«Черные татары в обычных разговорах всегда говорят: «Полагаюсь на силу и мощь бессмертного Неба и на покровительство счастья императора!»

Они [татары] нравом искренние, а их мысли сосредоточены на одном [деле, которым заняты в данный момент], поэтому в речи не отклоняются [от правды]. По их закону, того, кто скажет неправду, убивают, поэтому они не осмеливаются лгать и обманывать. [Татары], хотя и не имеют письменности, но самостоятельно основали государство. Вышеуказанные маленькие дощечки – это в точности древние верительные бирки [китайцев].

В тех [документах], которые в ходу в мусульманских [частях монгольского государства], используются мусульманские [или уйгурские] буквы, а заведует ими Чжэньхай. В уйгурском [или мусульманском] письме имеется только 21 буква. В нем [письме] дополнительные [знаки] лишь добавляются с боков и так соединяются [в слова]. В тех [документах], которые в ходу во всех погибших государствах китайцев, киданей и чжурчженей, используются лишь китайские иероглифы, а заведует ими [Елюй] Чуцай. Кроме того, на задней стороне листов [документов], после даты Чжэньхай лично пишет мусульманскими [или уйгурскими] буквами: «Передать тому-то и тому-то». Вероятно, это специальная мера предосторожности к [Елюй] Чуцаю, потому что эти слова, [записанные] мусульманскими [или уйгурскими] буквами, являются контролем. Если их не имеется, то официальный документ недействителен. Вероятно, так хотят использовать это визирование со стороны Чжэньхая, чтобы было возможным вести взаимопроверку. В городских школах Яньцзина многие учатся мусульманской [или уйгурской] письменности и переводу с языка татар. Как только становятся в состоянии переводить, то сразу же дела-[гуццду – почетный титул, букв, «сановник, пожалованный серебряными нитью и печатью». Л серебряная нить с печатью – это атрибуты высших сановников в старом Китае. Сюипьфуши – это «уполномоченный по усмирению», обычно звание полномочного комиссара центральной власти в провинции. Жугоши – это почетный титул, букв, «посол, прибывший в страну». Или уйгурские, хотя в тексте liillii] 'Т- букв, «мусульманские знаки». После чего [вместе с] татарами ходят [везде] и по собственному усмотрению требуют под угрозами, вымогают и получают вещи и пропитание. <...>

Дела, без [деления на] большие и малые, должны решаться самим незаконным главарем [черных татар]. [Елюй] Чуцай, [Няньхэ] Чуншань и Чжэньхай совместно держат в руках кормило власти у татар.

Дела [стран] четырех сторон [света] или те, по которым нет указов главы татар, а также пра¬во [распоряжаться] жизнью и смертью, наградами и взысканиями, все это - в руках того, к кому переходит в распоряжение печать.

[Я, Сюй] Тин, исследовал это. Те единственные [сановники], кто просматривает официальную документацию – это как раз [Елюй] Чуцай и Чжэньхай, которые заполучили [способ] осуществления дел в свою личную пользу, потому что владетель татар не умеет грамоте. Если же взять дела военные, использование войск и тому подобные важные дела, то только лишь глава татар лично решает [их]. Однако он также обдумывает их вместе со своей близкой родней. Китайцы и другие люди не участвуют [в этом].

Обычно татары кличут себя по собственным родам и костям.

Пусть [у судящихся] и имеются хорошие связи, но все равно в судебных делах используется caxva: даже сообщив [свое дело] перед главой татар, все равно [без сахуи] в итоге не дадут ре¬шения и уйдешь [ни с чем].
Их [черных татар] гадание – это исследование обожженных костей бараньих лопаток. Знаки на них определяются по их [направлениям] – вперед или назад – как определяющие счастье или несчастье, и тогда выясняется окончательное решение – отказало Небо, или Небо пожаловало. [Черные татары] очень искренне верят в это. Называется оно [гадание] – «обжигание пи-па». Нет дела, мелкого или крупного, которое [делалось бы] без гадания. Гадание [по всяким случаям] непременно [делают], по многу раз и постоянно. <...>

Они [черные татары] в обычных разговорах всегда говорят: «Полагаюсь на силу и мощь бессмертного Неба и на покровительство счастья императора!». Если имеется у них такое дело, которое они хотят [совершить], то тогда говорят: «Пусть Небо сделает так!». Если дело уже совершено этими людьми, то тогда говорят: «Небо знает!». Нет ни одного дела, которое бы не относили к [влиянию] Неба – [так делают все] от владетеля татар, до его подданных, и никак иначе.

