«В Служилой Уре до сих пор существуют предания о переселившихся сюда казахах, работавших у местных баев пастухами и конюхами»

Европеизация дома сельского промышленника

Именно для семейного очага с Гульбикой Хасановой Мукмин Хозясеитов и построил внушительный кирпичный дом, выделявшийся в сельском ландшафте своей монументальностью и городской претенциозностью. Общая площадь этого, почти дворянского жилища, составляла 320 кв.м. Прямоугольное в плане здание (20х8м) имело первый, хозяйственный и второй жилой, с 8 окнами по каждому фасаду, этажи. Члены семьи располагались в 6 комнатах, в среднем по 25 кв.м., которые отапливались 4 печами. Как и в старом доме, помещение делилось на женскую и мужскую части.

Украшением этого нового родового гнезда являлась обширная гостиная, обставленная современной мебелью. Здесь стоял большой круглый стол с 6 стульями на кожаных подушках, а также ряд ломберных столиков, обшитых зеленым сукном и красным деревом. Несколько кожаных и полубархатных диванов оформляли уголок отдыха. На стене висело ростовое зеркало, отбивали время дорогие часыходики. Освещала гостиную люстра и настенные канделябры. В гостиной, предназначавшейся больше под представительские цели, проходили встречи с нужными чиновниками, уважаемыми гостями, различные меджлисы.

Далее, как и в других жилищах богатых предпринимателей-мурз следовала «зала», очень напоминавшая по своему интерьеру гостиную, но использовавшаяся в повседневной жизни членами семьи. Вероятно, существовала и «передняя» комната, связывавшая мужскую и женскую половины. Здесь также стояли стол, стулья, диван, имелись настенные зеркала, люстра и подсвечники. О «европеизации» сельского дома татарского мурзы-промышленника уже в первой половине XIX века свидетельствует наличие большой столовой комнаты с полным набором необходимой мебели и посудных сервизов. Это и чашки с блюдцами, чайники из китайского фарфора, молочники, польские серебряные ложки, медные самовары и т.д. Интересно, что в этом ассортименте не было вилок, которые, вероятно, в этот период в среде татарского купечества еще не получили распространения. Судя по разнообразию соответствующей посуды, у Хозясеитовых существовала традиционно высокая для татар культура чаепития. Кроме того, видимо, благодаря турецкому влиянию, сам хозяин, любил кофе и приобрел редкий для того времени кофесамовар. В столовой, как и в других комнатах, имелись удобные диваны, естественно стол со стульями, посудный шкаф и зеркала.

Жили скромно по сравнению с казанскими купцами

Вся мебель в доме была сделана из красного дерева, столы покрывались скатертями из полубархата, окна обрамляли коленкоровые шторы. В мужской приватной зоне особняка находился кабинет и спальня. Причем, Хозясеитовы уже не пользовались традиционными нарами – саке, а спали на кроватях с пуховыми перинами и подушками, заправленными в китайское постельное белье. Сам Мукмин бай располагал железной кроватью, а его жена на женской половине, в своем «будуаре» отдыхала на специально изготовленной из березы двуспальной кровати. В мужской и женской спальнях стояли шкафы для одежды, комоды, столики, ширмы. Сыновья четы, в отличие от родителей, жили в одной общей комнате и спали на саке.

Впрочем, несмотря на богатую и модную европейскую обстановку дома, следует особо подчеркнуть, что Мукмин Хозясеитов, обладая очень серьезными капиталами, все же по сравнению с казанскими купцами, жил относительно скромно. Он не гнался за предметами роскоши, не превращал свой дом в склад для дорогих, но бесполезных вещей. Он организовывал свое жизненное пространство, исходя из функциональных интересов фамильного дела. Его день начинался с молитвы и проходил в постоянной, изматывающей работе, которая совсем не оставляла времени для заслуженного сибаритства. Он все же оставался сельским предпринимателем, совмещавшим промышленное производство, торговлю с масштабным сельскохозяйственным трудом. Поэтому Мукмин бай не мог как его современники-горожане Апанаевы или Юнусовы коллекционировать книги и рукописи, занимать многочисленные общественные должности. В течение дня, после обязательной «планерки» с приказчиками, купец обходил свои владения: обширный двор с лабазами, комплекс мануфактуры, где приходилось решать многочисленные производственные вопросы, объезжал земельные угодья.

Односельчан на работу не брать

Вообще, вся жизнь Мукмина Хозясеитова проходила в бесконечных разъездах. Он практически не бывал дома, разрываясь между фабриками, поместьями, земельными дачами, месяцами пропадал в дальних торговых караванах и на ярмарках. Те редкие дни, когда он оказывался дома проходили в череде встреч и меджлисов с чиновниками, коммерческими партнерами, родственниками, влиятельным духовенством. Фактически он не принадлежал ни себе, ни своей семье. Вот почему, успешный и прославленный предприниматель так и не сумел воспитать из маленьких сыновей от второго брака достойных преемников, продолжателей любимого дела.

