«У татарских царей есть четыре советника, к которым в важных делах они прибегают прежде всего»

«Это крайне дерзкие морские разбойники, ибо по (многочисленным) рекам, стекающим с гор, они спускаются на судах в море и грабят всех»

Если повернуть с востока к югу, то около Меотийских болот и Понта при реке Кубани (Сuра), впадающей в болота, живет народ абхазы (Aphgasi). В этих местах до самой реки Merula, вливающейся в Понт (или Черное море – итальянцы называют его Великим (gross) морем –), находятся горы, в которых обитают черкесы (Circassi) или цики (Ciki). Полагаясь на неприступность гор, они не подчиняются ни туркам, ни татарам. Однако русские свидетельствуют, что они христиане [живут по своим законам], согласны с греками в вере и обрядах и совершают богослужение на славянском языке, который у них в употреблении.

Это крайне дерзкие морские разбойники, ибо по (многочисленным) рекам, стекающим с гор, они спускаются на судах в море и грабят всех, кого могут, в особенности (купцов) плывущих из Каффы в Константинополь. […] Болота Херсонеса Таврического (Море или Меотийские болота), простирающиеся, по рассказам, на триста итальянских миль в длину от устьев Танаиса, у мыса [Глава] святого Иоанна (caput S. Ioannis), где они суживаются, насчитывают только две итальянские мили (после чего соединяются с морем. Страна Перекоп, как она называется сейчас, а по-латыни Херсонес Таврический, одним краем прилежит к Меотийским болотам, а большей частью – к морю. Когда въезжаешь туда с материка, то от моря до болот не более тысячи двухсот шагов.).

«Ров был проделан, хотя лишь отчасти, и не такой глубокий, как предполагалось и требовалось от подобного рва»

Здесь находится (крепость и) город Крым (Krijm, Krym), некогда резиденция царей Тавриды, отчего они и назывались крымскими (Krijmskij, Krymski). После того как через весь Истм (Isthmus) (Isthmus) на расстоянии тысячи двухсот шагов был прорыт ров, (так что получился) как как бы остров, цари получили имя не крымских, а перекопских, т.е. по названию этого рва, ибо рrесор на славянском языке означает «ров» (Один из них пожелал соединить воды, перерыв полоску земли, чтобы вышел остров. Ров был проделан, хотя лишь отчасти, и не такой глубокий, как предполагалось и требовалось от подобного рва. Когда близ этого рва был построен город, то и город, и страна получили имя «Перекоп», так как kopat по-славянски значит «рыть». Теперь и тамошние цари зовутся поэтому перекопскими.).

Отсюда видно, как ошибся писатель, сообщавший, будто (во времени императора Максимилиана) там царствовал некий Прокопий (или будто по ту сторону Волги (в стране), по-славянски зовущейся Заволжской, правил Заволгий (Sawolhius).). Весь Херсонес посредине пересекается лесом, и та часть, что обращена к Понту, в которой находится знаменитый город Каффа, некогда называвшийся Феодосией (Theodosia), колония генуэзцев, состоит под властью турок. Отнял же Каффу у генуэзцев (турецкий император) Мухаммед (Mahumetes) [который, завоевав Константинополь, разрушил Греческую империю]. Другой частью полуострова (прилегающей к перешейку, по сю сторону леса) владеют татары.

Все татары [цари Тавриды] ведут свое происхождение от заволжских [царей]: некоторые из них, будучи во время внутренних раздоров прогнаны [из царства и не сумев закрепиться нигде по соседству], заняли эту часть Европы. Не забывая о старой обиде, они долго боролись с заволжцами, пока в правление в Польше (короля) Александра великого князя литовского, на (нашей) памяти [наших отцов] заволжский царь Ших-Ахмет (Scheachmet) не явился (с женой и народом) в литовские страны, чтобы заключить союз с королем Александром и соединенными силами изгнать царя Тавриды [Мухаммед-Гирея]. Хотя оба оба государя согласились в этом, однако литовцы [по своему обыкновению] дольше положенного тянули с войной, так что супруга (зимовавшего в домах) заволжского царя и его войско, находившиеся в степи (в снегу), не вынеся промедления, а сверх того еще и стужи, настойчиво просили своего царя, жившего в городах, оставить польского короля и своевременно позаботиться о своих делах.