Их налоги и подати называются чай-фа. Полагающиеся [количества] лошадей и молока, необходимые [количества] овец и продовольствия - все это раскладывается на дворы простого народа, [в соответствии с] численностью пасущегося у них скота, и взимается с них. Это все равно что шан-гун у китайцев. Что касается устройства почтовых станций, то разрешено главарям и начальникам во всех пунктах самим определять длительность обслуживания.

В последнее время китайское население, за исключением ремесленников, [обложено] ежегодными налогами, без различия на мужчин и женщин: с каждого горожанина - [взимается] шелковой пряжи на 25 лян [серебра]; [с каждого] быка или овцы - шелковой пряжи на 50 лян (имеется в виду то количество серебра, которое уже взято взаймы у мусульман, и на которое куплено продовольствие, отданное послам и чиновникам, проехавшим через [город]); [с каждого] сельского земледельца ежегодно [взимается] шелковой пряжи на 100 лян и зерновая подать в 4 даня неочищенного риса, безотносительно величины пашни [у него].

Партии серебра, перевозящиеся [в качестве налогов] со всех провинций [составляют] 20 000 дин ежегодно. Что касается внедрения налогов [татарами], то невозможно описать боковые тропинки и извилистые дорожки [способов для этого].

В их землях, по которым [я, Сюй] Тин, проехал в Шамо, всякий - от татарского правителя, незаконных цариц, царевичей, принцесс, [членов] рода правителя и ниже - имеют определенные границы [владений]. Все их простонародье отдает в качестве чай-фа скот, коней, оружие, работников, баранину и кобылье молоко, потому что татары распределили управление землями в степи, и с каждого [такого удела] отдается чаи-фа. [Среди] и знатных, и подлых нет ни одного, кто бы получил освобождение [от податей]. Кроме того, имеется [еще] один вид [податей] – из всех чай-фа, приходящегося на каждую землю [удела], выделяются необходимые [средства] на почтовые станции, находящиеся в нем [уделе]. Высшие и низшие также на равных основа¬ниях [облагаются податями] – таким вот является чай-фа в степи!

Если перейти к чай-фа в китайских землях, то, кроме [получения] с каждого тяглого из каждого двора шелковой пряжи и ваты, в пересчете на серебро, с каждого [берется] фураж, продовольствие, утварь и снаряжение для проезжающих послов и сановников, а также для передислоцирующихся войск и конницы. И все это, использованное в казенных целях, затем, через некоторое время, подсчитывается, а общая сумма всего использованного в виде подати [раскладывается] на население. Во всех погибших государствах люди считают это весьма тягостным, [их] негодование и возмуще¬ние достигают до небес, но ничего с этим не могут поделать! Владетель татар в любое время посылает чиновников из степи в китайские земли устанавливать чай-фа. <...>

Они [черные татары] ведут меновую торговлю овцами и лошадьми [на] золото, серебро, полотно и шелк.

Если [говорить] об их торговле и купле-продаже, то [они] все, начиная от владетеля татар до незаконных царевичей, незаконных князей, незаконных принцесс и прочих, отдают мусульманам [в оборот] серебро. [Те же] или дают его взаймы народу и [имеют на] нем огромные проценты – на один вложенный дин накручиваются за 10 лет проценты в [размере] 1024 дин –, или покупают всяческие товары и перевозят для торговли [в дальних местах], или требуют с народа возмеще¬ния убытков, ссылаясь на [якобы] ночное воровство.