Постоянным кругом общения купца являлись его преданные приказчики, торговые агенты и, конечно же, рабочие мануфактур, полностью зависевшие от щедрости и милости хозяина. Он никогда не брал на работу своих односельчан, с гордостью помнящих свое княжеское происхождение и родство с промышленником. Все его рабочие были из других деревень. Например, один из приказчиков Ишмухамет Ишмуратов происходил из крестьян деревни Семеновские Отары, работник Габит Хусаинов был уроженцем деревни Айшияз, Мухаметрахим Файзуллин из служилых татар деревни Большой Куюк, Бикчентай Биккенин из служилых татар деревни Ахметкозино, Губайдулла Рахматуллин из служилых татар деревни Большой Менгер и т.д. И это только самый ближний круг Мукмин бая. Мало того, предприниматель, много времени проводивший среди казахов и в Средней Азии, привозил оттуда юношей и молодых людей, трудившихся у него сначала в качестве слуг и дворовых людей, а затем «выраставших» до приказчиков, а то и равноправных и уважаемых домохозяев деревни.

Судьба выходцев из Средней Азии в Служилой Уре

Уже упомянутый нами каракалпак Алтай вообще был выкуплен купцом из рабства, фактически стал приближенным могущественного бая, женился, благодаря его поддержке. Отплатив, правда, за это черной неблагодарностью. Казах Ганбар Хусаинов верой и правдой служивший своему хозяину на протяжении многих лет, также обзавелся семьей и навсегда осел в Служилой Уре. Другой выходец из «киргиз» Атагай Тургаев сумел стать успешным предпринимателем, завоевать авторитет у сельчан, стать членом их общины. В Нижней Уре и сегодня есть переулок, который называется «Атагай тыкрыгы». Кстати, в селе до сих пор существуют предания о переселившихся сюда казахах, работавших у местных баев пастухами и конюхами, предания, которые, как мы видим, имеют реальные исторические основания. 

Однако, в большинстве своем, не связанный какими-либо условностями и приличиями, этот наемный люд, с презрительной завистью относился к зажиточным и высокомерным жителям Служилой Уры, вызывающе вел себя в селе, нарушая неписанные правила общежития. По сути, мужчины-рабочие и приказчики Мукмина Хозясеитова были своего рода личными нукерами промышленника-князя, его решительной гвардией, которую он с успехом применял в земельных и иных конфликтах. Не случайно, жители Служилой Уры жаловались губернским и уездным властям на самоуправство этих людей, которые по приказу своего хозяина распахивали и засеивали угодья, захваченные им у своих сородичей. Здесь можно вспомнить и настоящие сражения между рабочими Назира Хозясеитова и мюридами Хабибуллы ишана Оруви. Очевидно, что здесь уже речь идет о полном разрушении родовых связей, обусловленном стремительным возвышением промышленника.

Феодальная резиденция нового времени

Еще в конце XVIII – начале XIX века быстро разбогатевшие дети Назира бая первыми начали разрушать свой родовой токым – один из крупнейших в Служилой Уре, восходивший к князю Янморзе Хозясеитову. Они ловко манипулировали собственными наделами, увеличивая их за счет соседей или продавая «на сторону». Возводимые ими многочисленные мануфактуры нарушали границы общепризнанных земельных участков, превращали обычные крестьянские подворья в огромные усадьбы, что часто происходило за счет территории всех остальных токымов.

Мукмин Хозясеитов был не просто активным участником этого неминуемого разрушительного процесса, он довел его до логического завершения, окончательно отделившись как от своего токыма, состоящего из очень дальних родичей, но и ближайшего родственного окружения: дядей, родных братьев, двоюродных братьев и племянников.

Как мы уже отмечали, усадьба Мукмина Хозясеитова доминировала в Служилой Уре над всеми другими дворами – богатыми и не очень. Она напоминала феодальную резиденцию с крепкими стенами и воротами, надежной охраной и многочисленной преданной челядью. Однако, и этого, могущественному промышленнику оказалось мало. По всей видимости его тяготила напряженная обстановка в родном ауле, практически неразрешимые конфликты с односельчанами, изматывающая конкуренция с амбициозной родней, невозможность дальнейшего расширения своей усадьбы. Вряд ли он чувствовал себя полным хозяином деревни, среди многочисленных князей Хозясеитовых и Маметевых, постоянно напоминавших ему о «нелегитимности» его богатства, основанного на вероломном захвате общинной земли.

