их дел и не производит суда между ними, кроме него. У мусульман в этом городе [есть] соборная мечеть, в которой они совершают молитву [с.440] и присутствуют в ней в дни пятниц. При ней [есть] высокий минарет и несколько муаззинов.

И вот, когда в триста десятом году до царя хазар дошла [весть], что мусульмане разрушили синагогу, бывшую в Усадьбе ал-Бабунадж, он приказал, чтобы минарет был разрушен, казнил муаззинов и сказал: ≪Если бы, право же, я не боялся, что в странах ислама не останется ни одной неразрушенной синагоги, я обязательно разрушил бы [и] мечеть≫.

Хазары и их царь – все иудеи, а ас-сакалиба и все, кто соседит с ними, [находятся] у него в покорности, и он обращается к ним, как к находящимся в рабстве, и они повинуются ему с покорностью.
Часть из них достигает до Йаджудж и Маджудж, а они хазары.

[Том II, с.471] Хамлих (Хамлидж) – главный город (ал-мадина) в стране ал-хазар. Сказал ал-Бухтури, восхваляя Исхака ибн Кундаджика: …

[Том II, с.834] Русс – с ≪даммой≫ над его первой [буквой], ≪сукун≫ над его второй [буквой], а ≪син≫ без точек. Их называют русс, без ≪вава≫. [Они] – народ из народов своей страны, граничат с ас-сакалиба и ат-турк; у них свой собственный язык, религия (ад-дин) и [религиозный] закон (аш-шари’а). Согласно которому, у них нет ни одного язычника.

Рассказывал ал-Мукаддаси: Они находятся на острове…У них нет поместий, деревень и возделанных земель. Их промысел – торговля соболем, белкой и другими пушными. Они продают это желающим, в уплату принимают чеканенные деньги, которые хранят в своих поясах.

Если у человека из [русов] родится ребенок, то он (отец) приносит (дарит) новорожденному обнаженный меч, кладет его перед ним и говорит ему: ≪Не оставлю тебе в наследство никакого имущества: у тебя будет только то, что ты добудешь себе сам этим своим мечом≫.

Это они, кто правил в Барза‘а один год. Они грабили его, пока Аллах не изгнал их оттуда и не уничтожил.
Я прочел в ≪Записке≫ (Рисале) Ахмада Ибн Фадлана ибн ал-‘Аббаса ибн Рашида ибн Хаммада мавла Мухаммада ибн Сулаймана, посла (ар-расул) ал-Муктадира к царю ас-Сакалиба, который рассказал в ней то, что он видел воочию после отправления из Багдада и до возвращения обратно. Я рассказываю то, о чем он поведал об удивительном там.

Он сказал: ≪Я видел русов, когда они прибыли по своим торговым делам и расположились у реки Итиль. Я не видал [людей] с более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, белокуры, румяны лицом, белы телом. Они не носят ни курток, ни хафтанов, но у них мужчина носит кису, которой он охватывает один бок, причем одна из рук выходит из нее наружу. [с.835] И при каждом из них имеется топор, меч и нож, [причем] со всем этим он [никогда] не расстается. <Мечи их искусной работы>, бороздчатые, франкские. И от края ногтей иного из них [русов] до его шеи [имеется] собрание деревьев, изображений [картинок] и тому подобного.

 <А у каждой их женщины на груди прикреплена коробочка>, или из железа, или из серебра, или из меди, или из золота, или из дерева в соответствии с размерами [денежных] средств их мужей. И у каждой коробочки –кольцо, у которого нож, также прикрепленный на груди. А на шее у них ожерелье из золота и серебра, потому что, когда мужчина владеет десятью тысячами дирхемов, у его жены –одно ожерелье, а если –двадцатью тысячами, то –два ожерелья, и таким образом каждые десять тысяч, которые он прибавляет к ним [дирхемам], прибавляют ожерелье его жене, так что на шее иной из них бывает много [рядов] ожерелий.

Самым великолепным украшением [считаются] у них [русов] зеленые бусы из той керамики, которая бывает на кораблях. Они делают [для приобретения их] исключительные усилия, покупают одну такую бусину за дирхем и нанизывают [их] в качестве ожерелий для своих жен.

Дирхемы русов – серая белка без шерсти, хвоста, передних и задних лап и головы, [а также] соболи. Если чего-либо недостает, то от этого шкурка становится бракованной [монетой]. Ими они совершают меновые сделки, и оттуда их нельзя вывезти, так что их отдают за товар. Весов там не имеют, а только стандартные бруски металла. Они совершают куплю-продажу посредством мерной чашки.