[Я, Сюй] Тин, видел как татары только и делали, что [получали] ассуи. [Среди них] нет никого, кто бы разбирался в торговле и спекуляциях. [Они все], начиная от татарского правителя и до [самых] низших, отдают серебро мусульманам, приказывая тем лично ехать торговать и спекулировать, чтобы получить прибыль [на данное серебро]. Мусульмане либо сами пускают [это серебро] в оборот, давая его в рост, либо лично [едут] во все страны торговать и барышничать, либо ложно заявляют, что подверглись грабежу, и получают возмещение с населения округов и уездов.

В основном татары желают [покупать] только полотно, шелк, железо, котлы-треножники [для варки пищи] и разноцветное дерево, которые необходимы для удовлетворения нужд в одежде и питании. Китайские, мусульманские и прочие торговцы приезжают в степь, и татары с радостью меняют овец и лошадей на них [т.е. на вышеперечисленные товары].

Нравы татар настолько искренни, так что они не подымут оброненное на дорог. Однако неизбежно случаются грабежи, которые [совершают] только люди из погибших государств. Кроме того, мусульмане кладут [какие-нибудь] веши в безлюдном месте, [а сами] отходят и издалека наблюдают с высокого места. Как только случится кому-то дотронуться до них, то сразу же прибега¬ют и ложно обвиняют в краже. Коварного нрава мусульман весьма опасаются. А еще [они] очень ловкие и хорошо умеют говорить на языках всех стран. Воистину это поразительно!

Их [черных татар] чиновники незаконно называются [следующими титулами]: гован, или «временно замещающий императора»; либо цзюньван|; либо сюаньчай.
[Чиновники из числа] пленных из всех погибших государств именуются либо чжуншу чэн- сян; либо цзянцзюнь; либо шилан; либо сюаньфу-юньши.
Вследствие того, что [черные татары] по своей воле и как разбойники давали эти звания, то с самого начала не издавались императорские указы для назначения чиновников на их службу.

[Я, Сюй] Тин, исследовал это. У татар с самого начала не было принято назначать на должности и просить жалования, правитель татар тоже не уяснил [значения этого]. Чиновники рассказали о значении этого и почему это нужно. У татар [теперь] имеются только золотые пайцзы с тигриной головой, простые золотые пайцзы и простые серебряные пайцзы [согласно рангу чиновников]. Имеющие заслуги [чиновники] сами предоставляют золото и серебро, а татарский правитель дает разрешение, чтобы [эти чиновники] сами отчеканили пайцзы с вырезанными сверху уйгурскими [или мусульманскими] буквами, которые гласят ни что иное, как: «Силою вечного Неба...» и так далее, весь этот [текст] на внешней стороне [пайцзы].<,..>

Их [черных татар] организация простого народа: начальник над десятью людьми называется «десятником», от десятка до сотни, от сотни до тысячи, от тысячи до десятка тысяч – каждый имеет своего начальника.
Запреты в их [черных татар] государстве.
Тех, кто при всходе травы копает землю, и тех, кто оставит огонь и спалит траву, они казнят вместе с их семьями.

Что касается тех, кто подберет оброненное; кто [коснется] обувью порога; кто постоянно избивает лошадей; кто прелюбодействует и сбегает с соседской [женой], то казнят только их самих.
Что касается тех, кто во время еды икает и тех, у кого изо рта и носа идет кровь, то их они признают виновными в [дурных] намерениях.
Что касается тех, кто пренебрегает [запретом] не мыть войлочные занавески, то на них воз¬лагается ответственность в [дурных] намерениях, и [их] приводят связанными с веревкой на шее к татарскому владетелю [на суд].

Если всадники встречаются с теми, кто скачет им навстречу и проходят левой стороной к ним, то это считается обоюдно благоприятным [знаком].
Когда людей кормят мясом, и [они] принимают его левой рукой, то это считается обоюдно неблагоприятным [знаком].
Что касается тех, кто при разливе молока и кумыса роняет сосуд, то их считают [обреченными] лишиться потомства.

