«А на Галицкой дороге зa Казанию-рекою велел государь быти воеводе своему князю Ивану Ромодановьскому с людми»

«Поход воевод на Арьское место»

И в неделю, на ранней зope, възорвало тайник и с людми Казаньскыми, которые по воду ходили, и стена городная оплела и обрушилася, и множество в граде Казанцов побило камением и бревны, с высоты великие падающе, еже зелием взoрвало. И люди в граде от страха помертвеша и много розни в граде сотвориша: овии хотеаху за неизможение бити челом государю нашему; инии изменьники воду начаша копати и не обретоша, но токмо мал поток докопашеся смраден, и до взятиа взимаху воду с нужею, от тое же воды болезнь бяше в них, пухли и умираху с нее. Царь же благочестивый по вся дни и по вся нощи призывает Бога в помощь и ездит по полком, такожде круг города и по всем туром, и велит крепити воеводам, да со опасением брегут дела его государева, и всех жалует и утвержает и труды их похваляет и жаловати их обещается; сиа же по многы дни и нощи творяше. И по граду ис пушек беспрестани биюще, и Арьскые ворота до основаниа збиша, и обламки збили, и множество людий побиваху, и верхными бои, огнеными ядры и каменьми, чрез вся нощи сшреляше, да не опочивают поганиии. – Поход воевод на Арьское место.

Того же месяца 6, в вторник, отпустил государь на Арьское место и на острог воевод своих на три полкы: в болшем полку боярин и воевода князь Александр Борисовичь Горбатой, боярин и воевода Зaхариа Петровичь Яковля; в передовом полку боярин и воевода князь Семен Ивановичь Микулиньской да боярин и дворецкой Данило Романовичъ; в сторожевом полку воевода князь Петр Аньдреевичь Булгаков да князь Давид Феодоровичь Палецкой. Да у бояр же велел быти головам своего царьского полку з детми боярьскыми, да с ними стрелецкым головам с стрелцы, да отоманом многым с казаки, да сеит Городецкой с всеми Городецкыми Татары, да Еникей-князь с Мордвою Темниковскою, да горние люди многие, те и в вожех были. И пошли воеводы, напред полкы пошли у воевод пеши стрельцы и казакы, и как пришли на высокую гору к острогу а острог бе их рублен городнями и землею насыпан, а и в ыном месте многыми засеками засечено, а зделан промежь непроходимых болот, – о взятии острога.

«О пришествии воевод к государю»

И воеводы начаша говорити царевою речию детем [210] боярьскым: «подщитеся послужить Богу и государю, все устремитеся на поганых!» Князь Семен Ивановичь и Данило Романовичь приближишася к вратом острога и повелеша детем боярскым пешим пoити к острогу; головы же царева полку и сами с коней соидоша и поидоша ко острогу.

И начаша приступати к острогу, стрелцы же изо множества пищалей стреляху, такоже из луков христианом и Татаром, и бе яко дождевая туча силная частым краплям землю омочаху, такоже и ото обоих стрелам летаху и грому зучну бяху от пищалей. Онем же биющимся в воротех, а князь Александр Борисовичь и Зaxapиа Петровичь, болшим полком направо пошедши да пришед к другому месту, такоже к острогу, такожде пешим повеле приити, понеже бо конми непроходимо: великие крепости у них поделаны и в лесу чашча великая. Православнии же призвав Бога на помощь и вкупе устремишася на сопротивных, погании же побежаша, Богу помагающи, и одолеша царевы православнии въеводы, взяша острог и Татар многое множество побили и живых двесте человек изымали. И пошли, воюючи и села жгучи, к Арьскому городищу; и пришедши на Арское городище, и бояре и воеводы послали головы царева полку, а сами на городище стояли два дни и пошли другою дорогою х Казани. И повоевали Арскую сторону всю, многих людей побили, а жены их и дети в полон поимали и много множество христианьского полону свободили. Война их была на полтораста верст поперег, а в долину и по Каму: села повыжгли и скот их побили и безчисленое множество скота с собою х Казани в полкы пригонили. И съшлися к воеводам головы все из загонов дал Бог здорово. – О пришествии воевод к государю.

«О подвигании тур ко рву»

И пошли воеводы к государю, а наперед послали възвестити государю неизреченное смотрение Божие и милость благочестивому царю и к всем христианом голову его царьскаго полку Семена Василиевича Яковля.