Они грязнейшие из творений Аллаха, – они не очищаются ни от экскрементов, ни от урины, не омываются от половой нечистоты и не моют своих рук после еды, но они, как блуждающие ослы. Они прибывают из своей страны и причаливают свои корабли на Итиле, – а это большая река, – и строят на ее берегу большие дома из дерева. И собирается [их] в одном [таком] доме десять и двадцать, – меньше или больше. У каждого [из них] скамья, на которой он сидит, и с ними [сидят] девушки-красавицы для купцов. И вот один [из них] сочетается со своей девушкой, а товарищ его смотрит на него. А иногда собирается [целая] группа из них в таком положении один против другого, и входит купец, чтобы купить у кого-либо из них девушку, и наталкивается на него, сочетающегося с ней. Он же не оставляет ее, пока не удовлетворит своей потребности.

У них обязательно каждый день умывать свои лица и свои головы самой грязной водой, какая только бывает, и самой нечистой. А это [бывает] так, что девушка является каждый день утром, неся большую лохань с водой, и подносит ее своему господину. Он же моет в ней свои руки, свое лицо и все свои волосы. И он моет их и вычесывает их гребнем в лохань. Потом он сморкается и плюет в нее и не оставляет ничего из грязи, чего бы он ни сделал в эту воду. Когда же он покончит с тем, что ему нужно, девушка несет лохань к сидящему рядом с ним, и [этот] делает то же, что сделал его товарищ. И она не перестает подносить ее от одного к другому, пока не обнесет ею всех, находящихся в [этом] доме, и каждый из них сморкается, плюет и моет свое лицо и свои волосы в ней.

И как только их корабли прибывают к этой пристани, тотчас [с.836] выходит каждый из них, [неся] с собою хлеб, мясо, лук, молоко и набиз, чтобы подойти к длинному воткнутому [в землю] бревну, у которого [имеется] лицо, похожее на лицо человека, а вокруг него маленькие изображения, а позади этих изображений длинные бревна, воткнутые в землю. Итак, он подходит к большому изображению и поклоняется ему, потом говорит ему: ≪О мой господь, я приехал из отдаленной страны, и со мной девушек столько-то и столькото голов и соболей столько-то и столько-то шкур≫, –пока не назовет всего, что прибыло с ним из его товаров –≪и я пришел к тебе в этим даром≫, –потом [он] оставляет то, что имел с собой, перед [этим] бревном, –≪итак, я желаю, чтобы ты пожаловал мне купца, имеющего многочисленные динары и дирхемы, чтобы он покупал у меня в соответствии с тем, что я пожелаю, и не прекословил бы мне ни в чем, что я говорю≫. Потом он уходит. Итак, если продажа для него будет трудна и пребывание его затянется, то он снова при- дет со вторым и третьим подарком, и если [для него] будет затруднительно добиться того, чего он хочет, он понесет к каждому из маленьких изображений подарок, попросит их о ходатайстве и скажет: ≪Эти –жены нашего господа, дочери его и сыновья его≫.

Итак, он не перестает обращаться с просьбой то к одному изображению, то к другому, просить их, искать у них заступничества и униженно кланяться перед ними. Иногда же продажа пойдет для него легко и он продаст. Тогда он говорит: ≪Господь мой удовлетворил мою потребность, и мне следует вознаградить его≫. И вот он берет некоторое число овец или рогатого скота, убивает их, раздает часть мяса, а оставшееся несет и оставляет между тем большим бревном и стоящими вокруг него маленькими и вешает головы рогатого скота или овец на это воткнутое [сзади] в землю дерево. Когда же наступит ночь, придут собаки и съедят все это. И говорит тот, кто это сделал: ≪Господь мой уже стал доволен мною и съел мой дар≫.

Если кто-либо из них заболел, то они разобьют для него палатку в стороне от себя, оставят его в ней, положат вместе с ним некоторое количество хлеба и воды и не приближаются к нему и не говорят с ним, особенно если он бедняк или невольник, но если это лицо, которое имеет толпу родственников и слуг, то люди посещают его во все эти дни и справляются о нем. Итак, если он выздоровеет и встанет, то возвратится к ним, а если он умрет, то они его сожгут. Если же он был невольник, они оставят его в его положении, [так что] его едят собаки и хищные птицы.