Если случается гром с пожаром [от молнии], то [черные татары] все бросают - имущество и скот и убегают. [Они] обязательно выжидают год и потом возвращаются [на прежнее место].
[Я, Сюй] Тин, видел как татары каждый раз, когда слышали раскат грома непременно затыкали уши и сгибались телом до земли, [при этом они] как будто свешивают [голову] и прячут лицо.
Что касается их [черных татар] системы наград и наказаний, то, согласно обычаям [черных татар], исполнение своих обязанностей считается в порядке вещей, и [никто] не осмеливается считать это заслугой.
Когда они [черные татары] наставляют друг друга, то всякий раз говорят так: «Если господин пошлет меня в огонь ли, в воду ли - то пойду туда!». И, дав их [эти слова], так и поступают. Тем словом [у черных татар], что относится к голоду, холоду и претерпеванию всяческих несчастий, является [только единственное] слово дай (что касается [слова] дай, то оно означает «плохой). По этим причинам их государство в спокойные времена [вообще] не награждает. Только когда используются войска и в сражении они побеждают, тогда [их] награждают – конями, или золотыми и серебряными пайцзами, или отрезами полотна и шелка. Взявшим город - отдают его на произвол, [они могут] грабить и забирать детей, женщин, драгоценности и шелка. Первые и последние [в очереди] на грабежи и похищения - ранжируются в соответствии с их заслугами. Тот, кто вырвался вперед - втыкает стрелу в двери дома, пришедшие после - не смеют уже входить. Если найдутся преступившие [этот обычай] – их наказывают смертью. Это называется «аньдаси». Не [присужденных к] смерти наказывают ссылкой на тяжелые работы в войске батуров (то же, что по-китайски «бесстрашные воины»), и прощают их только после трех-четырех случаев [заслуг]. У тех, чья вина считается легкой, – конфисковывается половина их имущества.

[Я, Сюй] Тин, считаю, что их [татар] лучший из законов умерщвлять тех, кто лжет.
Они [черные татары] наказывают смертью тех, кто преступит закон и разбойничает. Их жены, дети и скот конфискуются и поступают в распоряжение семей, потерпевших от [этих] разбойников. [Если] рабы, принадлежащие некоему А, похитят имущество некоего Б, или имущество ра¬бов, принадлежащих Б, то все [имущество, жены, дети и скот] конфискуются у А, вместе с женами, детьми и скотом, принадлежащими рабам [А], а самих рабов вместе с А - казнят. Это называется «вынести приговор главному».

[Я, Пэн] наблюдал, что когда они хотели [заполучить что-либо], то это называли сахуа. Если они получали его, то говорили: «Нашаинь». На татарском языке [это означает] «хорошо!». Если они не получали его, то говорили: «Maoy». На татарском языке [это означает] «плохо!». Что касается сахуа, то по-китайски [это означает] «вымогать».

Что касается их [черных татар] стрельбы с коня, то [они еще] в младенческую пору привязываются накрепко к спине коня. И так [они] следуют с матерью повсюду. В 3 года [их] привязывают веревкой к [луке] седла, так что рукам есть за что держаться, и [пускают] толпой нестись во весь опор. В 4-5 лет [им] дают держать маленький лук и короткие стрелы, вместе с которыми они и растут.

Круглый год [черные татары] занимаются охотой в поле. Все они стремительно носятся на лошадях, [при этом они] стоят на носках [в стременах], а не сидят, поэтому основная сила у них находится в икрах, а в бедрах [ее] почти нет совсем. [Они] быстры как идущий смерч и могучи как давящая гора. Поскольку [в седле они] поворачиваются налево и переворачиваются направо [с такой скоростью] как будто крылья ветряной мельницы, то могут, повернувшись налево, стре¬лять направо, [причем] не только туда - целятся еще и назад. Что касается их стрельбы в пе¬шем положении, то они становятся, широко раздвинув ноги, делают широкий шаг и изгибаются в пояснице, полусогнув ноги. Потому [они] обладают способностью пробивать панцирь [своей стрельбой из лука].

[Я, Сюй] Тин, видел как татарская баба родила ребенка в степи. Только родив, [она] упот¬ребила овечью шерсть для обтирания [родившегося ребенка], тут же завернула [его] в бараньи шкуры и привязала внутри маленького ящика длиной 4-5 чи и шириной в 1 чи. Сразу после этого женщина взяла его подмышку, села на лошадь и поехала.