«Это предложение было принято, и перекопский (царь) отправил подкрепления»

Так как они не смогли убедить его, то жена покинула мужа и с частью войска перешла к царю перекопскому Мухаммед-Гирею. По ее внушению перекопский (царь) посылает войско, чтобы рассеять остатки войск заволжского (царя). Когда они были разбиты (непривычной стужи, поскольку в тех краях, откуда они явились, не бывает таких снегов, пришли в раздражение и поедали послов к перекопскому царю с тем, чтобы, если тот возьмет ее (жену Ших-Ахмета) в жены, явиться к нему со всем народом. Это предложение было принято, и перекопский (царь) отправил подкрепления, чтобы разбить остаток войска, пребывавшего с Ших-Ахметом), заволжский царь Ших-Ахмет, видя свою неудачу (и не доверяя больше литовцам), в сопровождении приблизительно шестисот всадников бежал жал в Альбу (называемую Монкастро), расположенную на реке (Днестре, по-латыни) Тирасе, в надежде вымолить помощь у турок.

Заметив, что в этом городе на него устроена засада, он изменил маршрут и (Но так как он вступил в союз с христианами против врагов их (христиан) веры, то турок приказал схватить его. Узнав об этом, он) едва с половиной всадников (снова) прибыл в Киев. Здесь он (расположился в степи, но) был окружен и захвачен литовцами, а затем [по приказу польского короля] отвезен в Вильну. Там король встретил его, принял с почетом (ободрив, сопроводил в резиденцию) и повел с собой на польский сейм (conventus, Zusamenkhunfft); на этом сейме было решено начать войну против Менгли-Гирея. Но пока поляки долее, чем следовало бы, тянули с собиранием войска, татарский царь, сильно оскорбившись (Когда дело затянулось, татарин, зная, что решение о войне уже принято, спросил, что же собираются делать теперь?

«Хорошо понимая это, он (татарский царь), получая подарки, подавал каждому из них пустые надежды»

Ему ответили: собирать и отправлять войско. На это он сказал: «А сами вы (die Herrn) разве не отправитесь в поход?» – так как считал, что без них ничего путного из войны не получится, и), стал снова помышлять о бегстве, но при этом был пойман и доставлен в крепость Троки (Trokij)6 в четырех милях от Вильны; там я его видел и и вместе с ним обедал (где содержался в почете. Тамошний трокайский воевода (Waivoda) приглашал меня в гости; за столом сидел и царь.

Потом он хотя и был освобожден, но вскоре убит). Это стало концом владычества заволжских царей, вместе с которыми погибли и цари астраханские, ведшие свой род также от этих царей. [Когда они таким образом были унижены и уничтожены] могущество царей Тавриды возросло еще более, и они стали грозой для соседних народов, так что принудили и короля польского платить им (ежегодно) определенную сумму с условием, что в случае крайней нужды он сможет воспользоваться их (татар) содействием (как утверждают поляки, жалованье (diennstgelt), чтобы на службу к королю при всякой нужде присылалось (татарское) войско, хотя это похоже и на дань.). Мало того, подарки ему часто посылал и государь Московии, стараясь склонить его на свою сторону. Причина заключается в том, что оба они, постоянно воюя друг с другом, надеются с помощью татарского оружия потеснить врага.

Хорошо понимая это, он (татарский царь), получая подарки, подавал каждому из них пустые надежды. Это стало ясно, к примеру, когда я от имени цесаря Максимилиана (в первый раз) вел переговоры с государем Московии о заключении мира с польским королем. Именно, так как государь Московии никак не желал идти на справедливые условия мира (или перемирия), король польский подкупил перекопского царя с тем, чтобы тот вторгся с одной стороны с войском в Московию, (собираясь) и сам напасть на владения московита с другой стороны, в направлении Опочки. Польский король надеялся таким маневром заставить московита (пойти) на сносные условия мира. Проведав об этом, московит сделал ответный ход (suum egit negotium), отправив в свою очередь послов к татарину, чтобы тот повернул свои силы против Литвы, которая, по его словам, ничего не опасалась и была беззащитна (подстрекал татарина против московита, и тот дал согласие.

«Следуя советам брата, Агиш твердо обещал явиться к назначенному времени с войском»

Но когда польский король вступил в пределы московита под Опочкой, московит сам повел переговоры с татарами, говоря, что так как король увел свое войско из страны, то внезапное (нападение) татар сделает их хозяевами Польши.). Татарин [руководствуясь исключительно своей выгодой] последовал его совету. [Когда из-за такого рода раздоров между (обоими) государями его могущество неумеренно возросло, охваченный страстным желанием расширить свою державу и не вынося покоя, он стал помышлять о большем] взяв себе в союзники Мамая (Mamai), (Mamai), князя ногайского; в 1524 году по рождестве Христове [в январе месяце] он (МенглиГирей (так!)) выступил с войском из Тавриды и напал на царя астраханского. После того как тот в страхе бежал из города, он осадил и захватил его (город) и победителем расположился под кровом тамошних жилищ (проведя там несколько дней).

