Запах камышей
В то время Лебяжье было необжитое, загадочное, сказочное место. Мы были окружены полудикой природой. Порой слышались гудки паровозов, но это казалось, не здесь, а в другом мире, где-то далеко-далеко в «запретной зоне» у Порохового завода. Когда ягоды созревали, мы с корзинами шли туда в эту самую «запретную зону». За колючей проволокой ходили военные с винтовками. Было страшновато, но земляника была такой крупной и в таком изобилии, что все страхи быстро пропадали. Мы ползком собирали ароматные ягоды, набивали ими рот и корзины.
На обед пристраивались в укромном месте за насыпью железной дороги. Песок на открытом месте был настолько горячим, что голыми ногами ходить было невозможно. Мне казалось, что на таком песке можно что-нибудь приготовить. В следующий раз я прихватил с собой сырые яйца, закопал их в песок и стал ждать, когда они сварятся. Ничего не получилось. Яйца так и остались сырыми.
У ягод короткий срок, через неделю они начинали опадать или засыхать, и наступал сезон лесной малины. За ней надо было идти далеко в лес, совсем в другую сторону. Вслед за малиной созревала черника с костяникой, и до глубокой осени наступал грибной сезон.
Наша детская жизнь проходила в основном на озере. В памяти остался запах камышей, болотной травы и карасиков, которых ловили майкой. Тогда были в ходу сетчатые майки, они вполне годились для рыбной ловли. Бегали-то мы в одних трусах, так что уже через неделю становились черными, как негры. А майки использовали для рыбалки.
Лес был сосновый, кругом валялись шишки. Бегать по ним был сущий ад, но уже через неделю ступни становились жесткими как копытца. Сандалии берегли для школы. Шишки собирали для самовара, который стоял прямо во дворе, ожидая следующей порции шишек. Запах дыма разносился по двору, маня предстоящим обедом.
На ночь куда-нибудь поглубже и неприметнее забрасывали самодельные «морды» - это нехитрое устройство с одним узким отверстием, куда рыба заплывала, но выплыть уже не могла. Утром вытаскивали «морду» с карасиками, этого улова хватало на одну сковородку. В огороде хозяйки, у которой снимали комнату, соорудили очаг из кирпичей и на какой-то древней чугунной сковородке жарили карасей. Осенью рацион пополнялся грибами.
Я всю жизнь провел у воды, будь то Лебяжье, Малое Глубокое, Кабан, Казанка или Волга. Если долго не вижу водную гладь, то физически начинаю ощущать отсутствие водной шири и шума прибоя. Зима всего лишь вынужденная пауза, когда Волга оказывается под ледяным покровом, но я знаю, что она всего равно течет. Скоро, очень скоро появится весеннее солнце, оно растопит лед, и тогда можно будет спустить на воду яхту и поднять паруса.
Друзья
Друзья детства - это Булат и Ляля Абсалямовы. Они жили на другой стороне озера через мост.
Мы с Булатом частенько встречались в Казани в саду Эрмитаж. Их дом окнами смотрел на сад, а я с ул. Пушкина через двор «Марусовки» добирался до места встречи. До революции сад был публичным местом, там работал летний театр, в котором начинал выступать молодой Шаляпин. Это место у горожан было популярным. В наше время сад был заброшенным, заросшим деревьями и кустарником.
Мы с Булатом на поляне запускали что-то вроде ракет, сделанных из жестяных баночек из-под валидола. Набивали в нее старую фотопленку, раскаливали иглу спичкой и просовывали ее в сопло, т.е. просто дырку на крышке, лента начинала дымить, и «ракета» несуразно извиваясь, улетала в небо на несколько десятков метров. Иногда она просто падала на землю и начинала бешено вращаться, пока не иссякал запал. Благо бракованных фотопленок всегда хватало, да и с валидолом у родителей не было проблем.
На Лебяжьем Абсалямовы жили через мост на другой стороне озера. Мост нас соединял, но он оказался также границей. Мы как-то, видимо по глупости, подрались, и на этом наша дружба закончилась. Причем на всю жизнь, о чем я сожалел, но так и не решился сказать ему об этом. Я вспоминал этот случай, глядя на фотографию, где мы стоим на том злосчастном мосту втроем - Ваш покорный слуга, Булат и его сестра Ляля. По жизни я вовсе не драчливый. Это была первая и, кстати, последняя потасовка в моей жизни. Вышло довольно глупо. Мы с Булатом с тех пор редко виделись и то случайно, на каком-нибудь мероприятии, где бывают преподаватели из разных вузов. Мы даже не здоровались, но, конечно, узнавали друг друга. Странно все это.