Государь же Богом избранный прииде в церковь, много молитвенная со слезами изрече втайне и явьствене възвещает: «что Ти въздам, Владыко, противу твоему благодарению, но токмо слезы и сердце сокрушенно? милостивый Владыко Христе подай съвръшенную избаву бедному христианьству: не нам, Господи, не нам, но имени твоему дажь славу». Воевод же своих любезно обиемлет и целование рукы своей подает и жаловалными словесы великими увещает, храбрство и мужество их чествует; такожде и всех по чину воинов своих государь жалует. – Того же месяца повеле царь диаку своему Ивану Выродкову башту поставити у княже Михайловых тур Воротыньского против Казани Царевых ворот. И поставиша башьту шти сажен вверх и взнесли на нее много наряду, полуторные пищали и зaтинные; и стрелцы с пищалми многие стали и стреляли в город по улицам и по стенам градным и побивая многи же люди. Погании же крыющеся в ямы и рвы копающе под врата градцкые и под стену рыюще норы под тарасы, – бе бо у них у всякых ворот зa рвом тарасы великие, землею насыпаны, – из-зa тарасов биющеся по вся дни и из нор, якоже змеи, [211] вылазя биющеся безпрестани день и нощь. – О подвигании тур ко рву.

«О прогнании поганых и о укреплении тур»

Государь царь благочестивый и великий князь повеле князю Михаилу Воротыньскому подвинути тур к их рву против башты Арьскые и Арьских ворот к тарасом против Царевых ворот. И князь Михайло не по един день подвигая туры и ближая к рову, прося у Бога милости, великым смыслом и храбростию; Татарове же жестоко биющеся, не хотяше дати приближитися православным; въеводы же царевы, уповая на Бога, по государеву велению приближишася ко рву. В неделю повеле государь князю Михаилу cтати у тур у рву и у тарасов против Царевых, Арских ворот; и по государеву велению приидоша стрелцы и казакы и головы з боярьскыми людми и ста пo рву и биющеся велми, и ото oбoих падоша; и князь Mихайло туры по рву поставил, а до тарасов не придвинул: стрелцы и казакы многые поранены и послабели; и веле утвердити, и за турами детей боярьскых и стрелцов и казаков поставиша. Татарове же видят, что по Божию милосердию стали христиане на рвех у поганых, и промеж стены градцкые и тур царьскых един ров трех сажен поперег, а глубина рву семи сажен, и биющеся беспрестани, ис пушек, ис пищалей и из луков стреляше и камением множество меташе. И в время обеда Руси многие разыдошася ясти, а им зряше, что не много людей у тур, вылезли изо рву, изo всех нор, из-за тарасов, и внезапу нападоша на туры; христианом же дрогнувшим, и бежаше от тур. – О прогнании поганых и о укреплении тур. 

Воеводы же царевы мужеством охрабрившеся и крепце нападоша на Татар; и видев вси христиане, яко воеводы их биются с Татары, и вси устремишася на Татар. Изо всех мест поспешившим и Богу поспешествующе, православнии одолеваху, и вметахуся погании во рвы своя, воини же царевы и во рвех их побиваху, а они же норами своими в град утекаху. И тако сташа православнии и туры своя укрепиша. На том бою падоша от обоих, а сами воеводы многие уязвлены: князь Михайло Ивановичь многими оружии язвлен, но крепце доспех на нем прибиваху, в лице же немного ранен; околничей и воевода Петр Морозов уязвлен, ранен болно в лице, отнесоша его з бою, да после оздраве; воевода князь Юрьи Ивановичь Кашин в перси ранен; такожде и головы стрелецкие и дети боярьские многи ранены. Да в тоже время Зейнешь-князь с всеми Нагаи и с многими Казанцы вылезли из Збойливых ворот на туры передовово полку и ертоула; но те туры не близ города, воеводам же зряще, и припустиша их близко тур, и удариша на них стрелцы ис пищалeй, такожде и воеводы нападоша на них, и побиша их и гнаша их по рвы градцкие и побиша их многых; православнии вси Богом съхранены бысть.

«О поставлении тур»

Царь же благочестивый посла князю Михаилу в помощь околничего своего Алексиа Даниловича Плещеева, а на [212] Петрово место казначея Фому Петрова, такожде и головы в помочь посылая своего полку царьского з детьми боярьскыми и многые головы з боярьскыми людми. Царь же благочестивый ездя по полком круг города и к турам приходя, утвержая всех, да не ослабеют в бранех, дондеже Христос милость свою пошлет, и раненых воевод навещая и жалуя; и вси видя государя благоразумна и мужествена в храбрых, въоружешеся храбростию на брань. И разсмотря государь и злонырство их и тарасы, что многие зa тарасы гражане крыющеся, и повеле их подкопати. Того же месяца Септевриа 30, в пяток, велел государь под тарасы зелие подставити; как взopвет тарасы, и туры велел по рву против их Царевых, Арских ворот подставити, и по государеву велению уготовятся на брань тех полков воеводы, которые были у тех тур; по иным же полком зaпoведa царь никакоже не приступати к городу. И зажгоша зелие, и взорвало тарасы и с людми Казаньскыми на высоту великую, и с высоты бревна падоша в город и побиша множество Татар; гражаном же страху и ужасу наполнишася, на мног час стрелы от них налетаху. – О поставлении тур.