Если они поймают вора или грабителя, то они поведут его к длинному толстому дереву, привяжут ему на шею крепкую веревку и подвесят его на нем навсегда, пока он не распадется на куски от ветров и дождей.
Мне не раз говорили, что они делают со своими главарями при [их] смерти дела, из которых самое меньшее – сожжение, так что мне все время очень хотелось познакомиться с этим, пока не [с.837] дошла до меня [весть] о смерти одного выдающегося мужа из их числа. Итак, они положили его в его могиле и покрыли ее над ним настилом на десять дней, пока не закончат кройки его одежд и их сшивания.

А именно: если [это] бедный человек из их числа, то делают маленький корабль, кладут его в него и сжигают его [корабль]. Что же касается богатого, то собирают то, что у него имеется, и делят это на три трети, причем [одна] треть – для его семьи, [одна] треть на то, чтобы на нее скроить для него одежды, и [одна] треть, чтобы на нее приготовить набиз, который они пьют до дня, когда его девушка убьет сама себя и будет сожжена вместе со своим господином.
Они, злоупотребляя набизом, пьют его ночью и днем, [так что] иной из них умрет, держа кубок в руке. Они в те десять дней пьют и сочетаются [с женщинами] и играют на сазе. А та девушка, которая сожжет сама себя с ним, в эти десять дней пьет и веселится, украшает свою голову и саму себя разного рода украшениями и платьями и, так нарядившись, отдается людям.

Если умрет главарь, то его семья скажет его девушкам и его <гулямам>: ≪Кто из вас умрет вместе с ним?≫. Говорит кто-либо из них: ≪Я≫. И если он сказал это, то [это] уже обязательно, – ему уже нельзя обратиться вспять. И если бы он захотел этого, то этого не допустили бы. Большинство из тех, кто это делает, –девушки. И вот когда умер тот муж, о котором я упомянул раньше, то сказали его девушкам: ≪Кто умрет вместе с ним?≫ И сказала одна из них: ≪Я≫. Итак, ее поручили двум девушкам, чтобы они охраняли ее и были бы с нею, куда бы она ни пошла, настолько, что они иногда [даже] мыли ей ноги своими руками. И они [родственники] принялись за его дело, – за кройку для него одежд и устройство того, что ему нужно. А девушка каждый день пила и пела, веселясь, радуясь будущему.

Когда же наступил день, в который должны были сжечь его и девушку, я прибыл к реке, на которой [находился] его корабль, – и вот он уже вытащен [на берег] и для него поставлены четыре устоя из дерева хаданга и из другого дерева [халанджа] и вокруг них поставлено также нечто вроде больших помостов из дерева. Потом [корабль] был протащен, пока не был помещен на это деревянное сооружение. И они стали его охранять, ходить взад и вперед и говорить речью, для меня непонятной. А он [умерший] был еще в своей могиле, [так как] они [еще] не вынимали его.

В середину этого корабля они ставят шалаш из дерева и покрывают этот шалаш разного рода ≪кумачами≫. Потом они принесли скамью, поместили ее на корабле, покрыли ее стегаными матрацами и византийской парчой, и подушки –византийская парча. И пришла женщина старуха, которую называют ангел смерти, и разостлала на скамье упомянутые нами выше постилки. Это она руководит его обшиванием и его устройством и она [же] убивает девушек. И я увидел, что она старуха-богатырка, здоровенная, мрачная.

Когда же они прибыли к его могиле, они удалили землю с дерева [настила], удалили дерево и извлекли его в покрывале, в котором он умер. И я увидел, что он уже почернел от холода этой страны. Еще прежде они поместили с ним в могиле набиз, [какой-то] плод и лютню. Теперь они вынули все это. И вот он не завонял, и в нем [с.838] ничего не изменилось, кроме его цвета. Тогда они надели на него шаровары, гетры, сапоги, куртку, парчовый хафтан с пуговицами из золота, надели ему на голову шапку из парчи, соболью, и понесли его, пока не внесли его в находившийся на корабле шалаш, посадили его на стеганый матрац, подперли его подушками и принесли набиз, плод, разного рода цветы и ароматические растения и положили это вместе с ним. И принесли хлеба, мяса и луку и оставили это перед ним. И принесли собаку, рассекли ее пополам и бросили ее в корабль. Потом принесли все это оружие и положили его рядом с ним. Потом взяли двух лошадей и гоняли их до тех пор, пока они не вспотели. Потом рассекли их мечами и бросили их мясо в корабле. Потом привели двух коров, также рассекли их и бросили их в нем. Потом доставили петуха и курицу, убили их и оставили в нем.

