№ 8 Утемиш-хаджи. «Чингиз-наме»

Глава первая
НАЧАЛО ПОВЕСТВОВАНИЯ О ЧИНГИЗ-ХАНЕ

Когда Чингиз-хан овладел вилайетами, одной стороной [которых] был Багдад, другой - Хиндустан, третьей - Дашт-и Кыпчак [и] река ‘Идил, он пожаловал эти вилайеты своим четырем-пяти сыновьям. Вилайет Ирака он отдал Хулагу-хану. Угедей-хана поставил в своем вилайете. Тули-хана держал около себя. Чагатай-хану отдал вилайеты Бухары, Самарканда, Хорасана и Хисара.

Йочи-хан был старшим из его сыновей. Он [Чингиз-хан] дал [ему] большое войско и отправил, назначив в вилайет Дашт-и Кыпчака, сказал: «Пусть будет пастбищем для твоих коней». Дал [ему также] вилайет Хорезма. Когда Йочи-хан отправился в вилайет Дашт-и Кыпчака, он достиг Улуг- Тага, который известен. Однажды, когда он охотился в горах, ему повстречалось стадо марал-кийиков. Преследуя его и пуская стрелы, он свалился с коня, свернул себе шею и умер.

[Глава вторая]
ИДЖАН-ХАН [И] САИН-ХАН

Иджан-хан и Саин-хан известны. Они родились от дочери Турали-хана, его [Йочи-хана] жены. [У него было] еще семнадцать сыновей, которые были от других его жен. Эти Иджан и Саин уступали друг другу ханствование. Саин-хан был моложе. Сказал он своему старшему брату Иджану: «Ты мой старший брат, [который] заменил мне отца. Значит, ты мне отец. Мы уходим в чужой юрт. Ты будь ханом». Иджан сказал: «Верно, что я старше тебя летами. Но наш отец очень любил тебя и вырастил баловнем. До сих пор я лелеял тебя и покорялся тебе. [Но] может [статься так], что я, если стану ханом, [уже] не смогу по-прежнему покоряться тебе, так что между нами возникнет война [и] ненависть. [Так] будь же ханом ты. Я снесу твое ханствование, ты же моего ханствования не перенесешь». Много раз предлагал [Саин] своему старшему брату, говоря: «Что это за слова?! Как подобает мне стать ханом, когда у меня есть старший по йасаку брат?!» Когда тот не согласился и когда [Саин] сказал: «В таком случае давай что-нибудь предпримем. Давай пойдем к нашему великому деду Чингиз-хану. И я изложу свои слова, и вы изложите ваши слова. Каково бы ни было повеление нашего деда, по тому и поступим», – [тот] одобрил эти слова и принял [их]. Два сына, родившиеся от одной матери, и семнадцать сыновей, родившиеся от других матерей, все вместе отправились на корунуш к великому хану. Когда они прибыли на служение к своему [деду] хану, хан поставил им три юрты: белую юрту с золотым порогом поставил для Саин-хана; // синюю орду с серебряным порогом поставил для Иджана; серую орду со стальным порогом поставил для Шайбана.

Одним словом, в трех отношениях огланы Шайбан-хана гордятся и похваляются перед огланами Тохтамыш-хана, Тимур-Кутлы и Урус-хана, говоря: «Мы превосходим вас». Во-первых, это - юрта. [Они] говорят: «Когда после смерти нашего отца Иочи-хана наши отцы отправились к нашему великому деду Чингиз-хану, то он после Иджана и Саина поставил юрту [и] для нашего отца Шайбан- хана. Для вашего [же] отца [он] не поставил даже и [крытой] телеги. И во-вторых, – говорят [они], – когда Узбек-хан, разгневавшись, проявил милость к Кыйату Исатаю и отдал [ему] в качестве кошуна16 всех своих огланов вместе с их родами и племенами, он, опять оказав нам почет и уважение, дал нам двусоставный эль17, сказав: «[Они] - огланы богатыря Шайбана, рубившего саблей [и] покорявшего юрты». Один из них - карлык, другой - буйрак. [Мы] взяли те два эля, [и он] предоставил нас самим себе в нашем юрте, определенном [нам] Саин-ханом. Мы, когда [прочие огланы] укладывали камни [и] кирпичи в мавзолей того Джир-Кутлы и когда [они] стояли в кругу перед дверьми [юрты] его сына Тенгиз-Буги [и] преклоняли колена во время [исполнения] гимна в его честь, нас в тех делах не было». Так [было], что, когда при Бердибек-хане сгинули огланы Саин-хана, Тай-Дуали-бегим, мать Джани-бек-хана, решив, что теперь юрт и ханство достанутся огланам Шайбан-хана, призвала Хызр-хана, сына Мангкутая, [и] сделала [его] ханом в вилайете Сарая. «После огланов Саин-хана // ханствование на троне того хана досталось нам», – говорят [они]. Рассказ этот приведен здесь в примерной передаче.