Их [черных татар] лошади пасутся в поле и не [нуждаются] в сене и зерне. В шестой луне [они] откармливаются молодой травой, так что они становятся упитанными и крепкими. Когда [жеребцам] исполняется четыре года, [их делают] меринами. По этой причине [они] очень крепкие, имеют спокойный покладистый нрав и без норова, способны переносить ветер и мороз долгое время. Если же их не холостят, то напротив – [они] кроме того, что переменчивого нрава, еще ржут и пугаются, так что невозможно [их] использовать в засадах.

Т.к. копыта [татарских лошадей] легко режутся и боятся камней, то [их укрепляют] железными или деревянными пластинами. Они называются «ножные накладки».
Во всех случаях быстрой скачки [у татар] нельзя досыта кормить [лошадей], их всегда [после скачки] освобождают от седел, непременно связывают так, чтобы морда была задрана вверх, и ждут пока их ци придет в равновесие, дыхание успокоится и ноги охладятся. После того как наступают холода, их [лошадей] отпускают [двигаться вслед за] водой и тра¬вой. Тех, кто их пасет, называют улачи. Мусульмане среди них занимают три [места из десяти], а северяне составляют семь [мест из десяти].

[Я, Сюй] Тин, исследовал систему коневодства у татар. С самого начала весны [они] прекращают боевые действия. После [весны они] всегда выступают на войну уже с добрыми конями.
Притом [татары] свободно отпускают их [двигаться вслед за] водой и травой, не приказывая всадникам направлять [их] движение. А вот когда до них доходит западный ветер, то [татары] ловят, обуздывают их [лошадей] и треножат у шатров. [Лошади] потребляют траву и воду понемногу, и за месяц, в течение которого [они] сбрасывают жир и притом становятся крепкими, всадниками вместе с ними проходится несколько сот ли. Таким образом, [они находятся] в естественном положении и не потеют, и потому в состоянии переносить дальние [переходы] и военные походы. Обыкновенно, во время движения по основному пути, [татары] не разрешают им [отойти] на боковые [дороги] для поедания травы и питья, вероятно [потому, что если] в ходе тяжелой работы поесть травы и попить, то жир не выработается и появятся болезни. Такая система коневодства хорошая. Южане же поступают наоборот, потому-то [их] кони часто болеют.

Они [татары] тех из оставленных жеребцов, которые самые сильные и лучшие, называют или, [т.е.] кони-производители. Большинство же остальных [жеребцов], за исключением [гш/], сделаны меринами. По этим причинам [у татар] не может не быть сильных и крепких [коней]. Что ка¬сается вожаков, то [они] казенные кони. Мерин никогда не водит табун кобыл, которые не сме¬шиваются с табуном меринов. Табуны меринов и кобыл, каждые по-отдельности, составляют собственные стада. Все лошади [разбиты] на стада, в которых, чаше всего, по 400-500 голов и которыми ведает только пара уличи. [Они] управляют [стадом], держа в руках круглые железные [пруты] с острием. Ими бьют как плетьми. Лошади, увидев их, сразу пугаются.

Каждое утро и вечер всякий уличи проводит тех лошадей, которыми управляет, вокруг шатра владельца [лошадей] и ставит по сторонам его. Через некоторое время [после этого] каждый [хличи] уводит [своих лошадей] в разные стороны.

Всякий раз, когда надо поить лошадей, они [татары] выкапывают колодец, из которого за раз могут напиться только 4-5 лошадей. Каждая [лошадь] самостоятельно придерживается порядка очередности: [лошади] подходят друг за другом, при этом пришедшая [первой] и вдоволь напившаяся уходит, а следующая за ней делает то же самое. Если случается, что кто-то нарушает [этот] порядок, то уличи достаточно издалека помахать железным прутом, и [лошадь] покорно склоняет голову, а ее ноги замирают на месте. И никто уже не смеет бунтовать, в общем устанавливается совершеннейший порядок. Каждый их [татар] табун кобыл ведет конькш, [из расчета] один конь [или] на 50-60 голов кобыл. Если кобыла выходит из табуна, то конь или непременно кусает и лягает ее, понуждая вернуться. Или когда конь или другого табуна пересечет [ему путь] и зайдет в него, то конь или [первого] табуна обязательно будет его кусать, лягать и заставит уйти. На самом деле, есть и [много] другого удивительного, что стоит посмотреть [у татар].