Собирается много мужчин и женщин, играют на сазах, и каждый из родственников умершего ставит шалаш поодаль от его шалаша. А девушка, которая хотела быть убитой, разукрасившись, отправляется к шалашам родственников умершего, ходя туда и сюда, входит в каждый из их шалашей, причем с ней сочетается хозяин шалаша и говорит ей громким голосом: ≪Скажи своему господину: ≪Право же, я совершил это из любви и дружбы к тебе≫. И таким же образом, по мере того как она проходит до конца [все] шалаши, также [все] остальные с ней сочетаются.

Когда же они с этим делом покончат, то, разделив пополам собаку, бросают ее внутрь корабля, а также отрезав голову петуху, бросают [его и его голову] справа и слева от корабля.
Когда же пришло время спуска солнца, в пятницу, привели девушку к чему-то, сделанному ими еще раньше наподобие обвязки ворот. Она поставила свои ноги на ладони мужей, поднялась над этой обвязкой [смотря поверх нее вниз], и произнесла [какие-то] слова на своем языке, после чего ее спустили. Потом подняли ее во второй раз, причем она совершила подобное же действие, [как] и в первый раз. Потом ее опустили и подняли в третий раз, причем она совершила то же свое действие, что и в первые два раза. Потом ей подали курицу, – она отрезала ей голову и швырнула ее [голову]. Они [же] взяли эту курицу и бросили ее в корабль. Итак, я спросил переводчика о ее действиях, а он сказал: ≪Она сказала в первый раз, когда ее подняли: ≪Вот я вижу своего отца и свою мать≫, –и сказала во второй раз: ≪Вот все мои умершие родственники, сидящие≫, –и сказала в третий раз: ≪Вот я вижу своего господина, сидящим в саду, а сад красив, зелен, и с ним мужи и гулямы (ал-гулман), и вот он зовет меня, –так ведите же меня к нему≫.

Итак, они прошли с ней в направлении к кораблю. И она сняла два браслета, бывшие с ней, и отдала их оба той женщине-старухе, называемой ангел смерти, которая ее убьет. И она сняла два бывших на ней ножных кольца и дала их оба тем двум девушкам, которые [все время] служили ей, а они обе –дочери женщины, известной под названием ангел смерти.

После этого та группа [людей], которые перед тем уже сочетались с девушкой, делают свои руки устланной дорогой для девушки, чтобы девушка, поставив ноги на ладони их рук, прошла на корабль. Но они [еще] не ввели ее в шалаш. Пришли мужи, [неся] с собою щиты и палки, а ей подали кубком набиз. Она же запела над ним и выпила его. И сказал мне переводчик, что она этим прощается со своими подругами. [с.839] Потом ей был подан другой кубок, она же взяла его и долго тянула песню, в то время как старуха торопила ее выпить его и войти в палатку, в которой [находился] ее господин.

И я увидел, что она растерялась, захотела войти в шалаш, но всунула свою голову между ним и кораблем. Тогда старуха схватила ее голову и всунула ее [голову] в шалаш и вошла вместе с ней, а мужи начали ударять палками по щитам, чтобы не был слышен звук ее крика, вследствие чего обеспокоились бы другие девушки и перестали бы стремиться к смерти вместе со своими господами. Затем вошли в шалаш шесть мужей из [числа] родственников ее мужа и все [до одного] сочетались с девушкой в присутствии умершего. Затем, как только они покончили с осуществлением [своих] прав любви, уложили ее рядом с ее господином. Двое схватили обе ее ноги, двое обе ее руки, пришла старуха, называемая ангел смерти, наложила ей на шею веревку с расходящимися концами и дала ее двум [мужам], чтобы они ее тянули, и приступила [к делу], имея [в руке] огромный кинжал с широким лезвием. Итак, она начала втыкать его между ее ребрами и вынимать его, в то время как оба мужа душили ее веревкой, пока она не умерла.

Потом явился ближайший родственник умершего, взял палку и зажег ее у огня. Потом он пошел, пятясь задом, –затылком к кораблю, а лицом к людям, [держа] зажженную палку в одной руке, а другую свою руку на заднем проходе, будучи голым, – чтобы зажечь сложенное дерево, [бывшее] под кораблем.