Боеводы же став по рву против Царевых ворот и Арскых, и Аталыковых такожде и Тюменьских, по всему рву, и туры утвердиша: граждане же стекшеся со всех мест и вылесши из всех ворот и биющеся зле; воини же царевы жестоко приступивше к граду. Царь же благочестивый сам выеде к граду, и видев воини царя своего и вскоре вси устремишася на град и мужествене бравшеся с неверными на мостех градных и воротех и такожде и о стенах; ис пушек же и стенобитиих и верхними ядры огненвыми и каменными безпрестани стреляху, и из пищалей стрелцы; воини же биющеся копии и саблями, зa руки имаяся. И бысть сеча зла и ужасна, и грому силну бывшу от пушечнаго бою и от звyкy и вопу от обоих людей и от трескот оружий, и от множества огня и дымнаго курениа и згустившуся дыму, и покрь дым град и люди. Богу поспешествующе христианом, беша христианя на стенах градных и ворот града и в башне града от Арьскаго поля.

«О горении мостов»

Царь благочестивый видя воины своя на стенах и в граде биющеся, и князь Михайло Воротынской приказывает к государю, что в городе Казани, дал Бог, христиане многых Татар побили, да повелит царь с всех сторон приступити, войско же по иным полком не уготовлено х тому дни, – и повеле царь воеводам, такожде и ясоулов посылает многых, а велит из города и из стен люди высылати. Воином же не хотяше отоити от поганых, но с нуждею отсылаше их; стену же градную и ворота и мосты зажгоша, а в башни утвердишася и на стенах градцких и у Арьскых ворот. – Взятие Казаньское.

Воеводы же князь Михайло Ивановичь и Алексей Даниловичь на стенах градцкых и во граде в башни повеле крепкими щиты заставитися и туры зacыпати землею, и седяще на граде два дни и две нощи, ожидая приступу; Татарове же ставя струбы против тех ворот и пробитых мест и землею насыпаху. – О горении мостов.

[213] Мосты же у Царевых ворот и у Аталыковых и у Нагайскых – и чрез всю нощь горело – и стена городная обгоре и земля из города сыпася, и бе бо весь град насыпан землею и хрящем. – О готовлении ко очищению.

«О розрядстве воеводском, как приступати ко граду»

Царь же благочестивый повеле во всех полцех уготовитися х приступу к неделе, и очистятца вси и у отцов духовных исповедаютца, достойны же благодати сподобятся, приближи бо ся день, въонже пити общая чаша всем. – О наполении рвов и мостов. Месяца Октомвриа 1, в суботу, на Покров святыя Богородици, повеле государь рвы наполняти лесом и землею и многие мосты устроити да из болшего наряду безпрестани бити; и биша чрез весь день и збиша до основаниа стену градскую. – О послании во град Казань.

Государь же христианьский царь благочестивый, не хотяще крови человечьскыя зpети, посылает ко граду Камая-мypзy Казанца и горних людей, чтобы государю били челом, а видят милосердие Божие, люди царевы в городе: почнут бити челом и учинятца в воли его царьской и изменников отдадут, и государь им гнев cвой отдаст и никоторого им лиха не учинит. Казанцы же в граде единым гласом реша: «не бием челом! на стенах и в башне Русь, и мы иную стену поставим, да все помрем или отседимся». Якоже юроди несмыслении отвещаша, Бог бо ослепи злобы их, еже не разумети царева пред собою исправления. Царь же православный рече: «премилостивый царю Боже! зpи сердце наю якоже с всеми покорением посылах к ним, они же изобравше кровь ниже покою, и обратися болезнь их на главу их и буди кровь на них и на чадех их». – О розрядстве воеводском, как приступати ко граду.

«О поможении воводам друг другу»

И посем благочестивый царь повеле всем людем готовым быти в полцех, хотя приступати ко граду, и отобра множество воиньства своего и повеле боярьскым людем всем по предиреченному головы устроити, выборных детей боярьскых и наученых ратному делу, всякому сыну боярьскому по сту человек. И напред велел приступати со всех сторон атаманом с казакы и головам з боярьскыми людми да головам с стрелцы; и как, даст Бог, люди у города будут и на стенах, государь велел помогати другим воеводам изо всех полков з детьми боярьскыми; такоже учреди всякому сту сынов боярскых царьскаго полку выборная голова; последи же повеле и болшим воеводам ис полков пособляти со всеми людми.