Теперь мы опять подошли к началу прежнего предания.

Одним словом, когда они, вернувшись с корунуша у [Чингиз] хана, пришли в вилайеты, назначенные им ханом, Саин-хан, прибыв на берег реки ‘Идил, снарядил войско и пошел походом на Маскав, город вилайета Урус.

Рассказывают. В том походе [Саин-хан] дал Шайбан-хану тридцать тысяч человек и отправил в передовой отряд, [а] сам двигался следом за ним. [Шайбан-хан] шел впереди на расстоянии трехдневного пути. Московский государь получил известие [о движении врага. Он] вышел навстречу со ста пятьюдесятью тысячами человек. Они получили известие о том, что московский государь идет навстречу. Шайбан-хан решил двинуться на него форсированным маршем. Сколько ни отговаривали [его] беки, [он] не согласился. Двинувшись вперед форсированным маршем с расстояния, удаленного [от основных сил] на три дня пути, [он] ворвался в расположение его [русского государя] войска, пребывавшего в неведении. Русский государь не смог разгромить [Шайбан-хана, и тот] схватил его [русского вилайета] государя. Убили из его войска тех, кому суждено было быть убитыми, [а] остальных взяли в полон. Столько досталось [им] имущества и снаряжения, кольчуг [и] панцирей, что не было тому ни числа, ни счета. Однако Шайбан-хан повелел, чтобы ни единая вещь и [предмет] снаряжения, которые попали [в руки] каждому человеку, не были присвоены [и] чтобы их все принесли. Говорят, [что] из каждого рода [вещей] нагромоздили груду. Было [этих] груд без счета.

Через два дня прибыл [Саин-] хан, увидел эту победу. Принесли всю эту добычу [и] преподнесли [ее Саин-хану]. Очень был [тот] обрадован [и] очень восхвалял Шайбан-хана. Затем, когда прибыл [Саин-хан и] устраивал корунуши, много различных милостей и благоволение оказал он Шайбан- хану // и сделал [ему] пожалования. Всю попавшую [им в руки] добычу [он] пожаловал Шайбан- хану, [а тот] всю ее подарил своему войску. Наутро [они] двинулись в путь [и затем] пришли в вилайет Маскав. Там они находились несколько месяцев, устроили дела вилайета, взыскали мал [и] харадж, поставили даруга [и] хакимов и с победой и одолением вернулись в свой вилайет.

Между тем, до того как они вернулись, нукеры Иджан-хана подняли мятеж против своего господина и убили Иджан-хана вместе со всеми его огланами. Когда это известие пришло к Саин- хану, он держал глубокий траур. После того как он прибыл домой и дал поминальное угощение, он снарядил войско и пошел походом на этого врага. А те не были в состоянии оказать сопротивление, и их великие бежали. Все другие роды и племена [Саин-хан] переселил к себе, присоединил к своему элю и каждый аймак отдал какому-либо беку в качестве кошуна. По той причине вплоть до настоящего времени остался обычай предавать мечу мятежников и врагов.

И вот, когда Саин-хан овладел [всеми] этими вилайетами и этими элями, то роздал он затем всем своим родственникам роды и племена и назначил [им] земли и юрты. Но, когда он советовался со своими беками в то время, когда давал Шайбан-хану роды и племена и давал вилайеты, беки его сказали: «Этот человек сделал очень большое дело. И теперь он заважничал.

Не подобает, дав ему роды, племена и вилайеты, держать [его] при себе. К тем тридцати тысячам человек, [которых ты] недавно выделил ему, добавь еще войска и пошли того человека в непокоренные вилайеты. Пусть любой вилайет, который он подчинит, будет его». Слова эти понравились [Саин-]хану, добавил он к тем, выделенным [Шайбан-хану] тридцати тысячам человек, еще десять тысяч кыйатов [и] йуралдаев и отправил [его], назначив в вилайеты Крыма [и] Каффы.