Потом явились люди с деревом [для растопки] и дровами. У каждого из них была палка, конец которой он зажег. Затем [он] бросает ее в это [сложенное под кораблем] дерево. И берется огонь за дрова, потом за корабль, потом за шалаш, и мужа, и девушку, и [все], что в нем [находится]. Потом подул ветер, болшой, ужасающий, и усилилось пламя огня и разгорелось его пылание. Был рядом со мной некий муж из русов. И вот я услышал, что он разговаривает с бывшим со мной переводчиком. Я спросил его о том, что он ему сказал. Он сказал: ≪Право же, он говорит: ≪Вы, арабы, глупы≫. Я же спросил его об этом. Он сказал: ≪Действительно, вы берете самого любимого вами из людей и самого уважаемого вами и оставляете его в прахе, и едят его насекомые и черви, а мы сжигаем его во мгновение ока, так что он немедленно и тотчас входит в рай≫.

Потом он засмеялся чрезмерным смехом. Я же спросил об этом, а он сказал: ≪По любви господа его к нему, [вот] он послал ветер, так что он [ветер] возьмет его в течение часа≫. И в самом деле, не прошло и часа, как корабль, и дрова, и девушка, и господин превратились в золу, потом в [мельчайший] пепел. Потом они соорудили на месте этого [с.840] корабля, который они [когда-то] вытащили из реки, нечто вроде круглого холма и водрузили в середине его большое бревно хаданга, написали на нем имя [этого] мужа и имя царя русов и удалились.

Он сказал: Один из обычаев царя русов тот, что вместе с ним в его очень высоком замке постоянно находятся четыреста мужей из числа богатырей, его сподвижников, причем находящиеся у него надежные люди из их числа умирают при его смерти и бывают убиты из-за него. С каждым из них [имеется] девушка, которая служит ему, моет ему голову и приготовляет ему то, что он ест и пьет, и другая девушка, [которой] он пользуется как наложницей в присутствии царя. Эти четыреста [мужей] сидят, а ночью спят у подножия его ложа. А ложе его огромно и инкрустировано драгоценными самоцветами. И с ним сидят на этом ложе сорок девушек для его постели. Иногда он пользуется как наложницей одной из них в присутствии своих сподвижников, о которых мы [выше] упомянули. И этот поступок они не считают постыдным. Он не спускается со своего ложа, так что если он захочет удовлетворить некую потребность, то удовлетворяет ее в таз, а если он захочет поехать верхом, то он подведет свою лошадь к ложу таким образом, что сядет на нее верхом с него, а если [он захочет] сойти [с лошади], то он подведет свою лошадь настолько [близко], чтобы сойти со своей лошади на него. И он не имеет никакого другого дела, кроме как сочетаться [с девушками], пить и предаваться развлечениям. У него есть заместитель, который командует войсками, нападает на врагов и замещает его у его подданных.

Их отличные [≪добропорядочные≫] люди проявляют стремление к кожевенному ремеслу и не считают эту грязь отвратительной.
В случае, если между двумя лицами возникнет ссора и спор, и их царь не в силах достигнуть примирения, он выносит решение, чтобы они сражались друг с другом мечами, и тот, кто окажется победителем, на стороне того и правда.
Это то, что я привел из ≪Записки≫ (Рисала) Ибн Фадлана слово в слово, и на нем [лежит] ответственность за то, что он рассказал в ней. А Аллах лучше знает о достоверности этого. Однако теперь известно об их религии, что это религия христианская.

[Том III, с.143] Самандар – первая и вторая буквы [в слове] с фатхой, потом ≪нун≫ с сукуном и ≪даль≫ с фатхой, а в конце ≪ра≫. Город за Баб ал-абвабом в восьми днях [пути] в земле ал-хазар. Его построил Ануширван ибн Кубад Касра (Хосров). Говорил ал-Азхари: ≪Самандар – место, а был Самандар – столицей (дар) государства (мамлака) хазар. А когда завоевал его Салман ибн Раби‘а, он перенес [столицу] из него в город Итиль, а между ними расстояние – путь семи дней.