Предел развития Служилой Уры

Но главное противоречие заключалось в том, что Мукмин байодин из самых ярких пионеров татарского капитализма, энергичный предприниматель исчерпал в родной деревне все ресурсы и возможности для развития своего дела. По понятным причинам он не мог осваивать окружающую территорию в масштабах необходимых для рентабельного промышленного и сельскохозяйственного производства. 

Вот почему на протяжении нескольких десятилетий Мукмин Хозясеитов заботливо строил для себя и своих детей новое фамильное гнездо, находившееся в десятках верст от Служилой Уры в деревне Ямбаево или Каен Елга Мамадышского уезда (ныне Сабинский район РТ). В XVII–XVIII веках этот аул с обширными земельными и лесными угодьями принадлежал семье татарского князя Янбаева, чьи потомки впоследствии распродали имение по частям представителям крупной мусульманской буржуазии: Аблаковым, Юнусовым, Апанаевым. Однако, наибольшую часть земель здесь приобрел Мукмин Хозясеитов, который затем по частям выкупал деревню у своих коллег-предпринимателей. 

Конечно, центром поместья стал новый поташной завод, представлявший собой одноэтажный деревянный корпус (30х6 м), оборудованный 3 чугунными и 5 железными котлами. Рядом с ним находился жилой трехкомнатный деревянный дом для рабочих. Поташное производство было необходимо Мукмину Хозясеитову для создания полного цикла промышленного изготовления кумача, в первую очередь, его качественной окраски. Такой завод, требовавший огромного количества древесного сырья не мог существовать в Служилой Уре, где густые прежде леса были давно поделены между владельцами, либо безжалостно вырублены. Другое дело – село Ямбаево, окруженное густыми еловыми лесами, с небольшой, но полноводной и быстрой рекой Мешей. Общий размер владений купца в 2336 десятин 1112 сажен здесь превышал всю земельную собственность князей Хозясеитовых и Маметевых в Служилой Уре. Причем примерно половина этих солидных угодий приходилась на строевой и дровяной лес, который и служил естественным сырьем для изготовления поташа.

Желание выгодного брака

Мукмин бай по всей видимости с особыми чувствами относился к новым владениям. Выстроил небольшой жилой деревянный дом (16х7 м) со всеми необходимыми службами и баней, где проводил с семьей достаточно много времени. На реке Меше поставил прекрасно оборудованный мельничный комплекс с амбаром о двух поставах, толчеей, помольной избой. Еще одна большая водяная мельница действовала на речке Щербет. Иными словами, деревня Каен-Елга представляла собой богатое хозяйство, увлечение всей жизни, которое так радовало душу энергичного предпринимателя. 

Вероятно, именно здесь он сблизился и подружился с малмыжским 1 гильдии купцом Ахметшой Габдулловичем Утямышевым, чьи многочисленные владения находились неподалеку, в том же Мамадышском уезде. За него Мукмин Хозясеитов выдал замуж свою дочь Сагадатбану, которая по признанию современников отличалась необыкновенной красотой. После смерти Ахметши Утямышева, многие из богатых предпринимателей пытались жениться на ней, прельстившись внешностью женщины и, конечно же, капиталами ее отца. В итоге она согласилась на предложение коммерции советника Исхака Губайдулловича Юнусова и стала его второй женой. Сын казанского миллионера впоследствии вспоминал, что его знаменитый отец загорелся идеей жениться на Сагадатбану, увидев на коробке конфет портрет русской девушки удивительно похожей на дочь Мукмина Хозясеитова. Скорее всего, она, как и многие потомки арских князей, была яркой блондинкой с большими зелеными глазами. Правда, брак ее с Юнусовым оказался недолгим, вскоре они расстались.

Гордость кумачных мануфактур

В Мамадышском уезде в д.Большой Арташ Мукмин бай нашел невесту для своего сына Фатхирахмана. Таким образом, постепенно купец крепко обосновался на новых землях, где он оставался единоличным хозяином, приобретшим, наконец, желанную свободу действий, которой так не хватало ему в Служилой Уре.

Впрочем, основные его предприятия действовали в Царевококшайском уезде, поэтому окончательно расстаться с родными краями промышленник уже не мог. Особую гордость купца, помимо, кумачных мануфактур, составляла бумажная фабрика в марийской деревне Уньжа. Кроме этого, ему принадлежала большая земельная дача в деревне Комургузя, а также деревянный двухэтажный дом в Старотатарской слободе г.Казани.

Продолжение следует
 

Автор: Салихов Радик Римович – директор института истории им.Ш.Марджани, доктор исторических наук.
Источник: Служилая Ура: рождение татарского капитализма.
Подготовил: Владислав Безменов.