Между тем Агиш (Agis), также князь ногайский, стал укорять своего брата Мамая за то, что тот помогает своими войсками столь могущественному соседу. Кроме того, предостерегал он, следует с опаской относиться к со дня на день возраставшей власти царя Мухаммед-Гирея, ибо, при его безумном нраве, может статься, он повернет оружие против него и брата, сгонит их с царства и либо убьет, либо обратит в рабство (на общую беду привел туда столь могущественного (царя), который захочет стать и их господином.).

Под воздействием таких слов Мамай шлет послов к брату, убеждая его поспешить к нему с возможно большим войском: ведь теперь, когда Мухаммед-Гирей, опьяненный великим успехом, ведет себя слишком беспечно, им обоим можно избавиться от угрозы (в его лице). Следуя советам брата, Агиш твердо обещал явиться к назначенному времени с войском [которое он собрал еще раньше для защиты пределов своего царства среди стольких войн]. Узнав об этом, Мамай тут же подает совет Мухаммед-Гирею (царю) не держать воинов в домах, чтобы они не развратились из-за отсутствия (войсковой) дисциплины, а лучше оставить город и жить по обычаю в степи. Согласившись с этим советом, царь выводит своих воинов в лагерь. Быстро подходит с войском Агиш и присоединяется к брату; немного спустя они неожиданно нападают на ничего не подозревавшего царя Мухаммед-Гирея, пировавшего со своим двадцатипятилетним сыном Батыр-[Султаном] (Bathir Soltan), убивают его (их обоих), разбивают большую часть его войска, а остальных обращают в бегство; преследуя их, они рубят и гонят их за Танаис до самой Тавриды. [Затем] они осаждают город Перекоп, который, как я сказал, находится при входе в Херсонес.

«Преданный турецким обычаям, Садах-Гирей вопреки нравам татар очень редко появлялся на людях»

Испробовав все (средства) и не видя возможности ни взять его штурмом, ни (заставить) сдаться, они снимают осаду и возвращаются домой. Таким образом, при их содействии царь астраханский вторично овладел своим царством, а царство Таврида [с падением храбрейшего и удачливейшего царя Мухаммед-Гирея, некоторое время бывшего сильным владыкой] утратило свое могущество. После убийства Мухаммед-Гирея брат его, Садах-Гирей (Sadachgirei), с помощью императора турок, которому он тогда служил, занял перекопский престол. Преданный турецким обычаям, Садах-Гирей вопреки нравам татар очень редко появлялся на людях и не показывался своим подданным. Поэтому он был изгнан татарами [которые не могли стерпеть такого нарушения обычаев их государем]; на его месте поставили племянника, сына (его) брата.

Попав в плен к племяннику, Садах-Гирей униженно просил, чтобы тот не подвергал его жестокой казни, а воздержался от пролития его крови, сжалился над его старостью и позволил ему провести остаток жизни в какой-нибудь крепости частным лицом, отказавшимся от всякого управления государством в пользу племянника и удержав одно только имя царское. Эти просьбы его были исполнены. Титулы (nomina dignitatum, Namen der Wirdigkhaiten) у татар примерно такие. Хан (Chan), как сказано выше, – царь, султан (Soltan) – сын царя, бей (Bij, By) – герцог, мурза (Mursa) – сын герцога, олбоуд (Olboud) – знатный или советник, олбоадулу (Olboadulu) – сын знатного, сеид – верховный жрец, частный же человек (privatus, gemainer man) – кси (Ksi).

«Хотя он неоднократно вступал в сношения с татарами, но еще чаще бивал их»

Из должностных лиц второе по царе достоинство имеет улан (Ulan). У татарских царей есть четыре советника, к которым в важных делах они прибегают прежде всего. Первый из них называется ширни (Schirni), второй – барни (barni), третий – гаргни (gargni), четвертый – ципцан (tziptzan). О татарах довольно […]. О Литве Ближе всего к Московии Литва. Я имею в виду здесь не одну (собственно литовскую) область, но и прилегающие к ней страны, которые разумеются под общим именем Литвы (Великое княжество Литовское с принадлежащими ему княжествами граничит с землями московитов.). Она тянется длинной полосой от города Черкассы, расположенного у Борисфена (ниже Киева), до самой Ливонии (которая начинается у Дюнабурга на Дюне, именуемой русскими Двиной.).