Сказал ал-Истархи: Самандар – город между Итилем – главным городом владетеля хазар и Баб ал-абвабом. Обладает многочисленными садами. Говорят, что там было около четырех тысяч виноградников. Он примыкает к пределам царя ас-Сарира. Среди его фруктов преобладает виноград. А население там из мусульман, для них там [есть] мечети. Их постройки из сплетенного дерева, а их крыши - горбатые. Царь их из иудеев, родственник царя хазар. Между ними и пределами ас-Сарира два фарсаха. Между ними и владетелем ас Сарира перемирие. От Самандара до Итиля, главного города хазар, восемь дней [пути].

От Самандара до Баб ал-абваба – четыре дня [пути].
[Том III, с.405] Саклабу – с фатхой [над ≪садом≫], потом сукун, фатха над ≪ламом≫, в его конце только ≪ба≫. Говорил Ибн ал-А‘раби: ≪Ас-Сиклаб – белокожий человек≫.
Абу ‘Амр говорил: ≪Ас-Сиклаб – румяный (розовощекий) человек≫.

Говорил Абу Мансур: ≪Ас-Сакалиба – племя (группа) румяных и рыжеволосых [людей]. Они граничат со страной хазар высоко в горах ар-Рума. Румяного человека называют саклаб из-за похожести по цвету на ас-сакалиба≫.
Другие говорят: ≪Ас-Сакалиба – страна между Булгаром и Кустантинийей. По нему называются возвышенности ас-сакалиба. Одна из них – саклаби.

Ибн ал-Калби сказал: ≪Из потомков Йафиса ибн Нуха, да будет над ним мир, – Йунан, ас-Саклаб, ал-‘Абд.ри, Бурджан, Джурзан, Фарис и ар-Рум; это все народы, которые [находятся] между этими [ас-сакалиба] и ал-магрибом≫.
В другом месте Ибн ал-Калби сказал: Сообщил мне мой отец, который сказал: ≪Руми (румийцы), саклаб, армини (армяне), ифранджи (франки) – братья, они из потомков (бану) Л.н.ти ибн К.с.лухим ибн Йунан ибн Йафис, каждый из них был поселен на земле в местности, которую назвали по ним≫.

Саклаб также [есть] в ал-Андалусе в провинции (области) Шантарин. Его земля благословенная. Говорят, что [ она] плодородная, если ее засеять, то всходит на ней сто кафизов и более.
И на Сицилии также [есть] место, которое называют саклаб, его также называют Харрат ас-саклаб (горячее место ас-саклаб), там текущие источники, которые упоминаются в связи с Сицилией.

Сказал ал-Мас‘уди: Ас-Сакалиба – это различные народы (аджнас), места их обитания – немусульманские страны (ал-харби) на краю (шалу) ал-магриба (на крайнем западе). Между ними [идут] войны. У них есть цари (мулук). Среди них те, кто ведет к вере христианской, яковитской (ал-йа‘кубиййа). Среди них [и] те, у кого нет ≪Книги≫ и шари‘ата, они – язычники. Самое смелое среди них племя называют ас-сари. Они сжигают себя в огне, если умирал их царь (мулук) или глава (раис), и сжигают своих лошадей (давабб). У них есть деяния подобные деяниям индусов (ал-хинд). В стране хазар многочисленная группа (синф) из [ас-сакалиба]. Первый из царей ас-сакалиба – правитель монастыря (ад-дайр), у него много обработанных (обжитых) земель. Мусульманские купцы достигают его государства с [различными] видами товаров. Потом это государство перешло от царей (мулук) ас-сакалиба [к] царю (малик) ал-фаранджа, а у него месторождение золота, города, много возделанных земель, многочисленные войска, товары ар-Рума. Потом это государство перешло от ас-сакалиба [к] царю (малик) тюрков, а это царь (малик) из страны ас-сакалиба. Этот племя (джинс) из их числа. Они внешне красивее ас-сакалиба (среди ас-сакалиба они самые красивые). Ас-Сакалиба прекрасной внешности, самые многочисленные среди них, они самые храбрые. Раньше они повиновались одному царю, потом разделились их мнения, и каждый царь стал сам по себе.

[Том IV, с.944] Вису – его первая [буква] с ≪кесрой≫, ≪ас-син≫ без точек и ≪вав≫. Страна за Булгаром. Между [Вису] и Булгаром три месяца [пути]. У них ночи становятся такими короткими, что не видно темного [времени суток], а в другое время года оно [темное время] длится [так долго], что не видно света.

Материал подготовила: Нурия Гараева