Конный двор
У лесхоза было свое хозяйство. Машины тогда были редкостью. Все работы выполнял гужевой транспорт. Конный двор находился позади нашего дома. На ночь коней выводили на луга. Я верхом доезжал до места ночевки и «помогал» их стреножить. На мое счастье рабочие лошадки резвостью не отличались, иначе всякое могло случиться.
Много позже уже взрослым я попробовал себя в качестве наездника. Это было в 1990-е годы. Как-то мне довелось заехать в Нурлатский район по делам. Там глава администрации держал скаковых лошадей английской породы, которых готовили для серьезных международных соревнований. Мне показали конюшню и предложили попробовать посидеть на одной, якобы спокойной лошади. У меня большого желания не было, но тут столпились жители поселка и журналисты с камерой наперевес. Глава администрации всем своим видом говорил: «Посмотрим, как советник Шаймиева умеет держаться в седле». У меня не оставалось выбора, иначе «славу» разнесли бы по всей республике. Про себя я подумал: «Я все же татарин. У меня все это должно быть в крови. Да, и в детстве уже пробовал себя в качестве наездника. Давай, не робей. В крайнем случае есть уздечка, которая усмирит любую резвую лошадь».
Я уверенно вдел ногу в стремя и очутившись в седле, гордо посмотрел на телекамеру. Но тут конюх отпустил вожжи, и застоявшийся конь резко перешел на галоп. Первые секунды я пытался держать форму и даже хотел попридержать коня, натянув уздечку, но он в ответ встал на дыбы. Я понял, что лучше его оставить в покое. Все было неплохо, и я уже было подумал: «Картинка получится достойной», но тут откуда ни возьмись появился грузовик. Конь шарахнулся от испуга, и его понесло. Я бросил уздечку и схватился за седло двумя руками, что собственно меня и спасло. В голове пронеслась мысль: «Только бы не упасть, совсем новая немецкая куртка, первый раз надел». Была ранняя весна, кругом лужи, покрытые подтаявшим льдом, кое-где лежал снег. Короче, не лучшая погода для скачек. Коня понесло к стадиону, где его обычно выгуливали. Увидев знакомые места, он успокоился и перешел на легкий аллюр. И я к этому времени пришел в себя, развернул коня в сторону стойла и подъехал к «зрителям» с гордой осанкой и довольной улыбкой. Однако «зрителям» было совсем не весело. Они перепугались не меньше меня самого. Случись чего, и их шутка обернулась бы ... неизвестно чем.
Я, конечно, до этого видел, как на Сабантуе деревенские мальчишки лихо с разбега вскакивали на коней, покрытых куском рогожи, и скакали во весь опор. Казалось, все так естественно и просто. Но так казалось со стороны, и детский опыт выгула коней во время сенокоса ничем мне не помог впоследствии.
На Лебяжьем на сенокосе высушенную траву или осоку укладывали на телегу. Получалась целая гора. Казалось, что лошадка не сможет ее сдвинуть, но ничего как-то все получалось. Телега со скрипом выбиралась на дорогу, а я забирался на самый верх и ехал, вдыхая аромат разнотравья.
На конном дворе сено вначале сушили, а затем закидывали на чердак, мне надо было его принимать и укладывать поплотнее. Уставший и довольный, я валялся на сеновале, отыскивая сушеную землянику и о чем-то мечтая, уже не помню, о чем.
Фото: Владимир Васильев, Султан Исхаков
