«Расцвет не очень-то наблюдался, а слияние наций в автономных республиках шло полным ходом»

«Застой»?

Годы так называемого «застоя», несмотря на отставание от США, отмечены многими достижениями, которые по сравнению с 2000-ми годами выглядят как прорывные. Запуск человека в космос и другие достижения свидетельствовали о нарастающем потенциале страны в ряде ведущих отраслей науки и техники и, естественно, говорили о возможностях в средствах доставки ядерного оружия. СССР поддерживал страны, избавившиеся от колониальной зависимости, и был неизменно в авангарде антиамериканских движений в мире. Экономика показывала успехи, правда, ориентировалась преимущественно на военную сферу и космос, в то время, как уровень жизни определялся по остаточному принципу, а у магазинов выстраивались длинные очереди за колбасой и даже спиртным, которому объявили тотальную безнадежную войну, вырубив лучшие виноградники по стране. В результате трезвости не добились, а бюджет страны просел, народ перешел на самогон. 

В Институте культуры, как это было по всей республике, обществоведы читали лекции о политике КПСС по закрепленным организациям. Меня направили в Татарский театр читать лекции. Там до меня пытались наладить какой-то порядок, но артисты были своенравными. Они отказались ходить в здание Политпроса (сейчас там располагается Академия наук РТ), а дежурных лекторов неизменно освистывали. В райкоме сказали:

-    Пусть ваш заведующий разбирается с ними сам.

Я повидал разную публику, но эта отличалась от всех. Артисты - люди эмоциональные, они высказывали свое мнение открыто, порой во время лекции вскакивали с мест и начинали бурно выражать свое мнение, не особенно считаясь с регалиями и официозом. Зная, что предыдущего лектора они освистали, я начал с простого вопроса:

-    Что вы хотите услышать от меня?

Посыпались вопросы. Постепенно выстроился список тем, на которые я мог бы побеседовать. Я не очень стеснялся в высказываниях, чаще говорил то, что думаю, а в крайнем случае, просто излагал официальную точку зрения. В партийных органах на это закрывали глаза, поскольку, наконец, нашли того, кто вообще мог говорить с артистами.

Постепенно наши встречи стали дружескими, и я в их среде стал «своим».

У меня остались самые теплые воспоминания о коллективе театра. Я и раньше любил татарский театр, но как зритель, а тут еще увидел и узнал великолепную труппу.

Для татар театр им. Г. Камала был не просто театром, он был воплощением тех идей, которые нельзя было открыто выразить в прессе. В самые тяжелые годы театр оставался трибуной затаенных желаний - увидеть свой народ в ряду самых передовых народов мира. Мне подобные мечты казались несбыточными фантазиями, но ведь в истории это уже было и могло повториться, надо было только постараться. Все зависело от нас. 

Что не так с татарами?

Татарская тема вошла в мою жизнь тихо, постепенно, мучительно откровенно и захватила душу, оставив в стороне все остальные сюжеты. Остальное стало вдруг незначительным, пресным, избитым и мелковатым. Но не плач по судьбе татар, а понимание причин взлета татар в Средние века и их жалкого существования в Новое время стало занимать мои мысли. Слишком уж не совпадала официальная точка зрения с мнением моего отца.

Национальный фактор оказался ключевым. По-другому и быть не могло, ведь все мое воспитания с самого детства шло в этом ключе. Отец не просто писал на татарском, он писал о татарах, Татарстане, мечтая о его светлом будущем.

В стране твердили о двух тенденциях в национальном вопросе и слиянии наций в светлом будущем. Расцвет не очень-то наблюдался, а слияние наций в автономных республиках шло полным ходом, причем оно было неприкрытой русификацией. Этот процесс не мог не настораживать татарских писателей, да, пожалуй, и всю остальную интеллигенцию. Национальный вопрос в стране был якобы решен, но только не для писателей. К тому же сами татары дробились на казанских, сибирских, крымских, мишар, кряшен, нагайбаков и т.д. По этому поводу писались диссертации и солидные монографии. Разнообразие хорошо, но не во вред национальной солидарности. Фактически речь шла о раздроблении, а через это - ослаблении татар.

В эти годы я читал много дореволюционной литературы и книги татарских писателей досталинской поры. Среди них встретилась фамилия Будайли. Он ничем особенным не отличился, но издал словарь, в котором писал довольно занятные вещи. Слово «татарин» он объяснял как народ, который делится на группы, которые пожирают друг друга. Мне это запомнилось, и я многократно убеждался в справедливости этих слов. Искал объяснения. Думаю, что любое разнообразие ведет к этому. В этом есть не только минусы, но и плюсы, хотя в критические моменты истории татарам лучше было придерживаться единства.
 

Фото на анонсе: © Салават Камалетдинов / «Татар-информ»