Царю благочестивому и брату его с ним князю Владимиру Андреевичю с своими полки стати против Царевых ворот на посаде от кладбища и помогати на все стороны, как Бог устроит. А от сторон государь с лесов велел беречи полков, и для силной вылазкы из города и пробиваниа на лесы, на Арьском поле и на дорогах на Арскых и на Чювашьскых велел государь быти царю Шигалею, а с ним все князи и мурзы Городецкые, да боярину и воеводе князю Ивану [214] Феодоровичу Мстиславьскому своим полком, да горним людем велел с ними же быти. А на Нагайской дороге велел быти боярину княже Владимирову Андреевича князю Юрью Оболеньскому с полком да голове з дворяны своего царьского полку князю Григорию Феодоровичю Мещерьскому.

А на Галицкой дороге зa Казанию-рекою велел государь быти воеводе своему князю Ивану Ромодановьскому с людми, близко Бежеболды, да княже Володимирову Андреевича воеводе Ивану Угримову Заболотцкому; да зa Казанию же рекою велел быти голове з дворяны же своего царьского полку Михаилу Ивановичю Вороному; а вверх по Kaзaни у Старово городища голову Михаила Петрова Головина. Того же дни розрядя государь по местом, где кому быти, и отпустил, да всяк готовится и строит, где кому повелено быти. – О поможении воводам друг другу

«О бытии царском наедине со отцом духовным и о въоружании»

А воевадам гасударь велел приступати, как, еже даст Бог, взорвет подкоп; из башни и в пролом поити по времени, как государь приказал, слуге князю Михаилу Ивановичю Воротыньскому да околничему Алексею Даниловичю Басманову; да и в пробитые в все места велел им устроити и послати головы по царьскому розряду; а в другой пролом зa Аталыковыми вороты велел от князя Михаила же казначею Ивану Фоме Петровичю; а помагати им царю и великому князю своим полком. А в Кабатцкие ворота воеводам передовово полку; наперед князю Дмитрию Ивановичю Хилкову, а помогати ему боярину князю Ивану Ивановичю Проньскому.

А в Збойливые ворота яртоулу: наперед князю Феодору, а помогати князю Юрью Ивановичю Шемякину. А в Елбугины ворота от Казани-реки воеводе князю Андрию Михайловичю Курбьскому, а помогати боярину князю Петру Михайловичю Щенятеву. А в Муралеевы ворота воеводе Семену Василиевичю Шереметеву, а помогати боярину князю Ваеилио Семеновичю Cеребряному. А в Тюменьскые ворота воеводе Дмитрию Михайловичю Плещееву, а помоати воеводе князю Дмитрию Ивановичю Микулиньскому. И всем государь прикaзaл готовится х третиему часу дни въскресениа. – О бытии царском наедине со отцом духовным и о въоружании.

«Иде государь в церковь»

И в суботы на неделю в нощи той был государь наедине с отцом своим духовным Андреем протопопом; и нача въоружатися, юмшан на себя класти, и слышит звоны многые и ближним своим говорит: «звоны де слышю, как бы Симонова монастыря звон». И внят царь в сердцы своем, яко быти благодати Божии на нем, и иде государь в церковь и нача зayтреню пети. – О подставлении зелиа под город.

И прислал к государю князь Михайло Воротыньской: «Размысл деи зелие под город подставил, а з города деи его видели, и невозможно деи до третиаго часу мешкати». Царь же благочестивый посылает по всем полком възвестити, да вскоре вси уготовятся на брань. – Иде государь в церковь.

Сам же государь иде в церковь и повеле [215] правило поскору совершити, а самому государю многиа слезы от очию своею испущающи и у Бога милости просяще; свету же приближившуся, и отпустил царь воевод своего полку царьскаго боярина князя Володимера Ивановича да боярина Ивана Василъевича Шеремьтева и всех полков, а велел на урочном меcтe стати у города, а своего царьскаго приходу ожидати. – О слушании божественыа литоргии.
А сам царь литоргию велел начати, хотяше 6о святыни коснутися и, съвръша литоргию, отдати Божиа Богови и поехати в свой полк. Литоргию же наченшу, страшно же убо и умилению достойно в то время благочестиваго царя видети в церкви въоружена стояща. доспеху убо на нем ничимъже прикрыту, но тако и всем сущим с ним въоруженым и тщащимся к смертному часу за благочестие [...].