Их [черных татар] седло и сбруя легкие, простые и удобные для быстрой скачки. Вес не превышает 7-8 цзиней. Впереди их симметричного седла вертикальная [лука], а сзади - плоская, так что [всадник может] крутиться во все стороны, притом лопатки [лошади] не получают травм. Поскольку стремена круглой формы, то ноги [в стременах] занимают центральную позицию, и притом не имеется перекоса в какую-либо из сторон. Т.к. низ [стремени] широкий, то сапоги [черных татар] легко входят в стремена и сцепляются с ними. Кожа стремян ручной выделки и не дубленая селитрой, а [только] смазанная бараньим жиром, чтобы [она] выдерживала дождь и не гнила. [Сбруя] связана из [кожаных] ремней шириной более одного цуня и длиной не превы¬шающих четырех [цуней], а потому весьма удобная для поворотов всем телом [всадника], встающего [на стременах].

Их [черных татар] войско – это те из простого народа, кому 15 лет и больше. В [войске] имеются [только] конные воины и нет пеших солдат. На человека [приходится] или по две-три лошади. Воинственные вожаки и [их] крепкие слуги собираются в подразделения, которые находятся в особом подчинении у старших военачальников. Их называют войсками батуров. Раньше, когда они нападали на тангутов и чжурчженей, то во всех [этих] государствах гнали [впереди] их людей [как рабов] и атаковали их города.

[Мне, Сюй] Тину, [за время] поездок в степь и обратно ни разу не пришлось увидеть кого- нибудь, кто бы путешествовал пешком. Когда их [татар] войско выступает [в поход], предводители едут на одной лошади и имеют вдобавок [к ней] еще по 3-4, или 5-6 коней. Если же собирается [в поход] обыкновенный [воин], то ему столько и не нужно, достаточно одного-двух коней.
Они [черные татары] имеют на вооружении доспехи «ивового листа» и [похожие на] сито плетеные доспехи (кожа [сплетена] в 6 слоев).

[Черные татары] имеют также луки из рогов архаров (пластины из рога прикрепляются к навершиям [луков, луки имеют] 3 чи общей длины) с поющими стрелами (то есть «сигнальные стрелы»). Есть еще стрелы из верблюжьих костей и стрелы с длинными и плоскими [похожими на] иглы наконечниками. Тонкооструганное дерево используется в качестве древков стрел, а привязанные орлиные [перья] служат в качестве оперения стрел.
[Черные татары] имеют также изогнутые клинки, сделанные по образцу мусульманских. [Они] легкие, прочные и очень острые, а рукояти маленькие и узкие, поэтому [сабли черных татар] такие удобные для движения и размаха. [У черных татар] есть еще короткие и длинные пики с клинками, [которыми действуют] с оттягом подобно резцам, и потому подвергшиеся |их действию] предметы не могут ускользнуть. [Они] могут пробивать крепкие пластины [доспеха].

[Черные татары] имеют также прямоугольные щиты, сплетенные из кожи, а вместо бамбука [в их каркасе] - ива. Ширина [щита] 30 цуней, а длина в полтора раза больше ширины. Есть еще круглые плетеные щиты специально [для воинов] передовой линии атаки, носящих их на локте. Их используют, когда [черные татары] спешиваются и только лишь стреляют [из лука], чтобы сокрушить противника. [Черные татары] имеют также круглые железные щиты, заменяющие шлемы. Их берут ради удобства быстрых разворотов и увертываний, когда проникают [в бою] в строй [противника]. Есть еще деревянные щиты на шестах, являющиеся приспособле¬ниями для укрытия от камнеметов [противника] при атаке городов.

У каждого большого начальника и военного предводителя [черных татар] имеется по одному боевому стягу. И только один [он имеет на то право] (людям низкого ранга нельзя ставить [стяги]), вот и все! Обычно свернутые и убранные [стяги], всякий раз при встрече [с противником], то разворачивают, то сворачивают, [чтобы] управлять сражением.