[Глава третья]
НАЧАЛО ПОВЕСТВОВАНИЯ О ШАЙБАН-ХАНЕ

Много удивительных и поразительных дел совершил Шайбан-хан. Одно дело из того числа припомнили мы в этом кратком сочинении. Это одно дело его таково.

В вилайете Крыма есть мощная крепость из гранита под названием Кырк-Иер, мощь и неприступность которой известны во [всем] мире. Несколько лет [Шайбан-хан] осаждал [ее и] штурмовал, [но] взять не смог. Наконец он повелел: «С вечера и до зари бейте друг о друга любые предметы, которые издают звон!». [Люди его] взяли [такие вещи] в обе руки и начали бить [ими] одна о другую, и начали бить они в медные котлы, подносы и чаши. Среди войска поднялись такие гвалт и грохот, что задрожали земля [и] небо [и] оглохли уши. Осажденные в страшной панике начали метаться во все стороны, вопрошая, что же случилось. В ту ночь тот гвалт и грохот не стихали до зари, а осажденные не ложились спать. Когда заря занялась, [осаждающие] перестали [шуметь]. Когда опять настал вечер, они опять, как прежде, учинили гвалт и грохот. Неделю [или] около десяти дней поступали они так. От бессонницы осажденные до такой степени изнемогли, [что] начали говорить: «Если бы они намеревались что-то предпринять, [то уже] предприняли бы. Вероятно, есть у них в такое время года такой обряд и [такой] обычай», – и успокоились. Когда Шайбан-хан узнал, что они успокоились, он собрал свое войско. Говорят, что та крепость находилась на голой скале. В эту ночь [осаждающие] шумели и кричали больше [чем обычно]. С четырех сторон крепости заложили подкопы. До зари проложили [такой] подкоп, через который мог бы пройти человек. Осажденные из-за гвалта и грохота не расслышали стука кирок [и] не сумели обнаружить [подкопа]. Когда подкоп был готов, [осаждающие] бросились на штурм ворот. Осажденные прибежали к воротам. Один отряд бахадуров назначили на тот подкоп. [Бахадуры] выбежали из того подкопа, // бросились в крепость и взяли ее. Мы расспрашивали путешественников, видевших ту крепость; они сказали, что [и сейчас] еще сохранились следы того подкопа. затем [Шайбан-хан] пошел походом на вилайет Улак и захватил его. Затем пошел походом на вилайет Корал. Корал - очень большой вилайет. Много было за него сражений. Наконец он покорил Корал и сделал его столицей. Там он скончался. И сейчас [еще] есть потомки государя [вилайета] Корал. Шайх- Ахмад-хан несколько лет был там в плену, затем опять благополучно выбрался [оттуда] и пришел в свой вилайет Хаджи-Тархан. Он рассказывал: «Каких бы только омаков ни были эли в нашем узбекском народе, изо всех них есть там [такие же омаки]: ушли вместе с Шайбан-ханом и там остались».

И вот, когда закончили мы рассказ о Шайбан-хане, мы опять подошли к рассказу о Саин-хане. Саин- хан стал великим государем в вилайете Дашт [-и Кыпчака]. Несколько лет он правил в счастьи и благополучии. Когда настал смертный час и он ушел из мира, у него было два сына. Имя одного было Сары- Так, имя другого – Туган. Сары-Так умер раньше его самого в возрасте восьми лет. Остался [без отца] малолетним также [и] Туган. Беки в согласии послали гонца к Хулагу-хану Послали ножны без сабли и рубаху без ворота, то есть эль остался - государей у него нет, женщины остались – мужей у них нет.

Когда Хулагу-хан услышал это известие, он выступил в поход, пришел в вилайет Ширвана и, снарядив большое войско, послал [его] вместе [с гонцом]. Пока это войско приближается, мы подошли [к рассказу о] Берке-хане – да пребудут над ним милость и благоволение [Аллаха]!

Материал подготовила Алсу Арсланова
Источник: История татар с древнейших времён в семи томах.
Том III. Улус Джучи (Золотая Орда). XIII – середина XV в.