«Иначе мы останемся как обычная внутренняя колония, которую будут «доить», как вздумается»

Выборы 1993 года

В этот же день намечалось проведение выборов депутатов Совета Федерации. Когда принималось это решение, я был в командировке. Приезжаю домой и слышу: «Готовимся к выборам в Госдуму».

-    Какие выборы? Зачем? - опешил я.

Расспрашиваю у помощника президента, он подтвердил. Я бегом к Шаймиеву:

-    Я, наверное, ослышался об участии Татарстана в выборах в Госдуму?
-    Все верно. В декабре проводим выборы, команда дана.
-    Нельзя этого делать.
-    Почему?
-    Тогда нам не видать Договора.
-    Почему?
-    Выборы депутатов в законодательный орган означают вхождение в российское правовое поле. Договор становится не нужным, лишним, избыточным.
-    Но мы уже с Верховным советом и Кабмином приняли такое решение. Поздно его менять.
-    Я понимаю, что решение принято, но оно ошибочное.

Можно и коллегиально принимать ошибочные решения. Я расстроенный ушел к себе. Вся бурная переговорная политика с 1990 года пошла «коту под хвост». Я, естественно, расстроился. Прошел день и звонит Шаймиев:

-    Зайди!

Поднимаюсь с тяжелым сердцем, не зная, о чем пойдет разговор. Захожу в кабинет, а там собрался «консилиум» из первых лиц. Меня посадили напротив, и Шаймиев попросил изложить свои доводы. Я повторил то, что уже говорил Президенту. Послышалось:

-    Введут войска.

В 1992 году была такая опасность, они стояли вдоль границ республики.

Я отвечаю:

-    Не введут.
-    Почему?
-    У них нет ресурсов. Боеспособные части стянуты на Кавказе и в Подмосковье.
-    Мы же не можем отделяться, находясь в центре страны.
-    Не надо отделяться, нужно равноправие, иначе мы останемся как обычная внутренняя колония, которую будут «доить», как вздумается.

Юридически проведение своих депутатов в Парламент страны означало бы полную сдачу своих позиций. Мы должны войти в юридическое пространство России через двусторонний Договор. Иначе все наши труды в течение последних лет окажутся напрасными.

Немного посовещавшись, приняли решение не мешать голосованию с тем, чтобы нас не обвинили в препятствии демократическим процедурам, а Аппарату дали команду «Не содействовать!». У нас любую команду воспринимают с энтузиазмом, и кое-где просто сказали: «На выборы не ходить!», а в некоторых районах даже закрыли избирательные участки, что было совершенно излишним.

В результате выборы депутатов Государственной Думы в республике были признаны не состоявшимися. Довыборы прошли 15 февраля 1994 года после подписания Договора между Российской Федерацией и Татарстаном, в котором признавалось, что «Республика Татарстан как государство объединена с Российской Федерацией Конституцией Российской Федерации».

Новая Конституция РФ в целом по стране не получила поддержки, в 14 регионах на избирательные участки пришло менее 50% избирателей, в 16 регионах проект не получил большинства голосов. То есть, Основной закон России не был принят 31 субъектом Федерации, что составило 35%. Если учесть фальсификации, которые в стране были обычным делом, то цифра окажется просто катастрофичной для власти - она означала, что «демократичная» власть мало кого устраивала. Это был сигнал о неблагополучии, но власть была озабочена разделом имущества, а не своей легитимностью.

Впоследствии о Конституции РФ благополучно забыли и принимали законы и даже Постановления Кабинета Министров в нарушении ее статей. Это стало обычной российской практикой, продолжавшей стародавние российские традиции, начиная с Ивана Грозного, для которого произвол был выше всяких законов.

Работа в охране

После несостоявшихся выборов 1993 года начался финальный раунд переговоров, теперь уже на высшем уровне. На такой случай у меня был дублер - депутат РТ Кобелев Гелий Васильевич. Поскольку я с первого дня был в теме и знал все тонкости переговорного процесса, то меня включили в делегацию в качестве охраны, и я сидел сбоку от стола переговоров рядом с Асгатом Сафаровым. Когда в ходе дискуссии возникал спорный вопрос, Минтимер Шарипович оборачивался ко мне, а я кивал головой в знак согласия или же мотал головой, мол, нельзя принимать. Впоследствии мы немало смеялись над тем, как мне пришлось поработать в охране.

Переговоры между Москвой и Казанью набирали обороты, они шли уже на трех уровнях: политическом для подготовки общего договора, на уровне кабинетов министров для подготовки соглашения об экономическом сотрудничестве и между министерствами для подписания конкретных соглашений.