Что касается нападений на города, то [черные татары для этого] имеют камнеметы. Еще имеются камнеметы на башнях. Башни имеют набор канатов, а сами они используются для защиты тех, кто тянет за канаты [придвигая башню к стенам]. один [выбранный] угол его стены, [для этого] было установлено 400 камнеметов.

Остальные их [военные] орудия и приспособления отличаются [от вышеприведенного] не слишком значительно. Если перейти к самому главному из их [видов вооружения], то лук со стрелами будет на первом месте, а сабля - на следующем после них.

[Я, Сюй] Тин, исследовал это. Татары вначале [были] примитивными и не занимались ни одним из ремесел. Да и есть ли что-нибудь еще, что они могут производить, за исключением разведения скота? Их [татар] народ туповатый, простой и спокойный, чтобы быть в состоянии [ремеслшничать]. То, что [татары] только и могут сделать [сами], так это очистить дерево для луки седла и натянуть на него баранью кожу. Стремена они также вырезают из дерева. Что касается наконечников стрел, то их [татары делали] из кости, [поскольку им] неоткуда было получить железо. Позже, когда мусульмане [или уйгуры] были разгромлены, [татары] впервые заимели производство [ремесленных] изделий – впервые заполучили мастеров и впервые появилось оружие и инструменты. Т.к. мусульманские мастера весьма искусны в знаниях техники, то усовершенствовали [татарам] орудия для штурма укреплений. Еще больше обучили [татар] после гибели Цзинь пленные [специалисты] по всем ремеслам и технике. После этого [татары] хорошо оснастились [техникой и мастерами].
Их [черных татар] армейский провиант – баранина вместе с надоенным кобыльим [молоком] ([черные татары] руками выжимают их [кобыл] молоко, это называется -доить). Что касается первого дневного молока от кобыл, то [черные татары] разрешают его пить жеребятам. Что ка¬сается вечера, то [кобыл] собирают для дойки. [Молоко] накапливают в кожаных сосудах непрерывно несколько суток. Вкус [его] слегка прокисший, когда впервые можно его пить. Называют [его также] кумысом.

Едва лишь нарушив чужие границы, [черные татары] непременно занимаются грабежом и реквизициями, следуя указанию Сунь-цзы: «использовать провиант [отобранный] у противника».
[Я, Сюй] Тин, часто наблюдал, как они [татары] днем выдаивают молоко у кобыл. Также неод¬нократно расспрашивал [татар] об этом. [Ответ был такой]: сначала [татары] не придерживались дневной и вечерней дойки их [кобылиц]. По их [татар] правилам, сначала дают жеребятам немного пососать, чтобы заставить пойти молоко, а потом отгоняют жеребят и [уже] сами люди руками выдаивают [молоко] в кожаное ведро, затем переливают в кожаный мешок и колотят по нему. Простолюдины уже через несколько дней пьют [из этого мешка].

Впервые прибыв в золотой шатер татарского владетеля, [я] пил прозрачный кумыс сладкого вкуса. Если сравнивать [его] с тем [кумысом], который обычного белого цвета, при том мутный, прокисшего вкуса и вонючий, то [они] вообще не имеют никакого сходства. Называют его ‘черный кумыс’, вероятно потому, что прозрачный, а значит кажется черным [как дно и стенки сосуда]. [Я] расспрашивал о нем, [мне] ответили так: этот [кожаный мешок] наполняют [молоком] и колотят его 7-8 дней, чем сильнее колотят –тем более чистым [становится кумыс], а когда [кумыс становится] прозрачным, то запах его перестает быть вонючим.
Только в тот единственный раз [мне] удалось пить [черный кумыс]. В других местах [я] больше никогда не был удостоен подношения таких изысканных яств. Кроме того, [когда я был] во второй раз в золотом шатре, [мне] прислали виноградное вино... [я] запомнил, что [ви¬но] привозится как дань из уйгурского государства.