Живущие по Борисфену Черкассы (Circassi) – русские и отличны от тех, про которых выше я сказал, что они живут в горах у Понта. В наше время над ними начальствовал Евстахий Дашкевич [который, как я упоминал, ходил в Московию вместе с царем Мухаммед Гиреем], муж весьма опытный в военном деле и исключительной хитрости. Хотя он неоднократно вступал в сношения с татарами, но еще чаще бивал их; мало того, он не раз представлял из себя изрядную опасность и для самого московита, у которого некогда был в плену (здесь не совсем ясная фраза, опускаемая во всех современных переводах: So ist er auch bey dem Moscowiter gewest, die alle auch seinen herrn Khuenig offt uberfueert; понять ее можно приблизительно так: так он вел себя и с московитом (или, может быть: он бывал также и у московита), который, в свою очередь, часто обманывал его короля (т.е. имеется в виду следующий рассказ о коварстве Дашковича)).

«Узнав об этом, московит отправил послов к польскому королю с жалобой на нанесенную ему (несмотря на перемирие) обиду»

В тот год, когда мы были в Москве, он [нанес московитам поражение при помощи необыкновенной уловки. Эта история, мне кажется, достойна того, чтобы привести ее здесь. Он] провел в Московию неких татар, одетых в литовское платье, будучи уверен, что московиты без страха нападут на них, приняв за литовцев. Сам же он устроил засаду в удобном месте, поджидая мести московитов. Опустошив часть Северской области, татары направляются к Литве. Когда до московитов дошло, что те свернули и двинулись к Литве, то они подумали, что это литовцы, и вскоре, горя жаждой мщения, стремительно вторглись в Литву. Когда, повоевав ее, они возвращались обремененные добычей, Евстахий, (выйдя) из засады, окружил их и перебил всех до единого.

Узнав об этом, московит отправил послов к польскому королю с жалобой на нанесенную ему (несмотря на перемирие) обиду. Король ответил им, что его (подданные) не наносили обиды, а (напротив) мстили за обиду. Таким образом московит, дважды осмеянный, вынужден был снести и ущерб, и бесчестье. Ниже (русских) Черкасс нет никаких христианских поселений. При устье Борисфена, в сорока милях от Черкасс (на берегу, ближнем к Валахии), находится крепость и город Очаков, которым владел царь Тавриды, отняв его не так давно у польского короля (Великого княжества Литовского.). Ныне им владеют турки. […] Там существует также закон, по которому имущество иноземных купцов, если им случится там умереть, переходит к королю или к его наместнику (властям (Herrschafften)); то же соблюдается у татар и турок по отношению к умершим у них киевлянам. […] Этот народ [литовцы] носит длинное платье; вооружены они луками, как татары, и копьем (hasta, Spiess oder Copien) со щитом (а также саблей), как венгры. Лошади у них хорошие, причем холощеные, и без железных подков; уздечка легкая. […]

В наше время у литовцев особенно знамениты были [воинской славой] два мужа: Константин, князь (Knes) Острожский (который хотя и был однажды разбит и пленен московитами, но и до, и после того бывал весьма удачлив, одержав не одну победу над московитами, турками и татарами. Мне не посчастливилось повидать его, несмотря на то что я часто бывал в Литве, когда он был еще жив.) и князь Михаил Глинский. Константин множество раз разбивал татар; при этом он не выступал им] навстречу, когда они ватагой шли грабить, а преследовал обремененных добычей.

Когда они добирались до места, в котором, как они полагали, можно, ничего не опасаясь за дальностью расстояния, перевести дух и отдохнуть, – а это место бывало ему известно, – он решал напасть на них и приказывал своим воинам заготовить для себя пищу этой ночью, ибо на следующую он не позволит им разводить больших огней. Итак, проведя в пути весь следующий день, Константин, когда татары, не видя ночью никаких огней и полагая, что враги или повернули назад или разошлись, отпускали лошадей пастись, резали (скот) и пировали, а затем предавались сну, с первыми лучами солнца нападал на них и учинял им полный разгром. […]

Продолжение следует

Источник: Сигизмунд фон Герберштейн «Записки о Московии»
Взято: История татар. Том VI. Татарские государства XV-XVIII вв.
Подготовил: Владислав Безменов