Их [черных татар] движущееся войско все время опасается внезапного удара из засады. Даже с флангов войска в обязательном порядке, прежде всего, высылаются во все стороны отборные наездники, которые выдвигаются, [согласно поговорке] «подняться высоко - глядеть далеко», дозорами вглубь [территории противника] на 100-200 ли. [Они] внезапно нападают и захватывают тех, кто или живет, или проходит [там], чтобы выведать истинное положение дел, как-то: какие дороги лучше и можно ли продвинуться [по ним]; какие [есть] города, на которые можно напасть; какие земли можно воевать; в каких местах можно стать лагерем; в каком направлении имеются вражеские войска; в каких местностях есть провиант и трава. Обязанности всем [этим] заниматься лежат на конных дозорах, которые возвращаются с докладами [к главным силам]. уездов – также не было ни одного воина [татар]. Только за пределами городов, в се¬лах, имелись конные дозоры, разбросанные по всем направлениям и хозяйничавшие [в тех местах]. При тревоге от внезапно появившихся клубов пыли [от подходящего войска], [дозоры] реагируют разведыванием и выслеживанием со всех сторон. Если [они] получают [подтверждение] истинности этих [известий], то срочно докладывают [своим] непосредственным командирам, а [от них донесение] доходит до главных начальников конного войска [татар].

[Когда] они [черные татары] разбивают лагерь, то непременно подыскивают высокий холм. Шатер главнокомандующего обязательно ставится к юго-востоку. Перед ним устанавливаются конные патрули, на татарском языке толочи, которые, сменяясь по очереди, охраняют местность (только прямо перед [шатром] войска не размещены). По сторонам шатра [главнокомандующего] и позади палаток сановников [расположены] все подразделения войск, каждое из ко¬торых подчинено своему военному предводителю (тоусян), которые расставляют их по порядку. Кроме того, знатные [черные татары] распределяют службы и приказывают разойтись на незанятые места для удобства фуражирования и расквартирования. [Предводители] оставляют в лагере нерасседланными на ночь каждую вторую лошадь в качестве меры предосторожности против непредвиденных [обстоятельств].

Имя командира лагеря – это как раз ночной пароль. Если случится тревога в одном лагере, то в соседнем лагере приготовлены лошади, ожидающие [сигнала на] преследование или внезапное нападение. Если же говорить об остальных лагерях, то [они] совсем не двигаются. Только лишь с биваками конных дозоров дело обстоит иначе [чем с этими лагерями].

После того, как командир [лагеря] расположится в центре, вокруг него занимают места войска. [Командир лагеря] передает в дальние концы дощечки с надрезами для сменных ночных патрулей (это то же самое, что в китайской армии система передачи [вестовых] стрел). Лошадей кормят внутри лагерей, чтобы не допустить их бегства. Еще до заката в своих биваках они [патрули] разводят костры. Их называют -кострами эстафеты. И пока длится ночь, [патрули] перемещаются туда, где их не увидят, для того, чтобы предупреждать о ночном нападении. При этом костры эстафеты следуют друг за другом, от находящегося в самом начале до тех биваков, которые до утра не двигаются.

[Я, Сюй] Тин, видел, как они [татары] много раз использовали эстафету из соба. Они разбивают лагерь утром, пока светло [им] необходимо разведать условия местности [вариант - военную позицию] вокруг.
Их [черных татар] боевой порядок выгоден для полевого сражения. Если они не чувствуют превосходства – не продвигаются вперед. Во время движения и остановок узнают сильные и слабые рассыпающихся во все стороны. Они [черные татары] соединяются и [затем] расходятся, глядя по тому направлению, которое [задает их предводитель] своей плетью. Они расходятся и [затем] соединяются, услышав звуки [барабана] «гугуй» в качестве сигнала. [Черные татары] от близких и до дальних [расстояний проходят] 1000 ли за очень короткое время. Если они собираются на ночевку, то наблюдают за сигнальными огнями, так что знают [куда двигаться]. Местность, где они [предпочитают] сра¬жаться, должна быть очень холодной. Если нет снега, то [черные татары] размалывают камни и воз¬носят моления Небу.
 

Источник: История татар с древнейших времён в семи томах. Том III. Улус Джучи (Золотая Орда). XIII – середина XV в.»

Материал подготовила: Алсу Арслановна
Подготовил для «Миллиард.Татар»: Владислав Безмено